Степан Ларин - 25-й (СИ)

— Брах! Брах, остановись! Никто за нами не гонится! Брах!

Я лишь смеялся, искренне и звонко. Свобода... Свобода, чёрт возьми! Вот она какая! Я уже был свободен, когда оказался в немецком тылу. Но тогда я не просил свободы и отказался от неё, а сейчас взял сам. И это было прекрасно...

Раскинувшись на широком сидении, я пролежал, слушая, как первые капли тёплого майского дождя шипят, падая на разогретый двигатель. Оглушительно треснул гром, и я от расслабления разжал пальцы, шлем выпал из руки и шлёпнулся в грязь. Покой... Впервые... Я ведь, оказывается, всё это время жил так, будто через секунду умру, а сейчас увидел мир как мир, а не как набор потенциальных укрытий, своих или вражеских. Дождь шуршит по земле... Свежая трава терпко благоухает... Ветерок гладит кроны деревьев в сторонке, точно курчавые землянские головы...

Я не поднялся и тогда, когда прибежал бурниш с Эрой на спине. Не поднялся, когда она наклонилась ко мне и страстно радостно поцеловала. Я просто обнимал её, зная, что теперь-то мы не будем порознь.

— Ладно, Брах, вставай. — Она шлёпнула по заднице и потянула на себя, заставив сесть. — Пора ехать дальше, пока никто не заметил. Ещё ведь через линию фронта перебираться...

— Вот поэтому пусть байк передохнёт. Да и динозавр тоже. — Я усадил любимую рядом, и мы тёрлись лицами друг о друга, сколько хотели...

А потом я услышал шипение сгорающего ракетного топлива.

— Эра, берегись!!!

Её рефлексы не столь стремительны, как мои. Поберечь Эру пришлось самому. Укрывая её собой, я прыгнул в сторону, как смог далеко. Угодившая точно под байк реактивная граната подкинула его в воздух, раскручивая горящим колесом. Куски металла посыпались на нас, я ощущал горячие удары по своей спине, то, как они прожигают биоплащ... С грохотом и лязгом изувеченный скиммер воткнулся в почву, с визгом повалился Хоук, но этого я не услышал — просто догадался. Шлем ведь так и остался на земле, и от оглушения ничто не спасло. Кое-как работающей рукой я пощупал ноги. На месте. А то ведь могло и оторвать, а я бы даже не заметил. С Эрой тоже всё в порядке, но она сильно контужена.

— ПРЕДАТЕЛЬ!!!

От удара кибернетической ногой в скулу голова дёрнулась, как мячик от сат-сата, разве что в сторону не отлетела. Отлетел я всем телом, а потом — снова, когда Раш-Фор пнул в рёбра. Удар заставил несколько раз перекатиться по земле, а чтобы не рыпался, ступня надавила на горло, отчего даже язык изо рта выпал.

— Вот ты, значит, как? — центурион, наклонившись, проговорил достаточно громко и чётко, чтобы сквозь удушье и собственное хрипенье я расслышал. — Родина тебя в опционы, в живорождённые, а ты, сучонок, к врагам собрался переметнуться? — со злобой он мощно опустил тяжёлую стопу на мою грудь. У меня даже в глазах померкло от удушья — резко обрушившийся груз выжал воздух из лёгких. — Ничего... Ничего, я с вами разберусь. Я убью вас здесь. Здесь и сейчас. Вы умрёте в тишине!

Опять он вдавил ступню в мою грудную клетку, и надо мною клацнула отведённая назад и вставшая на место затворная рама приготовленного к бою пистолета.

— Обнаружены трещины в рёбрах. — Промурлыкала СУЗИ сквозь обморок, в который я на несколько секунд провалился.

Желая всё-таки сначала узнать ответ, а уж потом прикончить меня, Раш-Фор перестал давить на горло, но, чтобы я не вырвался, навёл пистолет на мой левый глаз. Только дёрнусь — пуля попадёт прямо в мозг.

