Юрий Шубин - Статус неизвестен (СИ)

Противокосмическая оборона Фракены приготовила немало сюрпризов. Летучие мины зонального распыления висели в воздухе, солнечным пятном застряв между вихрастых колосьев.

Рон вертелся в турели и стрелял как одержимый, изничтожая дрожащие марева мин. В его глазах металась досада: чем ниже они опускались, уже различая лесистую поверхность планеты, тем большие россыпи этих смертоносных подружек преграждали им путь. Но зарядов требовалось тратить в несколько раз больше, потому как четверть этих игрушек были невидимы. И «Джордано» приходилось продираться словно сквозь заросли укрытых сумерками джунглей, уповая на удачу. Но эта весьма капризная дама, любуясь собой в зеркале судеб, вознамерилась посмотреть на себя со спины, показав зад.

Корабль обдало непереносимым сверканием. Грудная клетка как мембрана трепыхалась над сердцем Парса. Он видел на экране радио лока обмякший падающий инверсионный столб, натолкнувшийся на нечто невидимое, согнувшийся в этом месте и подталкивающий тем самым зонарную мину наперерез уже почти проскочившему «Джордано».

По губам Крейга проползла трагическая ухмылка. Его психика так до конца и не приспособилась к умению видеть дальше. Он вырвался из лежака, натягивая само распеленывающиеся ремни и побежал к лестнице ведущей на низовой уровень. Корабль скачкообразно взлетел, опрокидывая бегущего. Путь до лестницы показался для него сверх коротким. Крейг обеими руками вцепился в горбатый поручень и корабль вышиб из него дух, ударив полом в подставленную грудь. Взорвавшееся небо оказалось чересчур жестким препятствием.

Отпрянувший от боли корабль чрезвычайно плохо слушался рулей высоты. Настолько плохо, что Иллари приходилось совершать невозможное, оставаясь единственно реально контролирующим полет человеком. Ему приходилось что-то делать со своей кистью, чтобы вновь ощущать плазмопереброщик. Парс, экран которого пестрел ложными засветками, пытался найти помощь у оперативного провидца. Но не мог поймать осознанного взгляда из под опущенных век Крейга, катающегося взад и вперед по раскачивающемуся полу, словно на невидимых качелях. Корабль ходил ходуном. Внешне Рон, в колпаке башенки турели напоминал подростка, эдакого обиженного мстительного забияку, упирающегося в подножку великоватого по размеру кресла. Соблюдая свойственные человеческой природе противоречия он не обращал внимания на крики внизу, попеременно меняя уставшие большие пальцы на гашетке синхронизатора огня. И продолжал упорно и почти безостановочно вести обстрел наполненного опасностью пространства.

Корабль огибал трепыхающиеся упругие путы. Лицо Иллари раскраснелось, на тело наваливалась тяжесть. Но непостижимее всего и всего удивительнее было ощущать продолжающийся, неподдающийся повторению полет.

Чей-то крик заставил Крейга очнуться. Он так и не понял кто кричал.

— Ты молодчина, Иллари. Так держать. Еще бы летел ровненько и цены тебе небыло.

Падать всегда чертовски легче чем подниматься. Тяжелой глыбой Крейг стал вставать, качаясь на широко расставленных ногах.

— С такой жизнью иногда сам себе удивляюсь, — ответил оперативному провидцу Иллари. — Каков твой прогноз, Крейг?! — перекрывая полифонический гул заработавшей гравитанты, прокричал Иллари.

— Воронка неправильной формы и обломки разбросанные на огромной площади, если ты хоть раз усомнишься в себе. Но ты ведь так не сделаешь. Верно?

И Иллари едва заметно качнул головой, в такт с проседающим полом.

— Будущее не может взять в заложники истину. Остальное не подлежит разглашению, — утверждая свое превосходство Крейг, подпрыгнув, скользнул по натертым поручням вниз.

Ему нужно было сэмитировать настоящее, чтобы получить желаемое будущее.

Топливное помещение, куда Крейг ворвался, покинув кабину, находилось на низовом уровне. Прямо над бомбоотсеком, под арсенальной галереей» Джордано». Затейливые дымящиеся штрабы соскребли часть буферной обшивки и разворотили листовой металл, повторного слоя, наделав в нем множество сквозных, уже подернувшихся инеем, отверстий.

Крейг подыграл себе, зная что все так и будет и все же застыл на пару секунд, рассматривая как тонкой пленкой, нарастающий жидко металлический слой затягивает регенерирующую рану самовосстанавливающейся брони. Но с центральным топливным баком дела обстояли куда серьезней. Корабль в очередной раз тряхнуло, и Крейга швырнуло и протащило по правому борту, сосчитав его ребрами каркасные переборки. Он ухватился за вывалившийся из неглубокого шва пучок проводов и повис на нем. Вверху коротнуло и над головой вырвался трескучий сноп осыпающихся искр. Крейг облизал пальцы и похлопал себя по голове, чтобы сбить пламя с мгновенно вспыхнувших волос. И эта нелепая опасность и то, как он быстро с ней управился уняла остатки волнения в его голове. Скорлупа иллюзии оберегала то бесценное, что заставило его подладиться к метаниям» Джордано». Уловить толчок в ноги и скачком перелететь к центральному топливному баку. Та взрывная волна, разорвавшейся зонарной мины, высадила все индикаторы давления и подачи топлива, превратив стекла датчиков в мельчайшую пудру, неровными поблескивающими горками, заполняющую овальные окна ослепших контроллеров. В обшивки защитной плиты матово блестело, еще несколько облизанных огнем канавок, и зияло одно большое сквозное отверстие. Готовый к новому толчку, Крейг коснулся холодной, скользкой звездочки на крышке кольцовачного клапана и с лязгом откинул ручку прижимного устройства крышки. Его немедленно обдало жаром. Горячий, выбивающий слезу ветер напрочь высушил гортань. Крейг прикрылся ладонью и жмурясь, заглянул внутрь. Трещина проходила с другой стороны плиты, вдоль угла внешнего саркофага и тонкой рассекающей ветвью уходила внутрь на второй контур.

— Проклятье!

Чудовищный рев бьющего лопастями нагнетателя пронизывал Крейга насквозь. Рвался сквозь него, не признавая за препятствие. Пока это было возможно, работающий компрессор сбрасывал часть биоскача, самого экономичного биоплазменного горючего. В камере сгорания он превращал его в энергию, питающую модифицированные двигатели» Джордано».

Скольжение удушливой теплоты, пробирающейся в подмышки и пах, несмотря на жаропрочную сталь, перебросилось на его лицо. Беззвучная гроза пробежала гримасой болезненной улыбки и застыла как удар молнии.

Его улыбка умела быть разной.

Нагнетатель бешенно машущий жаркими крыльями лопастей, гнал по лицу Крейга горячие капли пота. Многолинзовый глазок трубы, через которую он смотрел внутрь компрессионной камеры сгорания казался ему путешествием в иной мир. Где будущее скармливает прошлому-настоящее. И тот, кто, время от времени, подглядывает за этим представлением, имея на руках программку, становится частью пищевой цепочки.