Семён Кушнир - Абсолют (СИ)

— Она не прототип. Она человек.

Мозг правительства повернулся в кресле, с интересом смотря на Адама.

— Что за ерунду ты несешь, мальчишка? Это машина. Всего лишь машина, набор шестеренок и пружин. Вместо мозга — микросхемы. Вместо желудка — блок питания. Вместо рта — динамик с имитацией движения губ. Вместо ушей — микрофон. Это не человек. Это такой же механизм как тот пистолет, что оно держит в руке. «Оно». Это даже не «Она» — это «оно».

Адам сплюнул сукровицу вместе с выбитым зубом и процедил:

— Жалкий подонок, это ты — не человек. Она человек больше, чем десять таких гадов, как ты. Тебе никогда не понять, что на самом деле отличает человека от машины. Ева — человек. Не Е441-01, не андроид, не колонизатор, не солдат — она Ева Ич, она

человек, жертва твоих поганых планов и Дамоклов Меч, который поразит тебя.

— Сколько патетики и демагогии! В независимости от твоей точки зрения, вы оба расстанетесь с жизнью в этом кабинете. Оно убьет само себя, а с тобой я разберусь лично.

— Нет.

На мониторе солметра горели три точки. «5», «2» и «1». Генсек обернулся, услышав вместо запинающихся цифр и выстрела твердый голос Евы.

Девушка плавно отвела пистолет от своего виска, и навела его на генсека. Брови секретаря удивленно приподнялись, и он спросил как бы про себя:

— Что такое… Приказ самоуничтожения не подействовал? Неужели Арм поменял программу?

— Засунь свою программу себе в задницу. Я человек, и я пристрелю тебя как вшивую собаку. А потом я найду остальных ваших ублюдков, и всех их перебью по одному. Говори свои последние слова.

Глаза Евы смотрели прямо в лицо Генсека, и Адам заметил, что он теряет самоконтроль.

— Что за черт, как она смогла проигнорировать мой приказ? Арм изменил программу? Удалил Три Закона? Невозможно!

— Все-таки «она», да? Ты уже сам признал, что она не машина.

Адам, прихрамывая, подошел к Еве, и облокотился на ее руку.

— Не надо убивать его. Ведь когда-нибудь найдется тот, кто его выпустит. Оставь его в живых, тех сведений, которые мы получили, хватит, чтобы посадить его в тюрьму на пять пожизненных сроков. Возможно, он одумается.

Ева с силой оттолкнула его. Адам отлетел в угол и вскрикнул.

— Не учи меня. Отныне я буду делать то, что захочу. Я найду всех этих подонков и перебью по одному. Я уничтожу их всех, от уборщиков, которые знали об этих отмываниях денег и молчали, до руководителей правительства, которые были вкурсе и

брали взятки. Но первым делом я убью этого ублюдка. Его аура навсегда исчезнет и никогда не найдет новый сосуд. А ты можешь поступать так, как хочешь.

Адам грустно улыбнулся.

— Каждый человек имеет право выбора. Ты сделала свой выбор.

— Именно.

Ева повернулась к Генсеку, и сказала:

— Я, Ева Ич, отдаю тебе приказ — говори последние слова.

Генсек ухмыльнулся все той же гадкой ухмылкой, и пробормотал:

— Да не сможет машина…

Ева с хирургической точностью выстрелила в генерального секретаря — смерть наступила мгновенно. Потом подошла к письменному столу, вытащила оттуда сломанный солметр, такой же, какими пользовались врачи «СБО» для своих махинаций, выжгла на рукоятке «~Absolute~», и положила его на грудь убитому.

— Прощай, Адам.

— Прощай, Ева.

Девушка проверила магазин лазерной винтовки, подняла с пола диктофон и вытащила кассету.

Осмотрела ее, удовлетворенно хмыкнула, спрятала за пазухой и спокойно вышла из кабинета, плотно закрыв за собой дверь.

В Кроне, городе, построенном в СГАРе уже после Минерального Конфликта, находилась одна из главных резиденций всемирной банковской корпорации ОБО.

Полиция в городе работала спустя рукава, но громких преступлений было мало: среди бандитов ходил слушок, что в Кроне ловить нечего, и нечего ловить там именно из-за Объединённой Банковской Организации. Сотрудники этой организации за «своих» мстили жестоко и целенаправленно, да и всем давно уже было известно, что из банковской организации ОБО давно превратилась в самую настоящую мафию. И тем не менее, на этой явно бесперспективной и безденежной для частного детектива земле, на перекрёстке двух улочек, стоял небольшой десятиэтажный дом. На первом этаже, около подъезда, висела табличка:

«Частный детектив Хью Сурков. Любые виды расследований».

Как правило знакомые Хью, родственники и просто сотрудники ОБО, коих в городе было великое множество, над детективом откровенно смеялись: какие расследования в городе, где ни у одной старушки за последние шесть лет никто даже сумку не отнял? Но Хью упорно отказывался от предложений сменить работу или переехать в другой город. На все вопросы он качал головой, и отвечал:

— У меня тут один старый друг, да и люблю я местные пейзажи…

Местные пейзажи поражали и ужасали своей красотой: по загрязнённости Крон был, наверняка, на первых местах в списке самых грязных городов мира. Поэтому, со временем, многие решили, что у Хью попросту не все дома. В слух, конечно, никто этого не говорил — Сурков раньше служил в армии прапорщиком, причем, если на ком-то служба не отражалась, то Хью был двух метров ростом, косой сажени в плечах, а размеру его кулака могло позавидовать небольшое ведро. При этой достаточно стереотипной для народных суждений внешности, Хью был невероятно умён, и весь город знал, что на одной из полок в его конторе стоит кубок в форме шахматной доски — за второе место на мировых соревнованиях по шахматам. В свете всех этих особенностей с Хью предпочитали просто не связываться — при встрече здоровались, и шли дальше…

Детектива, по видимому, такое отношение вполне устраивало, потому что скандалы никому он не устраивал и сидел днями в своей конторе, попивая чай, и играя в шахматы с мужчиной с длинными седыми волосами. Многие бы удивились, узнай, что Хью этого мужчину ни разу не обыграл. Более того, не смотря на абсолютную седину волос, при взгляде в лицо седому мужчине становилось понятно, что ему самое большее двадцать пять лет. Из-под бровей его тепло и как-то с сочувствием глядели голубые глаза, а белая кожа больше подошла бы какому-нибудь наследному средневековому лорду, чем ежедневному собеседнику детектива, живущему, из-за вечной нехватки денег, в офисе этого самого частного детектива. Ещё вызывала удивление уличная одежда этого мужчины, более подходящая подростку, чем взрослому человеку — синяя кепка козырьком назад, белая футболка и джинсы. На шее мужчины всегда висели наушники. Когда, однажды, полицейский решил проявить излишнее рвение и спросить у этого странного мужчины документы, объект проверки буквально из ниоткуда достал паспорт на имя Эйбса Сильвера. К чему придраться полицейский так и не нашел, а друзьям и знакомым потом рассказывал, что паспорт появился прямо из воздуха.