— Быстро же вы всё узнали, касур... — центурион позволил встать на ноги, а сам отошёл от меня на пару танов. Если потянусь к оружию, если кинусь в рукопашную, Раш-Фор спустит курок быстрее. — Тогда, может, знаете и о том, почему я убегаю?

— Удиви меня.

Делая вид, что сплёвываю кровь, я краем глаза глянул противнику за плечо и увидел, что Эра приходит в себя. Нужно потянуть время, отвлечь Раш-Фора, пока она не возьмёт в руки что-нибудь тяжёлое и не приложит это к затылку центуриона с размаху. Стараясь говорить медленнее, как бы с трудом, я решил не врать. Может, сейчас случится чудо, и он меня простит, а?

— Всех клонов казнят после войны, касур.

На Раш-Форе шлем, но я и сквозь забрало увидел, как глаза его поползли на лоб. Словно руки могут отказать, он вцепился в пистолет ими обеими, свесил голову набок и приблизился ко мне. Сейчас бы кинуться и отобрать пистолет у него, но тело слишком неохотно повинуется мне, никак не придёт в себя после контузии. Пуля всё равно быстрее клона, даже не оглушённого. Не стоит и пытаться.

— Что? Что ты, чёрт тебя дери, несёшь?!

Чего это он такой нервный? Только что чуть не раздавил меня, а теперь пистолет двумя руками удержать ровно не может! «Стиг» так и запрыгал в его пальцах. Даже только что вылупившийся детёныш держал бы его увереннее. Да что там, нетх в руке у юнца дёргается меньше!

— Сами подумайте, касур. — Осторожно продолжил я, стараясь не нарваться на пулю, но при этом не прекращая давить на логику центуриона. — Зачем Империи лишние души после войны? Зачем возиться с индивидуализацией, если можно просто казнить тех, о ком простые граждане даже не знают и никогда не узнают? Может, Империя и вас казнит, чтобы следы замести, а?

— Так вот почему на твоё повышение ответили отказом... — вдруг его руки опустились, и центурион снял шлем. По его лицу я увидел, какое глубокое опустошение он сейчас испытывает. Примерно такое же, какое испытал я.

— Конечно, касур. — Поддакнул я, лишь бы Раш-Фор не замечал поднимающуюся на ноги Эришкигал ещё минуту-другую. — Зачем же повышать того, кто всё равно умрёт? Это государство просто лгало нам и вам одинаково, считало вас ничем не лучше нас, сделало командиром смертников, а вы, касур, верили. Как я верил.

— Я не знал... я... не знал... — его шлем тоже упал на землю.

Самый подходящий момент для того, чтобы выхватить свой пистолет и всадить пару десятков грамм пулевого сплава в незащищённую голову центуриона... Но я не могу. Просто рука не поднимается, но вовсе не из-за милосердия. Он пытался убить меня и Эру, а сам я сделаю с ним то же самое, но сейчас Раш-Фор усомнился так же, как я. Зачем убивать того, кто способен помочь? Или, по крайней мере, перестал быть опасным?

— Идёмте с нами, касур. — Он приподнял пистолет, но так и не прицелился в меня, когда я положил руку на его плечо, как товарищу. — Вы — хороший человек и хороший командир. Я не хотел бы убивать вас.

— Брах, не могу. Прости, чёрт возьми, но не могу! Я давал Империи присягу, а ты — нет! Ты не можешь осознавать, что это значит!

— И это после всего, что я рассказал вам? После всего, до чего вы додумались?

— Брах, я — офицер!

— И я тоже!

— У тебя не было предков, которые лежат в некрианской земле! Я пойду с вами, а что станет с Некром? Туда придут земляне и восставшие клоны, узнавшие правду от тебя! Нет, не отпущу. Прости, но я делаю это не ради имперского правительства, а ради своей Родины. Я ведь сражаюсь за то, во что верю, помнишь?