Эрин Боуман - Замерзший (ЛП)

Я резко перевожу на него взгляд.

- Определенно нет.

- А что по поводу Бо и остальных? - спрашивает Клиппер. - Он же придут за нами, так?

- Я так не думаю. План для них состоял в том, чтобы дать нам несколько дней, чтобы найти выживших. Наша же задача была в том, чтобы привлечь их на нашу сторону. Узнать, как восстановить электроснабжение. Найти место, откуда производится управление камерами и поставишь их крутить одно и тоже, в то время как Бо и Ксавье должны оставаться на своих позициях.

- Но ты радировал им, - говорит Клиппер. - Ты только успел позвать Ксавье по имени, прежде чем Титус разбил рацию, но если он услышал это, то он также услышал и панику в твоем голосе. Они заподозрят, что что-то не так. Попробуют вызволить нас.

- Они умнее, - произносит Джексон. Я удивлен, не только тем, что он вступил в разговор, но и из-за того, что он разделяет мою точку зрения.

- Именно так, - говорю я. - Они не будут врываться в Группу А вслепую. Ни тогда, когда они не знают, что им противостоит. Мы должны быть терпеливыми. Дать понять Титусу, что мы действительно хотим помочь его людям, что мы здесь не для того, чтобы разрушить тут все, как сделал Орден много лет назад.

- Вам не кажется, что «Жнецы» звучит лучше, - говорит Сэмми. - Гораздо более устрашающе и зловеще. Франк действительно промахнулся, не назвав так свою армию.

По какой-то причине это замечание выводит меня из себя.

- Слушай, для тебя реально сложно хоть иногда быть серьезным? Хоть когда-нибудь?

- Мне? - говорит он, выглядя одновременно невинно и яростно. - Это ты тот, кто поставил нас в это положение.

- Это не моя вина.

- Да неужели? Забавно, особенно, когда ты тут главный.

- Я не просил об этом! - отрезаю я.

- Так оставайся мужиком или позволь другому взять это на себя.

- Отлично! Ты хочешь, чтобы я начал раздавать приказы? Вот один: завязывай с бесконечным сарказмом!

Мы почти перешли на крик. Я впервые понимаю, что Сэмми не намного выше меня и мне приходится смотреть на него снизу вверх. Мне это не нравится.

- Я буду серьезнее, Грей, - говорит он медленно, - как только ты прекратишь разрывать Эмму, как тряпичную куклу.

- Что, прости, это означает?

- Это означает, что все, что она делает - это говорит о тебе. Что она переживает из-за всего, а ты все никак не отпустишь ее, будто у нее есть шанс, когда совершенно очевидно, где блуждают твои мысли. Почему ты не переспишь с Нокс и не покончишь с этим? Разбей сердце Эммы, чтобы она могла двигаться дальше!

Я толкаю его так сильно, как могу. Он ударяет меня, что я едва успеваю увернуться и, прежде чем получаю шанс ответить, Джексон встает между нами.

- Боже, вы же с Нокс достойны друг друга, - выплевывает Сэмми из-за плеча Копии. - Вы оба эгоистичные, жестокие и совсем рехнувшиеся.

Я нападаю на него, но Джексон зажимает меня в угол.

- Мы на самом деле делаем это? - говорит Клиппер. - Довольно глупо драться прямо сейчас.

Я перестаю вырываться из хватки Джексона, опуская свои руки. Клиппер дело говорит. Нам сейчас нельзя ссориться. Не по поводу этого, не по поводу чего-то другого. Если мы не едины, мы не выберемся из этого бардака.

Я вытираю ладонь о рубашку, и предлагаю ее Сэмми, хотя я все еще чувствую, как он сверлит меня взглядом.

- Мир?

Он смотрит на мою протянутую руку, и, наконец, пожимает ее.

- На сейчас.

Клиппер нервно смотрит на дверь и все, чего я хочу, чтобы он мне доверял, но я не знаю, как это сделать, эту лидерскую штучку. Мне нужен мой отец. Или Блейн. Они, вероятно, сказали бы что-то вдохновляющее, или, что-то по крайней мере, обнадеживающее.

- Я достучусь до Титуса, - объявляю я, пытаясь казаться уверенным в самом себе. - Я не знаю, как, но я заставлю его поверить в нашу историю. Мне просто нужно несколько дней.

- А если он решит все по-другому? - спрашивает Клиппер и его лицо становится бледным от беспокойства.

- Типа как?

- Он считает, что мы заодно с Орденом, что мы такие же убийцы, что убили его народ. Ты действительно думаешь, что он будет держать нас в живых достаточно долго, чтобы разобраться? Развяжет нас? Может, давайте начнем искать в этом месте источники питания?

Я стучу в дверь, давая понять Бруно и Казу, что мы готовы.

- Ну? - говорит Клиппер, но никто ему не отвечает.

***

В итоге в Бурге осталось около нескольких сотен уцелевших. Мы стоим с ними в коридоре, ожидая в очереди, которая теряется за углом.

Девушка, которая не может быть намного старше меня, стоит прямо перед нами. Она держит свою руку на плече маленького мальчика трех или четырех лет. На руках у нее отдыхает младенец и, судя по ее выпирающему животу, она еще ждет ребенка. У нее темная кожа — не такая темная, как у Эйдена, как бы загорелая, как будто она проводит свои дни на солнце. Ее глаза выдают правду: они налиты кровью и щурятся, смотря вниз, чтобы избежать бликов факелов, развешанных вдоль коридора. Ее волосы торчат в разные стороны, как у Титуса.

- Чего мы ждем? - я спрашиваю ее.

Она притягивает сына к себе, как будто я могу навредить ему, только дыша на него.

- Жнецов, кото’ые п’ишли ночью, - говорит она. - Они де’жат некото’ых в котельной.

Бруно толкает девушку в плечо.

- Они не должны знать, где мы их де’жим.

- Что за котельная? - спрашиваю я, но девушка уже отвернулась от меня. Я знаю, что даже не стоит пытаться спрашивать Бруно.

- Это техническая комната, - поясняет Сэмми, - которая полна водонагревателей, насосов, генераторов. Она, по-видимому, как-то питает это место.

Наша очередь в коридоре сдвигается, прежде чем я успеваю поблагодарить его. Очередь затихает, а потом: что-то жужжит. Глубоко и утробно. Сверхъестественно. Нет никакого колебания в гуле, нет изменения высоты тона, но я это чувствую. Своими костями, на своей коже. Это как будто мир слегка вибрирует от своей силы.

Очередь, пошаркивая, начинает двигать вперед.

- Это было похоже на то, как будто заработала печь, - сказал Клиппер. - Большая такая.

Мальчик впереди, который до сих пор стоял с рукой матери на плече, поворачивается к нам.

- Это Зво', - говорит он.

Сэмми выглядит поставленным в тупик.

- Звон?

- Каждое ут’о, каждую ночь, - объясняет Бруно. – Он под’азумевает, что по'а есть.

Когда я был маленьким, мама иногда звонила в колокол, чтобы позвать нас с Блейном на обед. Мы убегали на сельскохозяйственные поля или дурачились на лестнице Совета, но колокол слышали отовсюду. Он издавал безошибочный звук, которой подразумевал нечто определенное, что не мог донести до нас ее голос. Мы мчались домой с урчавшими животами, и ноги бежали впереди нас.

Но этот шум не был колоколом. Он звучал противоестественно, как бесконечный выдох спящего гиганта.

- Откуда он исходит? - спросил я.