Антон Демченко - Небесный артефактор

— М-да… понимаю, — кивнул директор. — Что ж, для чистоты эксперимента… я согласен. В конце концов, мы собираемся оценивать их готовность учиться и сотрудничать, а не пускаем пыль в глаза друг другу, как хотелось бы некоторым… чиновникам, правильно?

— Именно, — собеседники шутливо отсалютовали друг другу чашками с чаем.

— М-да, но кто бы знал, что наш поиск подходящих людей закончится, так и не начавшись, а? — улыбнулся директор, после нескольких минут тишины.

— Да, это была форменная удача, — протянул офицер, глядя поверх чашки в окно, за которым разыгралась метель.

— Дело за малым. Осталось лишь уговорить курсантов… — заключил Роман Спиридонович.

— Угроза отчисления за драку в стенах училища, не та альтернатива, которая может понравиться. Вам так не кажется? — проговорил кавторанг и директор, скривившись, кивнул.

М-да, оригинально… точнее, странно. Я был готов к наказанию вплоть до отчисления. Драка в училище, да ещё и с "гостями", это было бы пусть и очень неприятно, но понятно. А вот то, что получилось в результате…

Временный перевод в Китежские Военно-воздушные классы с отсрочкой достаточно мягкого наказания до возвращения или немедленное отчисление из училища… альтернативы не ахти. Но других нет, и спорить, кажется, бесполезно. Хорошо Михаилу. Вон, радость во всю моську! Ну как же, сбылась мечта учиться в Китеже. Пусть всего один год, но сам факт. А мне каково?! Заочного обучения в Классах нет, проживание в казарме или на съёмной квартире в том же Китеже, а как быть со службой на "Фениксе"? У меня же контракт…

— Прошу прощения, Роман Спиридонович. Но я хотел бы взять несколько дней на размышление, — вздохнул я, выслушав нашего директора… И удостоился сразу пяти недоумённых взглядов от присутствовавших курсантов. А вот командир китежцев и наш директор удивлёнными не выглядели.

— Во даёт, штатский! — протянул тихонько рыжий.

— Кирилл, вы понимаете, что выбор в данном случае невелик? — осведомился директор, с лёгким любопытством посматривая то на меня, то на огорошенного Михаила.

— Конечно. Но у меня есть некоторые обязательства здесь в Новгороде, и я хотел бы разобраться с ними. Именно на это мне и требуется время.

— Что ж, понимаю, — медленно проговорил директор и усмехнулся. — Если ваши обязательства таковы, что могут перевесить возможность обучения в нашем училище или даже в Китежских классах… три дня, Кирилл. Утром четвёртого приказ о вашем отчислении будет оглашён по училищу. Вам ясно?

— Да.

— Замечательно. И естественно, в Китеж вы отправитесь, лишь закрыв сессию. В противном случае… сами понимаете. Горский, вас это тоже касается.

— Мы понимаем, — кивнул Михаил.

— Я рад. И учтите господа курсанты, закрывать сессию вы будете в моём училище, а потому…

— Больше драк не будет, господин директор, — кивнул Михаил

— Если нас не спровоцируют, — тихо добавил я. Директор побагровел.

— С-свободны, — рявкнул он под короткий смешок внимательно наблюдавшего за происходящим куратора китежцев.

Мы коротко попрощались с присутствующими и покинули кабинет, пока директор не запустил нам вслед чем-нибудь тяжёлым, вроде малахитовой чернильницы, которую его ладонь уже нашарила на столе. Вряд ли, конечно, уважаемый Роман Спиридонович опустится до такого, но… в общем, лучше не рисковать.

На обратном пути, стоя на задней площадке трамвая, я поделился своим недоумением по поводу происшедшего с Горским, на что тот только развёл руками.

— Они просто пытались замять это дело, Кирилл, — проговорил Мишка. — Проступок, как ни крути, был серьёзный, и оставить его без внимания дирекция не может. А тут удачная возможность, как говорит отец, "развести бойцов по углам". Своё наказание получили и они и мы, при этом китежцы не потеряют лицо, позволив штатскому учреждению наказывать своих курсантов, а наша дирекция показывает, что не позволяет лезть военным в чужую епархию. К тому же, если бы мы получили своё наказание прямо сейчас, а китежцы лишь через год, учиться в нашем заведении им стало бы очень некомфортно. Вот так.

— Логично, — кивнул я. — Вот только меня не оставляет мысль о странности такого резкого решения вопроса с обменом. Фактически, в нас просто ткнули пальцем и сказали: "поедете ты и ты". Никакой подготовки, никаких списков и утверждения кандидатов. Да что там, мы же несовершеннолетние! А тут даже слова не было сказано о переговорах с опекунами или родителями.

— М-да, странная спешка, — покачал головой Михаил. — Но в остальном…

— Ну? — поторопил я приятеля.

— По поводу несовершеннолетних… Ты устав читал? — осведомился Горский и заметив мою заминку, вздохнул. — Понятно. А вроде не дурак… Ладно, объясняю. Все вопросы обучения студентов, курсантов и слушателей с момента поступления и до выпуска решаются только Учёным Советом Университета. Ни опекуны, ни родители, ни сам Княжеский совет не имеет права вмешиваться. А наше училище, как ты должен помнить, является частью Ладожского Университета. — Словно в подтверждение своих слов, Михаил ткнул пальцем в кокарду на своей фуражке, где красовался герб того самого учебного заведения.

Вот тут у меня в мозгу и щёлкнуло. Вспомнились исторические очерки читанные мною ещё в той жизни. Очерки об учебных заведениях средневековья и их положении в государствах.

— Право на герб, право на самоуправление… — пробормотал я.

— Право суда и прочее… — подхватил Горский. — Именно. Университет, со всеми его отделениями, училищами и школами, это, фактически, государство в государстве. Разве что, вместо налогов живёт за счёт платы за обучение.

— А Классы?

— Пф. В том-то и дело, что это детище военного ведомства Русской конфедерации. Отсюда и все эти танцы с обменами и дипломатические игры с наказаниями, — ответил Михаил и, помолчав, добавил, — ну, я так думаю.

— Вот же ж, — я еле сдержался, чтоб не выругаться. — Интересно, и почему никто до сих пор не додумался прижать этот пережиток средневековья?

— Ха… — Михаил весело ухмыльнулся. — Может быть потому, что большинство людей что-либо значащих в политике, когда-то были студентами? А может быть потому, что все университеты связаны между собой огромным количеством договоров, статутов и соглашений? И стоит надавить на один, как за него вступятся все?

— Уважаемый Михаил Иванович, мне кажется, у нас есть интересная тема для частного разговора… в более… спокойной обстановке. Что скажете? — медленно проговорил я, не сводя взгляда с собеседника. Горский насторожился и стёр улыбку с лица.

— Ну, если вы настаиваете, Кирилл Миронович, — после небольшой заминки, ответил он, подхватывая мой тон. — Сегодня вечером, у нас?