Майк Мак-Кай - Хьюстон, 2015: Мисс Неопределённость (ЛП)

— Во что возьмут?

— В государственное управление!

— Как: национализация?

— Технически – нет! Практически… Посадят нам вице-президента и Совет Директоров из «Газпрома». Через год-другой, НХЭЛ просто поменяет вывеску. Вы хотите в «Газпром»?

— А наши инвесторы?

— Да подождите про инвесторов! Вы что: в самом деле только узнали о госуправлении?

— Вы мне первый сказали!

— Долбаная Клейн! Как информатор доложился, я решил первым делом обзвонить всю верхушку администрации. Доктор Клейн, естественно, – первая в списке. А она и говорит: не волнуйтесь, Геннадий. Эндрю Смайлс уже предупреждён. Он и улетел в Штаты, чтоб обсудить дальнейшие действия с руководством в холдинге. Пока, храните вашу информацию в секрете. Ну, про секреты меня учить не надо. Я ещё подумал: откуда Сандра-то узнала? Наверное, тоже есть источник в Москве.

— Поверьте, Сандра мне ничего не сообщала про госуправление.

— Да я уж понял! Около офиса вижу: водитель грузит в машину два огромных чемодана, а рядом – Клейн. Подхожу, спрашиваю: вы в аэропорт? Она: да, лечу в Москву. Я: так в Москву сегодня рейса нет. А она: лечу через Сеул. Дело срочное, завтра утром надо в Комиссию по запасам. Ещё спросила меня: как думаете, не может быть связано с потенциальным госуправлением?

— А вы ей?

— А что я? Откуда мне-то знать? Комиссия по запасам – прерогатива Технического Директората. Может, источник у Сандры – как раз в Комиссии или в Институте Нефти? Я думал, Клейн позвонит из Москвы, раз действует по вашему указанию.

— Ладно, про Клейн пока забыли. Скажите, с вашей точки зрения как юриста… и вообще человека опытного, когда следует ожидать – этого госуправления?

— Есть неопределённость. Обычно, такие решения маринуют по полгода, но если приспичит, можно и за три недели провернуть.

— Значит, минимум три недели у нас есть? Вы уверены?

— Почти уверен.

— Хорошо. В четверг вечером я буду в Ново-Холмске. Без меня – проявляйте инициативу, но никаких резких телодвижений. Попробуйте собрать побольше информации и прикинуть, к кому мы можем в Москве обратиться за поддержкой.

— Если понадобятся… дополнительные расходы?

— Вы знаете что делать, мистер Сусанин.

— Безусловно.

Я отключил звонок и немедленно набрал Рэнди.

— Да, дружок, — произнесла трубка после многочисленных гудков.

— Рэнди, как дела?

— Я в ярости! Готовила девочкам культурную программу, а какие-то идиоты в НХЭЛ намерены эвакуировать семьи иностранных сотрудников, представляешь? Я уже заплатила за катание на снегоходах! Хорошо, не успела девочкам про поездку в лес сказать, а то бы скандал!

— В городе… что слышно?

— В смысле? Что может быть «слышно» у нас в деревне, кроме дурацких слухов? В городе всё спокойно, как обычно. И вообще: зачем эвакуация?

— Должен признаться, Рэнди, про эвакуацию я только от тебя услышал.

— Вот нифига себе! Отдел Безопасности объявляет эвакуацию, а вице-президент не знает!

— Во-первых, ещё не объявляет, а то бы мне позвонили. Во-вторых, если наша контора бесплатно свозит вас в Токио на недельку, что за беда? Организовывай там культурные программы на здоровье. В «Диснейлэнд» можно пойти.

— Ты издеваешься, да? Дочки к папочке приехали, а не в «Диснейлэнд»! Если на то пошлo, сингапурские «Юниверсал Студиос» куда лучше Токио, но в Сингапуре девочки каждый аттракцион изучили до последней заклёпки.

Правда, чего я разволновался? Даже госуправление – ещё не окончательно, а какие-то намёки. Предварительное решение об эвакуации – наверняка паранойя начальника отдела Собственной Безопасности, он не гик, а серьёзный исполнитель. Паранойя – профессиональное заболевание сотрудников безопасности, мы за вредность деньги платим. Прилечу в четверг, спокойно разберёмся.

— Извини, дорогая, пошутил неудачно, — сказал я, — Никаких «Диснейлэндов»! И не вздумайте кататься на снегоходах без меня. В офис в субботу не пойду – папочка исправился. И вообще – приготовься к незабываемой кампании бурения и гидроразрывов. Я тебе компенсирую за три месяца.

До отлёта оставалось пять часов, ложиться уже не имело смысла. Включив «Мак», поглядел цену нефти: «Брент – $114, WTI – $103». Электронная почта содержала обычный «корпоративный шум». Про госуправление – ни слова. Сусанин хорошо знает правило: «Слово к делу не пришьёшь», и реально важные дела обсуждает только устно. Заявление на отпуск от Сандры Клейн. Зачем ей понадобилось врать Сусанину про Москву и Комиссию по запасам? Хотя, эти двое никогда не питали друг к другу особой нежности. Возможно, Сандра просто хотела показать самоуверенному юристу, компания и без его советов проживёт? Выкинув дурацкие волнения из головы, я ответил на два десятка сообщений, привычно рассортировав остальной «шум» по папкам.

Наконец, пришло время ехать. Приняв душ и побрившись, сложил чемодан. До того как сунуть «Мак» в сумку, ещё раз проверил нефть. «Брент – $118, WTI – $104».

Когда представительский «Линкольн» вёз меня в аэропорт, на ценнике «Шелл» промелькнуло: «$6-10».

4.3. Временная эвакуациячленов семей иностранных специалистов НХЭЛ объявляется:

(a) в случае неоднозначной политической ситуации в России с вероятностью эскалации,

(b) при масштабных стихийных бедствиях, не угрожающих непосредственно жизни и здоровью сотрудников НХЭЛ,

(c) при катастрофических авариях и других происшествиях, если таковые могут вызвать или уже вызвали недовольство местного населения деятельностью НХЭЛ.

Первичная эвакуация осуществляется коммерческими авиарейсами из аэропорта Ново-Холмск. При необходимости ускоренной эвакуации, задействуется чартерный рейс компании «JAL». Эвакуированным оплачивается гостиница в Токио и суточные, по установленным тарифам НХЭЛ для деловых поездок, не более 2 (двух) недель. По истечении 5 (пяти) дней с момента эвакуации, отдел Безопасности рассматривает возможность возвращения эвакуированных в Россию. При эскалации ситуации, эвакуированным оплачивается перелёт в их страну постоянного проживания.

С целью предотвращения негативных публикаций в российской прессе и Интернет, сотрудники отдела Безопасности принимают меры для обеспечения скрытности эвакуации. Информацию членам семей доводить только устно, избегая слов: «эвакуация», «политическая ситуация», «катастрофа», «недовольство» и т.п. С момента принятия решения об эвакуации, отдел Безопасности проводит мониторинг:

(a) местных и общероссийских печатных изданий – ежедневно,

(b) Интернет – каждые 2 (два) часа.

При необходимости, отдел PR публикует опровержения в прессе и/или дискредитирует публикации в блогах и новостных лентах Интернет.