Юрий Шубин - Статус неизвестен (СИ)

Задребезжало пространство. В воздухе уже слышалось глухое бормотание далекого грома. Нельзя было медлить ни секунды. Рон взвинчивал до предела и без того нешуточный темп. Гнал товарищей без объяснений и видимых причин. Вдруг уловив впереди какое-то движение космодесантники парой очередей расстреляли перебегающих дорогу солдат. Вламываясь в лес спецназовцы продирались не жалея ни рук ни ног. Орущая, грозящая кутерьма, где каждая ветка в самое сердце целится.

Найдя расколотое молнией дерево Рон с радостью привалился к нему спиной. Любил он места раненые, уже откричавшие болью: погорелый завал на пепелище, воронку скопившую на дне мутную воду или такой вот словивший молнию ствол. Они были побратимами во всяком мире, потому что ведали о боли ее главную суть. Слепую калечность и убогость без справедливости и милосердия. Такие места не выдавали, прятали, становясь его союзниками. Мстя за собственное страдание чужой здоровой силе.

Замешкайся они хотя бы на несколько секунд и не успеть бы им. Не спрятаться. Белое от слабости лицо Рона было твердо повернуто вверх. Многорогие стволы деревьев качали мохнатыми шапками. Воздух вздрогнул ветерком. Проявившийся вертолет пульсировал как кровоподтек на бледной скуле неба. Звук турбин стал почти невыносимо резким. Серебряным звонким блеском прокатился по небу как изголодавшийся дракон «Соколарис», рванул вершины деревьев и взмыл, поганой визгливой ноткой содрогая слух.

— Щас развернется и заровняет нас как исчезающий вид, — сплевывая, зловеще процедил сквозь зубы Парс, ужимаясь за соседним стволом.

— В нашей профессии за сладкое умереть на работе, — явно по командирски хорохорясь проговорил Иллари выбирая дерево покрупнее.

Длинные поочередные слова предложений не укладывались в лязгающий ритм.

— Вера в идеальную смерть мешает вам добиваться реальных целей. Сегодня такая цель-выжить. Вы не против? Или у кого-то есть иные скрытые мотивы? — холодно одернул их Рон.

Стволы автоматов смутно поблескивали на свету. Глаза темнели комочками тоски. И это было честно. Добровольца не находилось. Тогда решился Иллари и прежде чем кинуться вверх по сопке отдал Парсу свой бинокль и душевно так попросил:

— Не подведите меня, кретины. Там я буду совершенно беззащитен.

— Ты же фанатик и это не лечится, а такие не умеют проигрывать, — прокатил его Парс забирая себе оптику.

Иллари беспомощно погрозил в ответ кулаком и по бульдожьи оскалился. Это получилось страстно, но все равно как-то заискивающе.

Делай что должно и будь что будет.

Живым воплощением молодости и силы Иллари кинулся в новый марш бросок сквозь буреломное криволесье. В лесной мгле скакали адские тени преследователей. Пуля с мягким чпоком сорвала тонкую кору. Обомшелая хрупкая валежина рыжей трухой обдала ногу. Мрачно чернели однобокие, как вырванное перо, деревья. Иллари резко повернул влево. Замшелые, сырые трещины и каменные морщины ступенчато колыхались, будто от камней отлетали души. Шальные пули звонко шлепали потроша мох. Им не везло. Не прерывая движения в выбранном направлении Иллари продолжал неустанно вращать головой. Высокий камень наконечником заслонял подходящее дерево. Иллари присел у основания камня. Он подождал пока утихнет клокотание крови в ушах, вскинул приклад «хеклера», плавно поднял и выровнял ствол. Перебегая от ствола к стволу к нему приближалось человек шесть. Треск ломающихся сучьев ничем не уступал выстрелам. Единым мощным скольжением передергивающегося затвора Иллари прицельно точно укоротил расщепленный тропою подлесок и вместе с ним заставил упасть двух первых бегущих преследователей насквозь прошив тех очередью. Мгновенно начавшаяся спорадическая стрельба ничем ему не повредила. Перепрыгивая через коряво косые струпья корней и теряясь в бурьяне Иллари обогнул вздыбленную скалу и воспользовавшись выступом, что было сил, толкнулся не чувствуя земного тяготения совсем, пружинисто взмыл вверх. Внутренний крик страха стегал по летящим ногам. Коротко чиркнув по небу Иллари «Тарзаном» врезался в ажурное решето ветвей.

Пронесло…

От удара сердца до следующего напоминания что оно у тебя есть успеваешь подумать что ты уже умер.

Проламывая сучья Парс утоп накрытый зеленым валом. Ветка, залепив хлесткую пощечину, едва не сорвала его на щербатые зубы торчащих внизу камней.

Боль делала его бдительным и злым. Боль жалела, соударяя дрожащие струи жизни. Он едва мог дышать от охватившей его темной ярости и перестал оползать, вцепившись в суковатые ветви и застряв, радостно исступленно застыл в мешанине сучьев. Огромное как облако дерево дробило свет будто прокачивая его сквозь пышущую зелень листвы. Парс нащупал подошвами упругую и прочную, растущую достаточно параллельно земле, ветку. Пыльца вязала оскоминой оседая в глотке и он едва сдержался чтобы не прочихаться. Парс скорей разгреб чем отодвинул густое шелестящее многолистье, насколько хватило длинны его немаленьких рук, и склонился вниз. Пристальный взгляд отделил незатронутые его падением ветки и цветы от рыскающей по сторонам четверки уцелевших преследователей. Тропа под их ногами была так прихотливо ломка и коварно узка что им, в конце концов, пришлось двигаться гуськом. Попытка идти не только осторожно но и бесшумно в реве покрывающих все турбин выглядела неподобающе комично, свидетельствуя о растерянности потерявших объект преследования солдат.

Их минуты были сочтены.

Двигающийся с другой стороны каменной гряды Парс пережидал пока четверка не подошла достаточно близко чтобы услышать его нахальное: «Эй!»

И пошла потеха.

«Соколарис» завершил боевой разворот. Пилоту удалось заметить очень коротко, в просвете между сплетенными ветвями крон, точно сквозь щелкнувшую диафрагму старинного фотоаппарата, бегущего одиночку и скачущую за ним по пятам группу из нескольких человек. Один поворот головы и подключенная к нашлемной системе целеуказания комплексная прицельно-навигационная система направила подвижно разворачиваемую счетверенную пушку на турели к групповой цели, отдав предпочтение численности. Пилот получил разрешение от эскадр-командера Роззела на ликвидацию вражеского отряда. Обзорно-прицельная система позволяла уничтожить малоразмерные цели в любых погодных условиях.

Очень компетентно, без пропусков, как шинкующий зелень нож по разделочной доске, застучала пушка. Сверкая блестящими лопастями под оглушительный рев турбин поворотливая махина с громыхающим стрекотом сосредоточила огонь прямо на бегущих. Многоствольная скоростная пушка укрепленная на носу «Соколариса» стреляла снарядами калибра 28 мм. Целые деревья исчезали в вихре расщепленных обломков. Они были помолоты, точно их пропустили через барабаны дробилки невероятного размера. Камни и почва как будто испарялись, кипя и вздымаясь в верх, и разлетались пыльным туманом. Орудийный огонь широкой полосой вспахал сопку, калеча и убивая всех подряд с умопомрачительной скоростью. Кое где выглядывали вцепившиеся в землю зазубренные пеньки. Чудовищную выемку обволакивало сизое струящееся полотенце дыма.