Антон Демченко - Небесный артефактор

Иван Фёдорович закончил с чтением нотаций и, тяжело вздохнув, взялся за бокал с коньяком.

— Итак, молодые люди, что вы намерены делать в этой ситуации? — осведомился он, когда немного успокоился.

— Примем предложение директора, я полагаю, — индифферентно пожал плечами Михаил. Очевидно, отец и до моего прихода изрядно проехался по его мозгам, так что выслушанная нами тирада старшего Горского не произвела на Мишку никакого впечатления. А говорят, что повторенье – мать ученья. М-да.

— А мне бы этого не хотелось, — проговорил я, когда Иван Фёдорович перевёл взгляд с сына на меня. В глазах старшего Горского явственно мелькнуло любопытство.

— Интересно, и как же ты хочешь избежать этого… ультиматума? — спросил отец Михаила, покачивая тяжёлым бокалом, на дне которого тёмным янтарём сияла ароматная капля, всё что осталось от налитой себе Горским порции коньяка.

Вот мы и перешли к делу. На изложение возникшей у меня идеи, ушло меньше четверти часа. Нет, можно было бы и быстрее, но Иван Фёдорович не угомонился, пока не вытащил из меня все подробности. Загонял, как на экзамене, честное слово…

— Что ж… мысль здравая, — протянул он, закончив допрос и как следует обдумав предложенное, на что у него ушло ещё две порции коньяка. Впрочем, на трезвости мышления этот факт, кажется, никак не сказался. — И я даже понимаю, почему ты не хочешь, чтобы Михаил пошёл тем же путём. Но почему ты сам не хочешь учиться в Классах?

— У меня слишком много дел в Новгороде и незакрытый матросский контракт, а в Классах отсутствует возможность заочного обучения как класс, прошу прощения за тавтологию. И если свои дела я ещё могу отодвинуть на год, то контракт – это серьёзно. Прерывать стаж мне сейчас совсем не с руки.

— Что ж, понимаю. Только одно маленькое уточнение, Кирилл, — кивнув, тихо проговорил отец Михаила. — В Классах курсы не делятся на годы обучения.

— Как это? — удивились мы с Мишкой.

— Просто, — усмехнулся Иван Фёдорович. — При создании Воздушных Классов, за основу была взята система обучения принятая в Кронштадтской навигацкой школе. Один курс включает в себя некоторый список общих и специальных дисциплин. Никаких "основ", "начал" и прочих вводных предметов, никакого разбиения по годам обучения. Каждая дисциплина даёт полный набор необходимых знаний для будущих "китоводов". Когда курсант третьего класса сдаёт экзамены по ним, он переводится во второй, где изучает уже совершенно иной набор предметов. Ну а закончив первый класс, курсант получает лейтенантские погоны и отправляется по месту службы офицером Военно-Воздушного Флота. Время обучения не лимитировано, хотя, конечно, держать курсанта в одном классе по десятку лет никто не станет.

— То есть, вы хотите сказать, что отправившись в Китеж, Михаил пробудет там не год, а больше? — удивился я. Да и Мишка, признаться, тоже выглядел ошеломлённым от таких новостей.

— Именно, — кивнул Иван Фёдорович и, повернувшись к сыну, улыбнулся. — Так что, придётся нам с тобой покопаться в программах обучения и постараться подобрать дополнительные предметы так, чтобы по возвращении тебе не пришлось догонять своих однокурсников по десятку дисциплин разом.

— Ох! — Михаил хлопнул себя ладонью по лицу.

— Ну-ну… Зато изученные в Классах дисциплины в училище тебе сдавать уже не придётся. Оценки по ним полученные в Классах, сразу пойдут в итоговый лист, — подсластил пилюлю старший Горский.

— Дела-а, — протянул Михаил.

— М-да. Тем более, в Китеже мне сейчас точно не место, — заключил я.

