Артем Бук - Наместник. Похищенный (СИ)

Рука эрзац-Макса вынырнула из-за спины, сжимая в ней какое-то диковинное стреляющее устройство. Ни в кого палить он, правда, не стал, и теперь растерянно пытался поймать взгляд шефа, чтобы понять, что делать дальше. Молодая тигрица ни в чьих инструкциях не нуждалась. Очередной прыжок со стола теперь сопровождался порцией каких-то шипящих проклятий, а воздух вокруг неё начал странно меняться, трансформируясь в подёргивающуюся дымку.

- Прекрати, - Ирина оттолкнула меня в сторону, и встала между нами. - Твой хозяин тебя не похвалит.

- Хватит, - рявкнул генерал, окончательно совладав с собой. - Кто его пробудил?!! Да как вы смели...

Вопросы адресовались Максу, который теперь стоял у меня за спиной. Я обернулся, чтобы видеть выражение его лица, когда он будет отвечать. Меня действительно подняли довольно рано, но вряд ли неудовольствие Кастора относилось к этому обстоятельству. Попутчик снял очки, и теперь виновато смотрел на бушующего генерала парой огромных фиолетовых глаз. Амбал тоже поспешно сдернул с лица очки, уже ожидаемо для меня явив на свет ярко-розовые радужные оболочки. Видно, в их конторе принято каяться, глядя боссу в глаза.

То, что это две части одной и той же шайки, совершенно ясно. Оперативные группы-четверки, подобранные из лиц схожих типажей. Разговоры о предательстве. Какая-то разборка в мире североамериканских спецслужб. Военная разведка. А может, и ЦРУ. Мне подумалось, что Стоцкий вовсе не продал меня за взятку. Он знал, с кем имеет дело, и послал к ним крота. Сейчас меня будут вербовать. Я, понятно, соглашусь. Меня зашлют обратно, и вуаля, знакомьтесь - Александр Евгеньевич Рогожин, шпион, двойной агент. Теперь понятно, зачем я нужен Стоцкому. Непонятно, на кой я сдался американцам.

- Мы здесь ни при чём, - Макс заметно нервничал, и теперь частил. - Он не демонстрировал никаких признаков... пробуждения. Ни на земле, ни в полёте. И в его биографии нет ничего...

- Чем он занимается? - вот это да. Кастор, похоже, понятия не имеет, кого к нему привезли. А я-то думал, что оказался здесь благодаря выдающимся жизненным достижениям. Ну или хотя бы большому количеству знакомых в среде российских чиновников.

- Он полицейский, - быстро ответил Макс, переврав мой статус. - Так же, как и все они. Очень любопытно, не правда ли?

- Дай на пятьдесят процентов, - генерал уже не слушал его, обращаясь теперь к своему фиолетовоглазому. Тот вскинул устройство, и нажал на спуск. Тяжёлый удар пришёлся мне точно в грудь, отбросив к двери.

***

Очнулся я довольно быстро. Во всяком случае, когда сознание вернулось, в комнате находились все те же, и стояли они на тех же местах. Правда, теперь они пялились на мою особу, валявшуюся на полу в довольно неловкой позе. Макс выглядел виноватым. Немудрено - это ведь он так долго распинался на тему шахматных фигур и их неприкосновенности. Губы Ирины были недовольно поджаты, а Амбал выглядел растерянным. Никто из них не пошевелился, чтобы помочь мне. Понятно. Я сам по себе, и сам за себя.

Генерал, похоже, утратил интерес к моей персоне. Пусть взгляд его и был обращен в мою сторону, но мысли, кажется, витали далеко. Дубль-Макс продолжал целиться в меня из своей штуковины. Бедняга выглядел нервным и перепуганным, и я решил, что буду стараться избегать резких движений, чтобы не получить добавки. Красивые зеленые глаза Марры затуманились, а лицо приняло странное плотоядное выражение. Она даже пару раз облизала язычком пухлые губки. Что ж, кого-то насилие пугает, кого-то - возбуждает.

