Александр Токунов - Доктрина: Смута в Московии (СИ)

В столице Соединенного королевства стало неспокойно. Периодически случались погромы. Иногда доходило и до вооруженных бунтов, подавлявшихся силами 2-й Собственной Его величества бронетанковой дивизии, подчиняющейся непосредственно королю. Особенно решительно и безжалостно действовал молодой и амбициозный офицер с французскими корнями Абдулмаджид де Виллье.

Залив столицу кровью, он затем выкрутил руки мафиозным группировкам и заставил их выплачивать компенсации семьям погибших. Причём делалось это от имени короля. Конечно, же бедняки были рады получить хоть что-то, и их не особо интересовало, откуда эти деньги брались. Успокоить массы оказалось несложно, а те, кто не прекратили роптать — просто исчезли.

При дворе де Виллье заявил, что, дескать, он самолично усмирил Лондон, не потратив ни копейки из королевского кошелька. У короля возможно и были какие-то подозрения, но он, оказавшись поставленным перед фактом, принял всё как есть. Де Виллье получил внеочередное звание и должность командира дивизии. С того времени весь теневой бизнес Британской столицы находился под его прямым или косвенным контролем.

Перед глазами всплыла картинка его служебной квартиры в районе Кроули. Все предметы он помнил наперечёт, все мелочи, даже запах. Там всё пахло по-другому. В Лондоне, дома — вообще другое дело: натуральное дерево, настоящие ковры ручной работы — роскошь по нынешним временам!

«Интересно, кому достался мой служебный «Троу»? — подумал Мансур. Машина была добротная, с прочным бронированным корпусом, созданная концерном «Ван Рейн» для Хасса.

Фатима уронила на плечо Мансура свою тяжеленную голову, быстро возвратив его из мира грёз.

— Ты что? — спросил он.

— Любить надо жену свою... — начала ворчать жена. Джакометти снова почувствовал себя не в своей тарелке. Он, действительно, зачастую пренебрегал исполнением супружеских обязанностей по отношению к Фатиме. Интимные ласки у ансаров отличались определенной спецификой, от которой, он сразу же терял свою и без того ослабленную хроническими заболеваниями мужскую силу. Кроме того, интенсивный сладковатый запах, чем-то схожий с запахом разлагающейся плоти, исходивший от кожи жены, вызывал у Мансура головокружение и тошноту.

— Я болен, ты понимаешь?! Голова раскалывается так, что забываешь обо всём на свете!

— Но сейчас же не раскалывается... — настаивала Фатима.

— Нет! Я пошёл в «сундук»! — Мансур вскочил и вылетел в коридор, мельком заглянув в комнату Марьям. Та лежала на диване и не заметила мужа, или, может, не пожелала заметить.

Почувствовав себя виноватым за позорное бегство, он вернулся в комнату Фатимы.

— Ты знаешь, — начал он, — мне всегда было интересно: были ли у тебя ещё кандидаты в мужья, помимо меня?

Жена закусила губу — признак того, что она почувствовала себя неловко.

— Был там, помимо Вас, ещё один... человек.

— Ансар?

— Да! Из Амана...

— Тогда, почему ты выбрала меня, а не его?

— Боялась, что шлепнут быстро... как и первого! И это... вас сватали очень серьезные... люди, ну и статус у вас... жалованье...

— Кто, интересно, меня сватал? — Джакометти не мог скрыть любопытства.

— Её величество... — тихо произнесла Фатима.

— Значит, всё-таки, я что-то значил!.. — Мансур сделал паузу. — Ладно, забудь! Всё нормально! — он махнул рукой. — Давай помолимся и ляжем спать. Нам завтра рано выезжать.

Мансур не был религиозным человеком, но к дисциплине был приучен. Кроме того, он не мог заснуть вне «сундука» и спать больше часа, — сказывалась, выработанная десятилетиями, привычка.

***

Джакометти проснулся где-то за десять минут до наступления времени утренней молитвы. Пробуждение было непривычно легким. Лекарство Геелена подействовало, и голова перестала беспокоить, хотя бы на какое-то время. Перед глазами появились до боли знакомые значки дополненной реальности: автоматически открылся файл с результатами медицинского экспресс-анализа и рекомендации по дальнейшему лечению и профилактике.

Сегодняшний день — день Марьям, значит, на завтрак будет человеческая, нормальная пища, а не очередная кулинарная «фантазия» Фатимы, которую употребить без последствий, способен лишь её каменный желудок.

— Сегодня у нас завтрак в английском стиле, — сказала Марьям, держа в руках съемный блок от кормушки.

— Неужели яичница? — предвкушая, уточнил Мансур.

— Да. С особым соусом!

Крышка открылась, и в нос ударил «букет» запахов, сравнимый разве что с «ароматами» лондонских трущоб.

— Это блюдо должно напомнить вам Лондон, а особенно, оно должно понравиться Фатиме! — Марьям широко улыбалась, а её муж, наоборот, выглядел чернее тучи. На блюде из композитного материала, действительно, была яичница, но сильно подгоревшая, от души сдобренная острейшим соусом с ужасным запахом пережаренной саранчи.

— Неплохо получилось, правда? — спросила Марьям с ангельским выражением лица.

Джакометти не знал, что и ответить, но он отчетливо понимал, что над ним издеваются. С одной стороны, ему хотелось жестко поставить жену на место, с другой, — он боялся ещё более осложнить отношения в семье. Это, в свою очередь, могло поставить под угрозу выполнение задания Главного администратора, что было недопустимо. В Организации никогда не назначат на ответственную должность человека, неспособного выстроить отношения в семье, будь то мужчина или женщина.

— Вкусно! — Фатима, длиннющими ногтями выдергивала из яичницы саранчу и ловким движением отправляла её себе в рот. Заметив, что к яичнице никто не притрагивается, она одним движением закинула чуть ли не половину себе в рот и проглотила настолько быстро, что лицо Марьям передернуло от удивления.

— Я... — Марьям всё ещё не могла отойти от удивления от той скорости, с которой её соперница поглощала яичницу.

— Кто будет? — переспросила та.

— Ешь, пожалуйста! — великодушно разрешил муж. Марьям ничего не ответила, а Фатима закинула оставшийся кусок яичницы в рот.

— Так, что... там? — продолжила она как ни в чём не бывало.

— Да... я... в общем, — Марьям оказалась в неудобном положении, чем был несказанно доволен Мансур.

До транспортного терминала «Священная Мекка» ехали молча. Джакометти не успел опомниться, как оказался в огромном здании с разноцветными витражами, монументальными колоннами «под мрамор». Терминал, построенный в классическом арабо-мусульманском архитектурном стиле по традиционной технологии, в отличие от новых трансформирующихся зданий, можно было по праву назвать одним из самых величественных и старинных строений Аравии.

Поражало сочетание легкости, изящества и огромных размеров комплекса, включавшего в себя множество уровней магнитной дороги, огромную парковку для аэромобилей, гостиницы, вмещающей десятки миллионов постояльцев. Подобно уменьшенной копии Земного шара, это место вмещало в себя людей различных рас, вероисповеданий, достатка, политических взглядов. Здесь располагалось несколько крупных парков, воспроизводящих природу разных континентов земного шара: любимые жителями Аравии тропические джунгли, африканскую саванну, европейский лес и, конечно же, аравийскую пустыню.