— Добро. Я понял, что ты от своего не отступишься, — кивнул Иван Фёдорович. — И готов оказать помощь, но… Кирилл, студенческий клуб, ни один, подчёркиваю, не станет заступаться за чужого. Так что, если хочешь поддержки от студенческого братства и, соответственно, Студенческого совета, придётся вступить в один из наших клубов.

— Это накладывает какие-то обязательства? — поинтересовался я.

— Посильная помощь клубу и его членам, — пожав плечами, сообщил старший Горский и, заметив мой взгляд, усмехнулся. — Не волнуйся, никто не станет требовать от тебя чего-то запредельного или… недостойного. Михаил, принеси Кириллу устав нашего клуба. Пусть ознакомится.

— Сейчас, — Мишка сорвался с места, и уже через пару минут передо мной лежала небольшая книжка, солидная такая, с золотым обрезом, в обложке из чёрной кожи с вытисненной на лицевой стороне буквой "В".

— Веди-клуб. В него ещё мой прадед входил, — улыбнулся Иван Фёдорович, погладив книгу, и одним пальцем толкнул её по столешнице в мою сторону. — Прочти. Тут немного. Будут вопросы, задавай Михаилу, а я, пожалуй, покину вас на некоторое время. Если задержусь, не разбегайтесь, дождитесь меня обязательно. Хорошо?

Мы с Мишкой кивнули. Дождавшись, пока Иван Фёдорович покинет гостиную, я погрузился в чтение устава. И чем больше я читал, тем больше мне нравилась эта идея.

Веди-клуб, как и здешние студенческие клубы вообще, не имел ничего общего с клубами по интересам, памятными мне по той жизни. Нет, я в них не состоял, но был наслышан. Здешние же студенческие объединения совсем другие. Во-первых, в них входят студенты из разных Университетов и их подразделений, в пределах одной страны. Связи между клубами разных стран… не приветствуются. Во-вторых, главы клубов в каждом учебном заведении входят Студенческий Совет, или как его ещё называют, Собрание нижней скамьи, которое участвует в управлении университетом наряду с Учёным советом, в свою очередь именующимся Собранием верхней скамьи и состоящим из преподавателей. Возглавляет этот "двуспальный" орган управления, ректор. А контролирует их Попечительский Совет, в который могут входить лишь бывшие студенты конкретного учебного заведения, либо его преподаватели… Получается очень замкнутая система, не приемлющая сторонних лиц. В-третьих, основной смысл студенческих клубов здесь, это связи… Студенты и курсанты входящие в один и тот же клуб, всегда могут рассчитывать на помощь собратьев, как в пределах учебного заведения, так и в обычной жизни. И клуб, это навсегда. Независимо от того, учится ли его представитель или давно закончил обучение, он остаётся в составе клуба до тех пор, пока сам не объявит о своём выходе и не положит свой перстень на стол в зале собрания, где был когда-то принят в братство. Есть ещё один вариант… из клуба могут исключить за недостойное поведение. При этом само понятие "недостойного" трактуется весьма широко. Так, например, осуждённые за кражу, убийство, разбой, мошенничество, измывательства [3] Измывательства – сюда включаются не только физические и психические пытки, но и изнасилования. Одна из самых "тяжёлых" статей Уголовного законодательства Русской конфедерации. Не предусматривает отсутствия умысла и смягчающих обстоятельств. и работорговлю исключаются из состава клуба без всяких условий. Хотя, убийство на дуэли в этот список не входит. И даже если выжившего участника посадят, то из клуба он не вылетит. А вот "севших" по политическим мотивам исключают лишь в том случае, если для своих противоправных действий они пользовались предоставленными клубом ресурсами… или вели агитацию среди членов клуба. Но в этом случае, даже приговор суда не нужен. Собрание клуба выпихнет такого баламута, как только он попытается привлечь к своей деятельности хоть одного члена клуба. Болтать – пожалуйста, сколько угодно. А вот делать из клуба политический кружок не стоит. Последнее правило, как я понимаю, из новых… Ну, точно. И введено оно было в год, когда Московское княжество подавило восстание восторженных идиотов возмечтавших о всеобщем равенстве и решивших пойти по стопам Французской революции.