Дверь резко распахнулась, больно саданув меня по голове. Я и без того неслабо приложился об пол при падении, и тысячи маленьких шахтеров внутри черепа азартно взялись за отбойные молотки. Вряд ли мои страдания сильно беспокоили ворвавшегося в кабинет Василевского. Тем не менее, увидев на полу моё тело, и непонятный шокер в руках подручного генерала, он счёл необходимым выразить своё неудовольствие:

- Был уговор - не портить. Ты снова нарушаешь правила.

- Товар передан и принят, - возразил Кастор. - Теперь делаю, что хочу.

- Нет, - ощерился Василевский. - Обмен не завершен. Пока ты не выполнишь свою часть, это наша собственность. На твоём временном хранении. И помни, что у нашего терпения есть пределы. Если обмен сорвётся...

- Да не будет никакого обмена, и ты это знаешь, - равнодушно отозвался генерал. - Мы все понимаем, что я буду дышать только до тех пор, пока он у меня. Вы привозите мне этих лишь для того, чтобы он продолжал жить. И пока я не завершу свою миссию, он будет моим гостем. Когда я закончу, все поймут, кто был прав. Тогда я отвечу за всё, что сделал. Не раньше.

- Что ты сделаешь с ними? - Василевский не выглядел удивленным. Похоже, меня и неизвестных мне заложников уже признали сопутствующим ущербом. Стоцкий будет разочарован, когда мой труп всплывет где-нибудь в Беринговом проливе. Хотя о чём это я. Останусь пропавшим без вести. У предусмотрительного генерала под рукой наверняка имеется личный крематорий.

- Понятия не имею, - Кастор заметно повеселел. - В этом и есть вся прелесть игры без правил, не так ли?

Я с трудом поднялся на ноги. Голова раскалывалась, ребра болели, заставляя заподозрить перелом. Вообще-то я никогда не отличался адекватностью реакции в стрессовых ситуациях. Но обычно я либо замирал, парализованный ужасом, либо старался незаметно ретироваться из зоны конфликта. Не знаю, что на меня нашло сейчас.

- Я тебя прикончу, - сообщил я генералу. - Вырву тебе глотку. Казанове твоему недоделанному хребет сломаю. Лысому руки поотрываю. А рыжую выпотрошу, как курицу.

О да, в первый раз я понял всё верно. Они боялись меня, боялись до чертиков. Снова мелькнувшая на лице Кастора тень, озабоченная физиономия розовоглазого, побелевший как мел дубль-Макс. Даже отмороженная садистка Марра на мгновение утратила самоуверенность хищницы. Я наслаждался их замешательством не меньше трёх секунд, пока генерал не подал едва заметный знак, и следующий выстрел лысого не выключил мне свет.

На сей раз без сознания я пробыл куда дольше. Понять это было несложно - я уже не находился в ярко освещенной комнате с белыми стенами. Лампы здесь были тусклыми, а пол - куда более жестким и холодным. Металл. И стены тоже металлические. А я-то думал, что палаты буйных обивают войлоком, или какой там материал пришёл ему на смену. Ещё у меня появился лечащий врач. Во всяком случае, кто-то нещадно хлестал меня по щекам, озабоченно приговаривая:

- Эй, мистер! Очнитесь, мистер!

Наконец юная леди поняла, что я пришел в себя, и избиение прекратилось. Я же наконец смог сфокусировать взгляд на своей мучительнице. Лет двадцать пять. Высокая, стройная, спортивная. Коротко стриженные темные волосы, голубые глаза. Не такие неестественные, как у рыжих красоток, но заметные даже в полумраке этого помещения. Высокие скулы, острый носик. Чёрные джинсы в обтяжку, короткий синий топ. Милашка. И она, кажется, искренне переживала за состояние моего здоровья. Или просто не хотела остаться наедине с трупом в комнате размером менее двадцати квадратных метров.