Алексей Корепанов - Прорыв

…Дарий не помнил, как это произошло, но обнаружил себя лежащим на койке в крохотном танковом боксе. Он приподнялся, и ему показалось, что все покачивается и плывет.

— Спи, командир, — сказал танк. — Все нормально, я на посту.

— А что… остальные? — сделав усилие над собой, спросил Дарий.

— Тоже спят… в основном. А господина Тронколена я время от времени бужу, чтобы он не пропустил появление в инопространственном тоннеле корабля.

— Хорошо… — выдохнул Силва и вновь упал на подушку. — А почему я здесь, а не в своем кресле?

— Не дошел, — пояснил супертанк. — Как считаешь, командир, я правильно придумал с этим «Татауинским свитком»?

— А-а, так не было… никакого свитка?

— Может, и отыщут когда-нибудь. Не там, так в другом месте. А может, и нет.

— Все правильно… — уже опять погружаясь в сон, пробормотал Дарий. — Пусть все будут счастливы… и никто не чувствует себя обиженным…

— Вот и я так подумал! — воскликнул Спиноза. — А самое лучшее — это когда нет ни побежденных, ни победителей.

— Угу… — сонно согласился Дарий.

Из динамиков доносился шелест листвы… Или это шептали что-то отражения в далях Авалона?…

И вот что было потом…

Все, кроме танкистов и самого танка, попали на борт не какого-нибудь дальнолета, а именно «Пузатика», который продолжал путь через двадцать с лишним миров Северо-Западного шарового сектора Галактики. Капитан Макнери был страшно рад, что все закончилось так хорошо, и не только не стал брать денег с новых неожиданных пассажиров, но и открыл для этой шестерки свои коньячные закрома. Свободные места на дальнолете были, так что инструкцию капитан не нарушил.

Как уже говорилось, руководство Космофлота не стало применять к ветерану никаких санкций. А вот Теодору Березкину, начальнику отдела пассажирских перевозок туратренского космопорта «Прибрежный», предложили, после сигнала Тумберга, написать заявление об увольнении по собственному желанию. И он не стал вставать в позу и уволился, рассудив, что не стоит дожидаться, когда накроют с поличным. А потом устроился на работу в конкурирующий Звездофлот. Правда, всего лишь рядовым служащим в отдел развития и рекламы.

Глава «Сокоманской Империи» Троллор Дикинсон, вопреки совету Маркассы, не стал приухлестывать за исполнительницей роли Изандорры Тронколен — у него появилась надежда на то, что настоящая Занди все-таки отыщется на какой-нибудь далекой планете. Основания для этого были: Эннабел, посвященная Хорригором в тонкости цикломатрики, взялась за физико-математическое моделирование космоворотов, которое многое могло прояснить.

Самого Хорригора, конечно же, взяли в оборот спецслужбы, однако он заявил, что поделится всеми своими секретами только после того, как побывает на родине. И еще он решил посетить все планеты Межзвездного Союза, дабы составить собственное представление о новом мире. А в пути намеревался писать мемуары. Ему пошли навстречу, и он, получив карточку личности, отправился на Дредейн-Дредину.

Маркассе очень понравилось в лесном Дангобере, у Обера, и она согласилась на предложение остаться там жить. А его солидный банковский счет, который он мог пополнить в любое время, позволил ей уволиться из гесперидийской косметической компании «Нежность». На прощание она, оставшись наедине с лысым, толстым и уже далеко не моложавым кадровиком, плюнула ему в физиономию. Потом цепко ухватила его пальцами за мясистый нос и обозвала некоторыми нехорошими словами. Но, уже направляясь к двери, все-таки сказала спасибо за то, что в трудное для нее время он принял ее на работу.

Шерлок Тумберг избежал кулаков начальника сектора Вентора Манжули, и даже более того — заслужил благодарность, искупался в радости родителей, получил новое звание — сразу майорское, и был обласкан Мирилинтой. Хотя до свадьбы дело никак не доходило — Шерлок изыскивал все новые и новые причины ее отложить. Но Мирилинта была девушкой упорной…

Дарий и Тангейзер, забрав барбовера, благополучно добрались до стенки Пузыря, где предохранитель и расстался с ними. По пути они изложили ему версию Хорригора насчет войны сил Пан и Ирг, но барбовер остался при своем мнении.

Простыни исчезли, ничто не мешало добывать архамассу согласно плану. Ободренные жены попавших в ловушку-воронку танкистов ждали теперь возвращения своих мужей. А командование было довольно еще и потому, что появилась надежда на возвращение не только пропавших военнослужащих, но и техники, не исчерпавшей срока эксплуатации — танков серии «Трицератопс» и боевых роботов.

Вопреки сомнениям Дария, он и Тангейзер получили досрочное освобождение. Их не только восстановили в звании, но и присвоили новые — сразу через два ранга. Командование удовлетворило просьбу танкистов, и они стали служить в танковых войсках Флоризеи, уроженцем которой был Силва. Вместе с переброшенным туда же Бенедиктом Спинозой. А еще им выплатили очень солидное денежное вознаграждение и предоставили не менее солидный отпуск.

Танк в свободное от службы время сочинил поэму «Бросок в Авалон», в которой очень удачно зарифмовал «Дарий — депозитарий», «Тангейзер — гейзер», «Эннабел — ннабел» и прочее…

Можно добавить, что ни лейтенант Бебешко, ни командир погранзаставы полковник Сибора никак поощрены не были. После успешного возвращения танкистов из Пузыря и исчезновения угрозы Седлагу все узнали, что идея танковой пробежки принадлежала, оказывается, лично командиру Пограничной службы. И он из постполковника превратился сразу в генерала. Не выходя, так сказать, из лупанария.

Казалось бы, на этом можно и поставить точку.

Но нет, пока поставим многоточие…

Нэн Короткая Рубашка — ведьма, ее прозвище дало название знаменитому чайному клиперу «Катти Сарк». (Здесь и далее — примечания автора.)

Лупанарий — публичный дом. Название происходит от латинского «волчица» (lupa) — так в Древнем Риме называли проституток.

На самом деле оба высказывания приписывают российскому вице-адмиралу Г. А. Радзевскому. Только он говорил не о взводном, а о командире корабля и вместо слова «чудак» употреблял другое, но очень похожее.

Лыжник (жаргон) — военнослужащий, самовольно оставивший воинскую часть, дезертир.

Нарезать винта (жаргон) — сбежать.

Наесться грязи (жаргон) — попасть в заключение.

Вспотеть (жаргон) — попасться без надежды на освобождение.