Александр Задорожный - Благородная работа

— Что будем делать, Дел? Ждать, пока они уедут, или попытаемся их обойти?

Дел Бакстер на минуту задумался, взвешивая все за и против.

— Неизвестно, насколько они здесь задержатся, а обходить их стороной — на это мы потратим много сил. Может, подземный гараж супермаркета имеет выход с той стороны?

— Хорошая мысль, — согласился Скайт. — Попытка — не пытка. Но если хода нет, придется идти в обход.

И они направились на поиски спуска в нижние секции магазина. Это был шикарный супермаркет. Три зала, соединенных друг с другом, представляли собой круглые помещения, из-под хрустальных сводов которых падал солнечный свет. Торговые отделы располагались на ярусах, куда покупателей доставляли стеклянные кабины лифтов. Те же, кто предпочитал ходить пешком, могли подняться хоть на самый верх девятого этажа по мраморным лестницам. Золоченые перила, мозаичный пол и тысячи зеркал должны были создавать атмосферу богатства и роскоши. На первом этаже зала, где очутились Скайт Уорнер и Дел Бакстер, находился автомобильный салон. Большая часть автомобилей была угнана, но посередине зала, на черном, отшлифованном до блеска гранитном постаменте, под падавшими сверху лучами солнца красовался золоченый корпус шестидверного лимузина «Элит классик». В его зеркальных стеклах отражалось голубое небо с плывущими по нему черными облаками. В разрушавшемся городе это была непрактичная машина, поэтому она так и осталась величественно возвышаться во всем своем великолепии посреди разоренных витрин.

Лестницу в подвал приятели нашли по указателям. Она была такой же золоченой и широкой, как и все остальные, но, к досаде друзей, проход по ней закрывали мощные железные ворота. Дел Бакстер вскинул свой каренфайер.

— Стой! — Скайт успел схватить его за ствол.

— Ты что? — недоуменно посмотрев на друга спросил Дел.

— Понюхай, — вместо ответа предложил Скайт.

Втянув через нос воздух, Бакстер уловил слабый, но знакомый запах. Подойдя вплотную к воротам, он понюхал щель между створками. Сомнений не оставалось: оттуда несло газом. Весь подвал супермаркета, все его нижние помещения, гараж, склад — все было заполнено газом. Одна искра, и все взлетит на воздух. Дел Бакстер ужаснулся, представив себе, что было бы, выстрели он по воротам.

— Мы сейчас находимся на бочке с порохом, надо выбираться из этого гиблого места.

— Не будем задерживаться, — согласился Скайт Уорнер. — Я думаю, за час мы обойдем стороной и танки, и этот чертов супермаркет.

И они поспешили к противоположной стороне здания, чтобы под его прикрытием проскочить открытое пространство до ближайших домов, выходивших на площадь.

Когда приятели уже вбегали во второй зал, с улицы донесся гул запущенной ракеты. Бронетранспортер открыл стрельбу — это означало, что к городу приближается неприятель и скоро здесь начнется настоящий бой. Еще не было слышно взрывов и воя пикирующих бомбардировщиков, были только напряженное ожидание начала и нарастающая тревога из-за внезапно осложнившейся ситуации.

— Если мы не успеем выбраться отсюда до начала штурма города, придется срочно вызывать Джеки и улетать без Монгуса Фула, — заключил Скайт, когда они подходили к продуктовому отделу супермаркета, который располагался на первом ярусе второго зала.

На прилавках гнили скоропортящиеся продукты. Весь пол был залит и изгажен остатками пищи и завален рваной упаковкой. Из раздавленных пакетов вытекали лужи прокисшего молока и сока, по которым скакали жирные, отъевшиеся крысы.

Скривившись от удушливого запаха, Скайт Уорнер и Дел Бакстер пошли дальше, но непонятное движение впереди заставило их настороженно остановиться. Что-то большое возилось в груде пакетов с кукурузными хлопьями. Выглянув из-за стеллажей, друзья увидели старуху, стоящую, подобно животному, на четвереньках и жующую рассыпавшиеся по полу хлопья. Она подняла голову, и Скайт с ужасом заметил, что все ее лицо покрыто кроваво-красными пятнами проказы. Болезнь входила уже в последнюю стадию, так как в некоторых местах под прогнившей кожей была видна голая кость черепа.

Почувствовав, что за ней наблюдают, старуха взвыла и на четвереньках со страшной быстротой бросилась к Скайту. Отпрянув, Скайт Уорнер успел Уронить перед собой стойку с кофейными банками, которая на какое-то время преградила прокаженной путь. Но ненадолго. Безумно вопя, старуха с неистовством пробивала себе дорогу.

Дел Бакстер с изумлением и отвращением смотрел на происходящее из-за спины друга, а Скайт Уорнер достал свой бластер и снял его с предохранителя. Секунду подождав, пока прокаженная полностью выберется из-под кофейной груды, он выстрелил. Крик мгновенно стих. Но в наступившей тишине с разных сторон послышались шорохи, плач, непонятное бормотание. Невдалеке с полки упала стеклянная банка. Между стеллажами промелькнула чья-то тень.

— Ну смотри. Лис, если мы не найдем тех парней, ты сам примешь муки за них, — шипел Аббат в лицо комиссара. — Я с удовольствием поковыряюсь в твоих потрохах. Ты получишь истинное наслаждение, когда я буду щекотать твою печень изнутри.

Моисею Хацу было страшно. Он знал, на что способен преподобный, но ни один мускул не дрогнул на его лице, лишь под мышками на пиджаке выступили мокрые пятна..

— Перестань мне угрожать. Они точно направились в анабиозную клинику.

— Я смотрю, ты все знаешь, комиссар. Ты всегда считал себя самым умным из нас. Так ответь мне на один вопрос: зачем мертвецу голова? Не знаешь… Ну ничего, я тебе помогу это узнать.

На этот раз Хацу стало еще страшнее. Рядом стояли Фугас и Кривой Ларри, они, конечно же, на стороне Аббата, а этот маньяк, по-видимому, решил его действительно прикончить. Они сейчас находились на третьем этаже супермаркета, в галантерейном отделе, куда пришлось проникнуть, чтобы обойти прокаженных внизу, но на площади за супермаркетом оказался пост военных робототанков, и они здесь застряли. Теперь Аббат искал виноватого, и, конечно, им окажется Хац.

— Ларри, дай мне нож, — после напряженной паузы произнес Аббат.

— Зачем тебе нож, Ларри? — испуганно спросил Хац. Голос его сорвался, и получилось, что он пропищал этот вопрос.

— Наконец-то, комиссар, ты не скрываешь больше своего страха, — оскалился Аббат. — Я давно мог тебя прикончить, но я ждал, когда ты сломаешься, когда страх подточит твою волю и отравит твою душу, чтобы она после смерти была обречена на вечные муки в аду. Что-то мне не нравится цвет твоего лица. Да ты дрожишь! Не бойся, Моисей, я исполню возложенные на меня обязанности по спасению твоей души. Ты примешь перед дорогой в вечность очистительные муки из моих рук.

Хаца парализовал животный страх, которого он никогда в жизни еще не испытывал. Вкрадчивый голос Аббата змеей проникал в мозг и холодом жалил сердце. Тусклый блеск стилета в руках преподобного гипнотизировал, подавляя сознание. В этот момент Моисей Хац ужаснулся от того желания, которое возникло в нем самом. Он почувствовал, что уже сам хочет ощутить страшную боль, что он испытывает к блестящему лезвию ножа сексуальное влечение.