Алексей Корепанов - Прорыв

— То есть я имею полномочия задержать рейс до тех пор, пока все не выясню? — спросил Шерлок Тумберг, поглаживая аккуратные усики. Это значило, что он психологически уже погружается в новое дело.

— Можешь, — кивнул начальник сектора. — Случай-то беспренце… беспернце… тяжелый случай, в общем. Но желательно, конечно, разобраться побыстрей. Сам понимаешь. Теребить меня будут — мама, не горюй, только отмахивайся. — Манжули с силой потер крепкую шею, словно проверяя ее на прочность. — Делай все что угодно, Шерлок, но результат дай.

Тумберг-младший начал пощипывать усики, прикидывая, с чего начать.

— Хотелось бы верить, что это все же какое-то недоразумение, — продолжал полковник Манжули, — но… — Он с сомнением помотал крупной бритой головой с давним шрамом на макушке, приобретенным в молодые годы, при работе в провинции. — Как всегда, следует исходить из худшего варианта.

— А худшим вариантом, в данном случае, можно считать проделки подпространства, — заметил Шерлок, уже успевший перебрать в уме несколько предположений и остановиться на самых, по его мнению, вероятных.

— Пожалуй, — после некоторого молчания согласился начальник сектора. — Его плюс в том, что он все объясняет… Ну, кроме механизма такого действия, но это уже забота ученых… А минус в том, что подпространство не допросишь, хотя… зачем его допрашивать, если и так все понятно? Ну, то есть… как бы понятно… — Манжули опять потер шею, теперь уже с досадой, и поднял глаза на Шерлока. — У тебя есть какие-то другие версии? Только вмешательство чужаков или божественных сил принимать во внимание не будем, ладно?

— Не будем, — не стал спорить Шерлок. — Версии-то есть…

— И какие? — сразу ухватился полковник.

— Н-ну, например… — Тумберг осторожно сдавил пальцами кончик собственного носа, очень похожего на нос его знаменитого земного тезки. Такие носы принято называть «орлиными». — Самовозгорание. Явление редчайшее, но имевшее место быть. И не раз.

— Та-ак… — протянул Манжули и, словно дополняя действия посткапитана, крепко взялся за свое мясистое ухо, как бы намереваясь его оторвать. — Сразу двое, значит, самовозгорелись. Вместе или поочередно. Интересная мысль. А что? Дело-то, как говорится, житейское…

— Согласен, маловероятно, — кивнул Шерлок. — Хотя тут о вероятности судить сложно. В причинах подобного самовозгорания, насколько мне известно, до сих пор до конца не разобрались, поэтому…

— Что еще? — прервал подчиненного начальник сектора.

— Эти двое — не биологические существа, а искусственные системы, — тут же выдал Тумберг. — Кто-то экспериментирует. Но что-то там засбоило, и системы самоликвидировались.

— Так, — повторил Манжули, но уже коротко. — Занятно. Прям как в кино. Кто-то экспериментирует и что-то засбоило. А третья версия — нуль-транспортировка?

— Четвертая, — поправил начальника посткапитан. — Третья — кратковременная флуктуация, что-то типа космоворота, но прямо на борту.

— И много таких случаев в замкнутых системах тебе известно? — с прищуром осведомился Манжули. — И нуль-транспортировка всяких сапиенсов происходит чуть ли не каждый день, да?

Шерлок пожал плечами и философски изрек:

— Всегда что-либо происходит в первый раз, господин полковник.

— Сразу видно, от какой яблоньки ты яблочко, — проворчал начальник сектора. — Я уже говорил с твоим отцом, и он порадовал меня почти такой же формулировкой. И еще одной версией. Правда, она, скорее, из области лирики.

— И какая же это версия? — полюбопытствовал посткапитан.

По грубоватому лицу Манжули скользнула легкая улыбка.

— Папа твой предположил, что эти двое — любовники, давно не видавшие друг друга… или же обстоятельства мешают им общаться. Так что они специально отправились в рейс, чтобы в полной мере, без помех, насладиться друг другом. Ну, или просто так совпало, неважно. Главное, что их страсть была столь всепоглощающа, что они в буквальном смысле растворились один в другом. Взаиморастворились, вот так.

— Красиво… — пробормотал Шерлок. — «Да, если мы вдвоем в одном огне сгораем — зачем нам тусклый мир и все богатства рая?» Думаете, кто сочинил? Отец мой сочинил, в молодые годы, когда за мамой ухаживал…

— Кто бы сомневался, — с напускной театральностью развел руками начальник сектора. — Папа твой, помнится, когда под моим началом служил в глуши Зеленого Заозерья, и другое сочинял. Более реалистичное, по-моему.

Он откинулся на спинку кресла и устремил взор в потолок, копаясь в памяти. И сначала с заминками, а потом все более свободно, словно воспаряя в небеса, продекламировал, выделяя голосом каждую вторую строчку:

Манжули на секунду замолчал и торжественным голосом выдал последние четыре строчки:

Начальник сектора сомкнул ресницы и сцепил руки на животе. Некоторое время в кабинете царила тишина. Шерлок представлял себе отца, каким тот был много лет назад, и на душе у него было тепло.

Вентор Манжули наконец приоткрыл один глаз и пояснил:

— И папа твой ничего не выдумывал. Это картинка с самой что ни на есть натуры. Сидели мы с ним поутру, после вечернего перебора, и ждали Берика Шторцена. Мы его послали гонцом к местному производителю пахучего напитка.

— Шторцена? — переспросил посткапитан. — Беркандера Шторцена?

— Да-да, того самого Беркандера Шторцена, — подтвердил начальник сектора. — Который сидит теперь в нашем министерстве и пьет из меня кровь при каждом удобном… Ладно, не о том я. — Манжули резко подался вперед и положил руки на стол. — Я о версиях. По-моему, Шерлок, они никуда не годятся. У тебя есть что возразить? Только без отвлеченных рассуждений!

— Я бы все эти версии вообще пока отставил, — сразу же сказал Тумберг. — И выяснил личности пропавших. А там, может, и зацепка обнаружится.

— Так действуй! — встрепенулся Манжули. — На тебя вся Галактика смотрит! Справишься — быть тебе досрочно капитаном! Столица оценит, я думаю…

— Господин полковник, имею ли я право давать приказы капитану… м-м… «Пузатика»?