Алексей Корепанов - Авалон

— Стрелять-попадать, теперь мама твоя волноваться будет. А все Уир этот глазастый… Выходит, мы все-таки вмешались в прошлое. Хотя этот шепелявый, Станис, тоже вмешался. Будем надеяться, что ему не придет в голову коренным образом изменить будущее.

— Да он и не сможет, — заметил Тангейзер, перемещаясь на корточках от стены к стене. — Разве что к Паламарчуку попадет и утащит все расчеты по Дырам. Только зачем ему расчеты воровать? Скорее, на колечко какое-нибудь золотое позарится.

— Не сможет… — задумчиво повторил Дарий. — Вероятно, Уир сумел убедить твою маму в том, что с нами все будет хорошо. Иначе она уже третьего августа позвонила бы тебе и рассказала о только что состоявшейся встрече. Ну, чтобы тебя предупредить. А то и стала бы уговаривать, чтобы ты от этого задания отвертелся. Например, ушел бы в самоволку, в Фортицу, и с кем-нибудь подрался в кабаке. Слегка, конечно, чтобы не на Пятку вновь загреметь, а присесть суток на пятнадцать. И сделать это накануне нашего отправления на Тиндалию, чтобы вместо тебя послали кого-нибудь другого.

— Ты считаешь, я способен на такое? — с оскорбленным видом спросил Тангейзер, встав во весь свой невысокий танкистский рост.

— А что — нет? — поднял брови Силва. — Никогда драться не приходилось?

— Я не о том! — Тангейзер так махнул корзинкой, что грибы вновь посыпались на пол. — Я о том, что не стал бы отмазываться!

— А разве я тебе такое говорил? Я сказал, что мама твоя могла бы, — Дарий выделил голосом последние два слова, — тебе такое предложить. Но не предложила. Ведь не предлагала же?

— Нет, — хмуро ответил постлейтенант и вновь занялся сбором грибов с пола. — Мы с ней перезваниваемся чуть ли не каждый день, и она ничего такого не говорила. Хотя… — Тангейзер сосредоточенно сдвинул брови и постучал себя шляпкой гриба по подбородку. — Когда я ей сообщил, что нас арендуют археологи и отправляют на Тиндалию, она почему-то ничего не стала выспрашивать. Знаешь, у нее обычно масса вопросов, а тут только: «Хорошо, Танчик. Береги себя», — и всё. Я тогда внимания не обратил, а теперь…

От двери, ведущей в башню, раздался голос Шерлока Тумберга:

— То есть ваша мама знала, что вы вынуждены говорить ей неправду, и потому не стала развивать эту тему.

Тангейзер, сидя на корточках, резко повернулся к нему.

— Именно! Теперь понятно, что она думала. Она думала, что нас привлекли к экспериментам со временем.

— Что ж, если Уир ее убедил, и она не стала поднимать шума, то наше вмешательство в прошлое не должно иметь последствий, — сказал Силва и направился к башне.

Шерлок посторонился, пропуская его. Оба мага по-прежнему сидели на своих местах. Все разговоры как внутри танка, так и вне его, они слышали и высказываться по этому поводу, кажется, не собирались. Их взоры были обращены на экраны. Которые, впрочем, не показывали ничего интересного. На трех экранах — вид спереди и с обоих боков — возвышались серые стены. На четвертом синело небо. Пятый экран выставлял на всеобщее обозрение то, что было под брюхом танка. А там без всякой видимой системы лежали на земле непонятные обломки, обрезки, осколки и огрызки разных размеров и формы. Шестой экран отображал открытое пространство позади танка. И это пространство метров через тридцать сменялось еще одной серой стеной.

— Удачно же мы вписались… — пробормотал Дарий, усевшись в свое кресло. — А ведь могли и в стене застрять.

— Вряд ли, — подал голос Хорригор. — Вы заметили, что нас ни разу не занесло в толщу скал, например, или под крышу дома? Я уже об этом говорил, если кто помнит. Это явно не случайность, а специфика перемещений во времени.

— Согласен, — поддержал его Аллатон. — И хорошо бы, чтобы из этого правила не было исключения.

— Не стоит спешить с выводами, господа, — менторским тоном произнес Шерлок Тумберг.

Тангейзер пристроил корзинку с грибами под приборной панелью и тоже сел в кресло.

— Это точно, что не случайность, — сказал он. — Я когда-то, еще в училище, с одной девчонкой познакомился. Ну, не в училище, а в городе, на пляже. Договорились в следующий выходной встретиться. Встретились. Сидим в уличном кафе, ну, там, всякое мороженое-пирожное… А неподалеку, вижу, драндулет такой полосатенький стоит. Ну, я не обратил внимания поначалу. Гуляем дальше, еще где-то устроились чего-то там попить… Гляжу — опять стоит тот же самый драндулет. И в третий раз, уже ближе к вечеру, тоже возле кафе. Проводил девчонку, возвращаюсь к себе в общагу — снова этот полосатый едет. Четыре раза за день его видел.

— И что? — с интересом спросил Шерлок. — Не случайность?

— Именно, — ответил Тангейзер, состроив значительную мину. — Это ее бывший ухажер за нами следил. Мы с ним немного поговорили… В общем, разобрались, где, что и почем.

— И что ты хотел этим сказать? — осведомился Дарий.

— Так насчет того, что не все, что кажется случайностью, ею является, — пояснил Тангейзер. — Я просто пример привел, для наглядности.

— Вон оно что… — протянул Силва. — Сильный пример. Я так вижу, мы начинаем привыкать к этой куролесице. Потому что вместо того, чтобы как можно быстрее сориентироваться на местности, тратим время на выслушивание всяких баек.

— Пожалуй, единственное, к чему не успеваешь привыкнуть — это к собственной смерти, — изрек Спиноза.

— Тоже сильно, — сказал Дарий. — Сам придумал, философ?

— Нет, вычитал у Алькора.

— Ладно, — командир хлопнул ладонью по подлокотнику кресла. — Запускай разведчика, Бенедикт, только осторожно. Пусть тихонько из-за стены выглянет — и все. Чтобы никто не заметил. По-моему, вокруг не пустыня.

— Слушаюсь, Дар, — принял к исполнению команду Спиноза. И тут же добавил: — Вообще-то, у меня есть соображения насчет того, где именно мы очутились, но я их не буду высказывать. Информации для полной уверенности пока не хватает… Да и, как говорится в пословице кочевников фахраков: «Раньше старшей жены в рот не бери».

Дарий округлил глаза.

— Ну и познания у тебя интересные, стрелять-попадать! Не для детей.

— В пословице имеется в виду еда, — уточнил Спиноза.

— А-а… — протянул командир.

Тангейзер тихонько прыснул в кулак.

Темный диск, выпущенный из танка, медленно набрал высоту и завис над самой кромкой стены. На экране возникли похожие на огромные коробки серые здания, разделенные обширными пустырями. На пустырях был разбросан какой-то хлам, судя по виду — отходы производства или что-то в таком же духе. Вдалеке тянулась высокая ограда, изобилующая прорехами. То ли утреннее, то ли вечернее солнце висело у горизонта, и земля была исполосована длинными тенями. Картина очень напоминала сцены из старых фильмов, в которых группы плохих парней раз за разом выясняют отношения друг с другом на всяких заброшенных заводах. Возможно, это и был один из таких заводов. Но никаких парней, равно как и кого-либо еще, тут не наблюдалось. Зато в воздухе почему-то клубилась пыль, будто тут только что проползла какая-нибудь грузовая платформа.