Иар Эльтеррус - Наследник

— А мы тянем человека к небу… — Михаил Иванович смотрел на собеседника с горечью. — Заставляем его расправить крылья… Вот, значит, что вам претит? То, что в Империи люди стремятся ввысь, к небу, а не к корыту, как свиньи…

— Вы опять не так поняли… — простонал Сергей Елизарович, всплеснув руками. — Это хорошо, что человек стремится ввысь! Но пусть он сам выберет этот путь! Понимаете, сам!

— И как же он выберет, если вокруг все живут за закону джунглей — кто силен, тот и прав? — прищурился квибовец. — А ведь это основной закон западной цивилизации. А вот еще один. Каждый сам за себя.

— Да что плохого в том, что человек заботится о себе?! — вспыхнул профессор.

— Ничего. Но кто-то из древних мудрецов однажды сказал: «Если я не за себя, то кто же за меня? Но если я только за себя, то зачем я?» Есть ответ?

— Не понимаю, почему вы считаете, что там все только за себя. Это же не так! Иначе они бы не подняли цивилизацию до таких высот!

— И чем же их цивилизация выше нашей? — насмешливо поинтересовался Михаил Иванович. — Мы во многом достигли куда большего.

— Тем, что у них полная свобода самовыражения! — запальчиво выплюнул Сергей Елизарович. — Тем, что у них отсутствует цензура! У них есть свобода слова!

— Значит, вы считаете, что любое описанное кем-либо извращение должно быть опубликовано? — прищурился квибовец. — Читал я в западных сетях сладострастное описание изнасилования детей, читал… И это вы считаете правильным?..

— Да! — сжал кулаки социолог. — Да и еще раз да! Каждый имеет право на высказывание своего мнения! Каким бы оно ни было!

— А то, что такая мерзость развращает неокрепшие умы, вы учитываете?

— Значит, у человека будет больше степеней свободы выбора.

Михаил смотрел на этого высокоученого глупца и понимал, что тот искренен в своих заблуждениях, действительно в них верит. Ну почему русскую интеллигенцию так тянет в сторону запада, во все века враждебного России, какой бы государственный строй в ней ни был? Неужели не понимают, что все эти идеи псевдосвободы гибельны для страны? Неужели не понимают, кого хотят вырастить из молодых западники? Почему-то верят в декларируемые цели, не желая задуматься о том, что стоит за ними. Взять хоть Сергея Елизаровича. Великолепный ученый, умница, а несет такую чушь. И Михаил решил все-таки сделать последнюю попытку хоть в чем-то убедить профессора.

— Хорошо, пусть так, — он снова сцепил руки в замок, глядя в глаза собеседника, в которых горела вера в свою правоту. — Но что вы скажете на то, что у нас за сто двадцать лет ни разу не было изнасилования ребенка? А у них такое происходит постоянно — вы имеете доступ к их сетям, должны знать.

— Не было из-за страха! — отрезал социолог. — В Империи наказание за педофилию настолько страшное и бесчеловечное, что те, кто и хотел бы рискнуть, боятся. Да, такое — плохо, но вы опять же лишаете людей свободного выбора!

— А о изнасилованных детях, значит, можно забыть, да? — нехорошо прищурился квибовец. — Главное, чтобы у насильников была эта ваша свобода выбора? Так, по-вашему, получается? Вы понимаете, кем сейчас выглядите в глазах любого нормального человека?..

— О господи… — простонал Сергей Елизарович. — Да поймите же вы, что свобода выбора как поступить в той или иной ситуации — главное! Да, педофилия — это страшное, жуткое преступление, за которое следует наказывать. Но человек сам, по доброй воле должен отказаться от такого, а не от страха перед наказанием, как у нас!

— То есть на детей, пострадавших от «свободно выбравших», вам плевать?..

— Да нет же! Я просто говорю, что западная модель намного правильнее! Пусть даже там безвинные страдают чаще, чем в Империи, но она все равно правильнее.

— Мне страшно смотреть на таких, как вы… — глухо произнес Михаил Иванович. — Ради своих измышлений вы готовы обречь других людей на жуткую судьбу. И не понимаете, идеалисты вы сумасшедшие, что даже если вам удастся занести сюда демократию, как сделали в девяностых годах двадцатого века, то ничего не добьетесь. Вслед за вами придут хищники, дождавшись, пока вы порушите все, до чего дотянетесь. Вам плевать, что в Империи социальная защищенность человека в разы выше, чем на вашем хваленом западе. Вам плевать, что у нас напрочь забыли о таких понятиях, как бандитизм, насилие и почти забыли о воровстве. Вам плевать, что у нас никому не позволят умереть от голода, холода или отсутствия врачебной помощи. Вам плевать, что у нас для человека открыты все дороги — стоит лишь приложить определенные усилия, и ты добьешься многого.

— Да не измышления, а истина! — буквально взвизгнул Сергей Елизарович. — Да, пусть на западе нет ваших так называемых социальных гарантий, зато там есть свобода, которой вы лишили русский народ! И там все равно живется лучше просто потому, что человек волен делать все, что пожелает!

— Вы так думаете? — сцепил руки в замок под подбородком квибовец. — А вы сами-то там жили? Или только бывали как турист?

— Как турист, — с недоумением посмотрел на него профессор. — Но это ничего не меняет.

— Мда, — укоризненно показал головой Михаил Иванович. — Вижу, мы не договоримся. Поэтому у меня есть к вам предложение. Не желаете ли пожить на столь любезном вашему сердцу западе несколько лет? Чтобы самому все увидеть, понять и на себе ощутить.

— Хотел бы я… — тяжело вздохнул Сергей Елизарович. — Я подавал на эмиграцию, мне отказали…

— Так в чем проблема? — хохотнул квибовец. — Организуем вам быстренько депортацию. Штаты вас охотно примут, как беженца от тоталитаризма. Или Европа. Живите. При этом у вас в течение пяти лет будет право на возвращение, стоит лишь обратиться в наше посольство. Правда, возвращение будет с условием, что вы прекратите лить грязь на свою родину. Как вам?

Профессор ошарашенно уставился на него и захлопал глазами. Такого он точно не ожидал. Многие из их круга мечтали уехать, но не получалось — либо не выпускала Империя, либо не принимала заграница. Особенно непонятно было последнее, ведь они — борцы с тоталитаризмом!

— Да, еще одно, — продолжил Михаил Иванович. — Возвращение возможно только для тех, кто в течение проживания за границей не сочинял небылицы о своей бывшей стране, то есть не сотрудничал с лживыми русскоязычными средствами массовой информации наподобие «Голоса Америки», «Свободной Европы» и тому подобными.

— Я возвращаться не собираюсь! — отмахнулся Сергей Елизарович. — И не смейте называть лживыми тех, кто решился сказать о вас правду!

— А вот академик Коцепольский две недели назад вернулся, — ехидно сообщил квибовец, с насмешкой глядя на социолога. — Землю русскую целовал и плакал, сойдя с трапа челнока, прощения просил…