Рем Манулов - Шёпот Зуверфов (СИ)

— Пошли, покажу.

Внизу запахи трансформировались в едкую вонь. Кое-где, по углам, горели свечи. На холодном полу на циновках, укутанные в рваные одеяла и старые пуховики лежали люди. В основном чернокожие. Молодые и старые. Все как один постанывали, кто-то просил воды.

— Что с ними?

— А ничего, — пожал плечами Казау, — хандрят они. Страшно хандрят, скажу я тебе.

— Почему?

— Ты спрашиваешь меня, отчего люди болеют? — обозлился Казау.

— Ответь на простой вопрос, — Инсар начинал сердиться, — их диагноз?

— Почём я знаю? Но скорей всего чахотка, — отмахнулся Казау и скрылся за навесом. Загорелась очередная свеча.

— Заходь! — крикнул он из-за навеса.

Инсар и карлик присоединились к парню за небольшим столиком, на котором стояли три чашки. В каждой уже переливался маслянистым свежезаваренный чай, который напоминал скорее размякший гумус или дёрн.

— Извиняйте, голый чай. Жрать охота?

Измир кивнул.

— Нету! Всё уходит этим, — Казау мотнул головой в сторону лазарета.

— Что стряслось в Котловане?

— Ну, смотри, — начал Казау, — удрал ты, искали тебя. Потом объявили врагом народа, так? Так. И начались зачистки «котла». Почему? А хер их знает, решили так и всё. Дескать, тут остались твои сообщники. Ну да, одного нашли. Беднягу Стэна пытали, говорят, пару суток, пока он не помер от остановки сердца. И чего уж там, старик то был отличный пекарь, да не шпион. Сдал падлу Артука и всех, кого знал. Чистки участились, так сказать. По отряду в неделю, и каждый шерстит народ, творит что хочет, скажу я тебе. И, поди, им огрызнись — изрешетят и тело с концом. Поначалу не наглели, знаешь. А потом, когда поняли, что молодцы Артука за просто так впрягаться не станут, принялись борзеть. А этот мудила жирный запихнул свою башку в жопу и помалкивает. Сидит в своей крепости и носа не сунет, гнида!

— Что дальше? Говори!

— Херня дальше. О семнадцатом артикуле слыхал? Ага! С «котлом» уже решено. Практикуются, сукины дети! Народу отрубили всё желание жить. Мы ж как воду получали? Из ихнего основного водопровода тырили, Трезубец знал, но молчал. Нынче всё иначе. Дозорные стоят на водопое и выдают фиксировано, порциями, мать их. Тепла тоже нет. Котельню нашу взялся Артук охранять. Примкнул, падла, к Трезубцу и пляшет под их дудку. Продался, скотина!

— По делу! Не отвлекайся! — давил Инсар.

— И жрачки нет тоже. Порционно опять же дают. С холодами совсем плохо стало, народу греться надо, а нечем. Отапливается пара домов, но всем там не схорониться, сам понимаешь. И зарабатывать то не дают, гады. Продавали — покупали. Торговцы у нас захаживали, контрабанда. Кому сладостей, кому дикой травки. Все счастливы, дурят, жрут. Хана! Кончилась история свободного Котлована. Насели так, что мочи нет. И никакой Артук уже справиться не может. Предал он нас, пёс, предал праотца своего. Он-то жрёт, а народ мрёт. Сегодня ночью вот пара скопытилась. Оба старые, конечно, но всё равно ж, не значит, что мереть надо, как собакам. Пришлось процедуры делать, а то и хоронить то негде. Жжём их, да и в сторону. Костры разводим, чтоб согреться. Не в них жжём, не подумай. К Алфару носим, у него печка большая, туда влазит. Раньше он в ней хлеб пёк.

— Дал ты им повод, вот и распоясались. Не будь тебя, жили б как раньше. Или не жили, тут не угадаешь, скажу я тебе.

— Оставишь на ночлег? — спросил Инсар, и гибриоид поморщился. Пусть он и урод, и карлик, и обладает колоссальным иммунитетом, но предпочёл бы другое место для отдыха.

— Элечиство нит? — с трудом поинтересовался Измир.

— Света что ль? — переспросил Казау. — Нихера! И его обрубили!

— Не город, а паразит, — в задумчивости пробурчал Инсар.

— Ну-ну, — не поняв о чём он, поддержал Казау и продолжил, — мест для сна нету. Нуждающихся класть некуда. Так что идите куда хотите, а тут я вас не оставлю. Чаём напоил, всё рассказал, а теперь валите! Ага?

Инсар и Измир снова оказались на пустынной узкой улочке «котла». Темнело. По ночам здесь обычно бывало ярче, чем в Трезубце. Улей беспрестанно гудел и не всегда тепло встречал новых людей. Инсару в первые дни пришлось доказывать свою состоятельность. После пары драк и крепких попоек местные решили, что он свой и познакомили с Артуком, который пользовался Инсаром и неплохо платил. Теперь всё иначе, Казау прав. Инсару предстоял сложный выбор. Остаться и взять на себя неслыханную ответственность или продолжить скитания, не зная своего прошлого, не ведая, что ему предначертано, и что за демоны поселились в его душе. И почему-то под тёмным, почти непроницаемым небом Котлована он вдруг осознал, что всё время двигался верно, что Зуверфы, его невидимые экзекуторы, вели его, подстёгивали и закаляли. Он понял, что следующий шаг сделает в том направлении, откуда возьмёт начало его новая жизнь в доселе невиданном качестве.

— Пойдём, — спокойно проговорил Килоди, — найдём ночлег.

— Где ж? — спросил Измир.

— В резиденции Артука. Жирный боров мне крупно задолжал.

О важности резиденции Шарамов знал каждый, кто хотя бы раз бывал в «котле» или «предбаннике». Трёхэтажное сооружение, выстроенное предком Артука из кирпича, извёстки и необтёсанного камня. На входе — три колонны, как в древних храмах. Само здание квадратное, на ровной крыше в каждом углу по пулемёту, в центре — зенитная установка. По всему периметру высокий металлический забор, как у посольства Трезубца в сономитском Зен-Борине. На входе вооружённая охрана. Резиденция долгое время использовалась под разные нужды, была борделем, отелем или складом. Артук предпочитал ошиваться в запутанных трущобах. Но после атак правительства поджал хвост и заточил себя в защищённом мраморном квадрате, который, как ему думалось, спасёт его хоть от армии «РОМБА». Десяток наёмников снаружи, столько же внутри. Атака с воздуха маловероятна — по гиропланам тут же будет открыт огонь из зенитки. Ударить издалека — значит одним махом стереть пол «котла». На подобное, всё же, Трезубец пока был неспособен. Столь радикальные действия будут расценены как геноцид коренного населения, и за дело возьмётся Детра. Никого из власти Трезубца такие перспективы не радовали.

— Пусти к Артуку, — просил Инсар, уперевшись в ворота «крепости».

— Кто спрашивает? — вооружённый крепкий парень с дробовиком, всё как полагается.

— Скажи, старый друг.

— Точнее.

— Килоди. Инсар Килоди.

Громила что-то буркнул в рацию. Прошло полминуты, раздалось шипение. Громила глянул на дом, кто-то махнул ему из окна.

— А это кто? — громила интересовался Измиром.

— Безобидный гибриоид, который составляет мне компанию.

— Трахать уродца — это что-то новенькое! — довольно осклабился громила с дробовиком и открыл калитку.