Александр Задорожный - Благородная работа

И вот, когда рука Аббата, державшая желанный кусок металла, была уже совсем рядом с телом комиссара, в супермаркете раздался выстрел бластера, эхом прокатившийся по отделам. Гипнотический транс растаял как страшный сон, и Хац отпрянул от занесенного над ним ножа.

— Аббат, я сам сейчас выпущу тебе кишки, — прорычал Моисей Хац.

— Брось, комиссар, не время ссориться — это была лишь шутка. Я проверял тебя, — вернув нож Ларри и улыбнувшись Хацу, произнес Аббат. — Оставим споры на потом, а сейчас надо узнать, кто же это был. Сдается мне, что Лис был, как всегда, прав, приведя нас в это место. А ты, Ларри, хотел так несправедливо поступить с ним.

Не понимая, что этим хотел сказать предводитель, Кривой Ларри, глядя на Хаца, заморгал единственным глазом. Тем временем Фугас уже закидывал баллоны огнемета за спину и застегивал ремешки.

— Надо рассредоточиться и прочесать супермаркет, — сказал Аббат, убивайте всех, кого встретите на своем пути. Сердцем чувствую, что это те, кого мы ищем.

— Подожди, скоро я займусь твоим сердцем, — тихо, чтобы никто не услышал, произнес комиссар, удаляясь в противоположную сторону.

Со всех сторон на шум выстрела поползли спрятавшиеся в отделе прокаженные, до этого в оцепенении лежавшие под прилавками и стеллажами. Страшная болезнь поразила их мозг, разрушив разум, и превратила в зомби.

— Назад, Дел! Это ловушка! — выкрикнул Скайт, опрокидывая стеллаж, чтобы преградить дорогу наступающей толпе обезумевших уродов, число которых с каждым мгновением увеличивалось.

Тем временем Дел Бакстер успел расстрелять из каренфайера двоих, пытавшихся пролезть под прилавками сбоку от него. Запахло горелым мясом. А друзья бросились бегом к лестнице на второй этаж, единственному оставшемуся для них пути отступления. На первых ступеньках Дел Бакстер и Скайт, остановившись, скосили очередями из каренфайеров шестерых настигавших их зомби. Мощные очереди зарядов раскидали изуродованные тела по всему коридору, но это не остановило остальных.

Слева от Дела появилась маленькая девочка в голубеньком платье, точнее, то, во что она превратилась. Веки и губы у нее сгнили, из-за чего ее воспаленные красные глаза с синими прожилками вен казались неестественно огромными, а на остатках лица застыл зловещий оскал безгубой улыбки. Кожа у нее на лбу лопнула и вместе с волосами слезла на затылок. И это маленькое создание не спеша, без криков и истошных воплей в отличие от других прокаженных подкрадывалось к Делу Бакстеру, занятому истреблением более крупных тварей. Когда он ее заметил, то она была уже в каких-нибудь трех шагах от него. Молниеносно направив на нее каренфайер, он нажал на курок, но оружие молчало. Дел в горячке боя и не заметил, что энергия каренфайера уже на нуле. К его счастью, Скайт Уорнер пришел на помощь.

Короткая очередь, просвистев в миллиметре от Дела, отбросила прочь ужасное создание, чье тело в голубеньких лохмотьях задымилось у дальней стены. Но это оказался последний выстрел каренфайера Скайта, его индикатор энергии также показывал ноль. В сердцах отшвырнув никчемную железяку, Скайт достал верный бластер. Дел последовал примеру друга. И, выстрелив пару раз, они перешли к отступлению.

Стремительно преодолев пролеты мраморной лестницы, друзья оказались на втором ярусе супермаркета, занятом богатым отделом игрушек. Не обращая внимания на нетронутое великолепие, они бросились бегом вдоль стеллажей, уставленных радиоуправляемыми машинками, роботами и самолетами. Завернув за стеллажи, Скайт Уорнер и Дел Бакстер скрылись от преследователей и, пробежав еще пару отделов, наконец остановились перевести дух в отделе мягкой игрушки.

— К черту деньги Норы и ее мужа Монгуса Фула, — тяжело дыша, сказал Скайт Уорнер. — Про проказу она нам ничего не говорила. Я не хочу умирать, мучаясь от язв, как те несчастные внизу.

— Я с тобой согласен, — ответил Дел Бакстер. — Сейчас поднимемся на крышу супермаркета, свяжемся с Джеки и унесем ноги из этого ада.

Где-то внутри многочисленных отделов магазина раздался одинокий выстрел.

Скайт с опаской выглянул в проход, по которому они бежали, затем спрятался обратно и проверил свой бластер, недовольно при этом покачав головой.

— Осталось шесть выстрелов. Надо было взять больше боеприпасов.

— Кто же знал, что придется так много стрелять, — отозвался Дел Бакстер. У меня столько же и еще одна граната.

— Поднимемся по лестнице во втором зале, чтобы избежать лишних встреч. Проход там, кажется, свободен. Побежали!

Они уже приготовились двигаться, как сбоку раздался чужой голос:

— Не спеши! Посмотри лучше в глаза своей смерти. Возле стойки с плюшевыми мишками, там, где заканчивалась секция, за которой прятались Дел Бакстер и Скайт Уорнер, стоял здоровый, лысый мужик в зеленой майке с выпирающими из-под нее мускулами. За его спиной висели баллоны огнемета, жерло которого с голубенькой искрой дугового разряда смотрело в их сторону.

— Ну что, парни, видите синий блеск ее глаз?

По универмагу разносились грохот очередей каренфайеров и вопли прокаженных. Отражаясь от стеклянной крыши, накладываясь друг на друга, они усиливались, создавая акустический эффект торного эха. Словно крики тысячи грешников, мечущихся в страшных пытках, вырвались из преисподней и наполняли собой пространство супермаркета.

Аббат, облокотившись о перила ограждений, с наслаждением слушал эту музыку боли и ненависти. Он никуда не спешил, и исход этой бойни его не интересовал: ему в данную минуту был важен сам процесс. Как тонкий ценитель, он ловил каждый оттенок, каждый нюанс этой дьявольской какофонии. Но вот выстрелы стихли, и только кое-где вскрикивали прокаженные. Пришло время узнать, что там произошло и где его люди. Аббат повернулся от перил и увидел комиссара.

Только сейчас Аббат заметил, как постарел комиссар. Осунувшееся, небритое лицо, под глазами синяки. Из когда-то крепкого мужика комиссар превратился в развалину. К тому же в эти дни он перестал следить за собой, от него воняло, а грязный, мятый костюм теперь мешком висел на его немытом теле. Единственное, что содержал Хац в чистоте, был бластер, который сейчас он держал в руках.

Моисей Хац стоял в пяти шагах от преподобного, направив в него свой «Дум-Тум» восьмого калибра, и со злым интересом смотрел в его сторону.

— Наслаждаешься каждой Свободной минутой, Аббат? — Совмещаю приятное с полезным. А ты почему здесь?

— Я вернулся сказать, что наш договор подошел к завершению.

У Аббата задергалась левая щека, и, чтобы скрыть нервный тик от комиссара, он заулыбался.

— Это не так просто, Лис. Такие вопросы решаются на общем совете нашей общины. Комиссар презрительно прищурился.