Авторов Коллектив - Адептус Астартес: Омнибус. Том II (ЛП)

— Мы должны убить дракона.

Существо передвигалось на всех своих четырех лапах, перескакивая через трупы, которые еще не успели убрать с поля боя, и обломки танков и транспортников. Неожиданно оно остановилось и стало внимательно осматривать брошенные единицы бронетехники, иногда нанося на них странные символы, иногда снимая те или иные комплектующие с машины и аккуратно кладя их в мешок за спиной. По большей части оно игнорировало их, желая починить то, что было скрыто под грудой обломков. Нечеловеческие глаза существа прекрасно видели в темноте, но на его голове все равно был закреплена импровизированная лампа из пифосианского кристалла. Со стороны оно было похоже на шахтера, заблудившегося в туннелях, но глаза мертвых были пусты, и никто не сможет доложить о пришельце. Красный луч света преломлялся сквозь призму изумруда на стене, освещая палату странным, тусклым светом. Обнаружив то, что оно давно искало, существо издало торжествующий рев и запрыгало по обломкам, не беспокоясь о собственной безопасности.

Взобравшись на корпус сверхтяжелого танка, ксенос осмотрел его, чтобы убедиться, что это именно то, что он искал. Спрыгнув вниз, он подбежал к задней части корпуса и своей волосатой лапой стал стирать с поверхности грязь и остатки демонов. Посветив лампой, он обнаружил два слова, написанных на Высоком Готике: «Бич Предателей». Издав радостный крик, К’сии достал разводной ключ из своего рюкзака и принялся за работу.

Тяжелая дверь в камеру медленно открылась, вынудив двух узников разбежаться по углам. Еще двое сделали бы то же самое, если бы могли, но у них не было шансов высвободиться из оков, выкованных в варпе. Абаддон вошел в камеру, ксенос с янтарными глазами испуганно уставился на предводителя Черного Легиона. Женщина-обнулитель, в другом конце камеры, голая и грязная, ощерилась как загнанный зверь. Магистр войны проигнорировал их, сфокусировавших на пленнике, висевшем в центре помещения. Мощные руки Эпиметия были связаны в районе запястьев, ноги свисали в метре над каменным полом подземелья. Его кожа была покрыта шрамами, а черный панцирь извлечен еще до его помещения в эту камеру, его глаза и рот были зашиты волокнами из сухожилий демонов. Во рту, там, где должен был находиться язык, зияла пустота, Абаддон сдержал свое обещание, на шее, в месте, где раньше находились прогеноиды, был виден след от аккуратного хирургического надреза. Цена за клятвы и преданность Фабия Байла и его паствы. Когда Абаддон начнет новый Черный Крестовый поход на Империум, безумный апотекарий уже подготовит новых, более сильных воинов. И, возможно, Магистр войны сможет воплотить свои мечты в жизнь… Нет, не «возможно», а «точно». Все прежние безуспешные попытки останутся в прошлом. На этот раз все будет иначе. Почувствовав присутствие лорда Хаоса, Эпиметий попытался высвободиться из оков, его улучшенная физиология все еще позволяла ему хотя бы пытаться это сделать, несмотря на то количество времени, которое он уже провисел здесь. Пока десантник дергался, пытаясь сбросить оковы, Абаддон почувствовал истинную природу кошмаров Эпиметия и улыбнулся. Его сняли с цепей, третий обнулитель встал за спиной Серого Рыцаря, подстраховка на случай, если Эпиметий попытается сбежать. Десантник прибывал в изнуренном состоянии, утомленные глаза были полуоткрыты, а по трубкам, торчащим из дыр, проделанных в его торсе, бежали черные жидкости, поддерживающие его адское существование. Абаддон придвинулся поближе к Эпиметию, заставив того и обнулителя, стоявшего рядом с ним, вздрогнуть. Будучи лишенным возможности четко видеть и говорить, Серый Рыцарь все же чувствовал, что Магистр Войны находится рядом с ним. Наклонившись к уху Эпиметия, Абаддон прошептал:

— Скоро, Эпиметий, скоро.

Дыхание Эпиметия усилилось, и он попытался разорвать связь с обнулителем, который тут же принялся бормотать заклинания успокоения. Убедившись, что пленник никогда не выберется отсюда, Магистр Войны покинул камеру. Абаддон ждал десять тысяч лет, чтобы скинуть труп Императора и самому занять Трон Терры. Чтобы сломать одного из основателей Серых Рыцарей, заставить его преклонить колено и поклясться в верности, Магистр готов был ждать вечно.

"Никто не падет так низко и так смертельно, как тот, кто воспарил выше всех. Гордость не предшествует падению. Гордость и есть падение."

— Я займу свое место сегодня, — поклялся Монтэйг на тяжелом фолианте в его руках. — Я не брошу очередного неофита к Терням.

Запретная книга служила ему опорой на протяжении всего этого мрачного десятилетия. Ощутимый пережиток прошлой славы. Он провел пальцем по позолоченному тексту, удивляясь отчетливостью, элегантностью курсива, выведенного другими руками — руками Космического Десантника как и он сам. Он никогда не обладал талантом для таких вещей. Тем не менее многие среди его Ордена были прекрасными ремесленниками. Это было подарком от их прародителя, Божественного Сангвиния, переданным через тысячелетия, чтобы осветить путь его потомков. Подарок, который неофит Фелион воплощал бы в более разумное время.

"Такое великолепие отличает нашу родословную", — подумал Монтэйг. В то время как другие Ордена сражались за славу, веру или чистую радость резни, его собственный Орден сделал своим кредо благородство. Одинокие среди потомков Сангвиния, его боевые братья были полностью освобождены от безумия, которое не дает покоя родословной Ангелов. Ни один космический десантник в голубом и золотом не поддался Черной Ярости.

"Но это было тогда, когда мы были Сияющими", — признался Монтэйг, возвращая свое сокровище в его укрытие. — "Теперь уже достаточно из нас пало, чтобы мы могли иметь свою собственную Роту Смерти. Возможно, спустя столетие мы больше ничего не будем иметь. И что потом? Позорная судьба, обрекшая нас на убогую сноску на доске почета Империума?"

Он бросил взгляд на аккуратно одетые сегменты его силовой брони и нахмурился, видя мутные черные пластины с темно-коричневыми полосами.

"Мы не будем даже умирать в наших истинных цветах".

С почтением он заменил неплотно прилегающую каменную плиту, запечатывая фолиант в его камере. Это незначительная работа, но книга была единственной, которую Монтэйгу удалось спасти во времена Великой Чистки, что делало ее бесценной. Возможно когда нибудь в будущем Ее восстановят в либрариуме — конечно после того, как либрариум сам будет восстановлен, а крепость-монастырь Канволиса сбросит Терновый Венец.