Артем Бук - Наместник. Похищенный (СИ)

- У нас маловато информации для серьёзных раздумий, - не согласился я. - А у земных властей ее и того меньше. Я вот считаю, что если убедить их в агрессивности инопланетян, они просто попытаются уничтожить корабль. Вряд ли им это удастся. Но если они разозлят Василевского и товарищей, те могут наплевать на заложника, и перейти к плану "Земля без людей" прямо сейчас. Есть статус-кво, и ему уже два года. Если они и правда живут так долго, может продержаться и двадцать. В это у меня веры куда больше, чем в ООН. И тем более, в правительство Североамериканских штатов.

- Согласна, - поддержала меня Франческа. - Двое против одного. Ты с нами, Джим, или пойдешь своим путем? Мы не донесём на тебя. Можешь сбежать. Но это ослабит нас.

- Я с вами, - колебался он совсем недолго. - Втроём мы серьезная сила. Да и одному мне могут не поверить. Не хочу окончить в дурке, или отбиваться от своих. Значит, так Кастору и скажем. Мы за него, но грязную работу делать не будем. Он тут сотни лет народ убивает, как-нибудь обойдется без нас в этом деле.

***

Генерал объявил эвакуацию через семьдесят два часа. Не знаю, что они там так долго собирали. Наверное, готовили к переезду братца. Может, клетку ему делали, чтобы по дороге никого не погрыз. У нас личных вещей не было. Я некоторое время размышлял о том, стоит ли просить привезти мне что-нибудь из квартиры в Москве, но в итоге решил, что всё ценное у меня теперь при себе. Франческа и Джим, похоже, придерживались того же мнения.

На поверхность нас не выпускали, но теперь мы могли спокойно перемещаться между тридцать третьим и тридцать шестыми этажами базы, оккупированными Кастором под свой проект. Здесь были только свои - три десятка наёмных коммандос, притворяющихся американскими морпехами, несколько техников и людей из обслуги. Прочий персонал знал лишь, что часть базы занята военной разведкой во главе с шишкой из Вашингтона под сверхсекретный проект. Наших лиц им видеть не стоило.

Каждый получил по небольшой, но вполне комфортной комнате. Принимать душ и справлять нужду теперь можно было без зрителей. Мы щеголяли в военной форме, и почти свыклись со своим новым статусом. Даже Франческа, как мне показалось, немного расслабилась и оживела. Мы по-прежнему встречались за завтраком, обедом и ужином. Нам разрешили смотреть телевидение. Шииты опять воевали с суннитами, аргентинцы с чилийцами. Белые в Европе пытались выбить себе квоты в университетах. Социальные рационы в Японии снова снизили. Два литра пресной воды в день на человека. Никакой натуральной пищи. Мир погибал, и мы подписались служить тому, кто может его спасти. Воодушевляюще, не так ли? Кастор согласился с тем, что мы будем выполнять лишь функции охраны. Убийц у него, по его словам, хватало.

В утро переезда за нами зашел Л'Гил. Мы мало общались с подручными генерала - все они были слишком заняты сборами. Лицо гостя ничего не выражало, розовые глаза опять прятались за темными очками. Захватив выданные рюкзаки военного образца со скудным запасом одежды, мы последовали за ним. К моему удивлению, наш путь не лежал к лифтам. Привели нас в огромную столовую, куда мы раньше никогда не заходили. Место общения наёмного персонала. Похоже, сейчас он весь был здесь - коммандос с вещмешками, техники с небольшими чемоданчиками.

При нашем появлении гомон в помещении стих. Знали ли они подробности того, кто мы такие? Вряд ли. Но почти всем им было известно, что мы бывшие пленники, чей статус сейчас изменился. Кто-то из них помогал Брайану доставлять сюда детей. Кто-то убирал их сожженные трупики. Кто-то отмывал комнату от крови самого Брайана. А кто-то бил меня ногами по голове, и насиловал Франческу...

- Хочу, чтобы вы знали - я был против, - тихо прошептав это за нашими спинами, Л'Гил обратился к остальным. - Вы знаете этих троих. Последние три недели над ними проводились эксперименты, которые заслуживают пожизненного заключения или смерти по законам любой страны. Они все - правительственные агенты. Они видели ваши лица. Если они выйдут отсюда живыми, вы сгниёте в тюрьмах или закончите жизнь на электрических стульях. Выбор ваш.

Мы могли его остановить, когда он выходил из зала, и запирал за собой дверь. Не знаю, почему никто из нас этого не сделал. Впрочем, какой смысл? Он не хотел, чтобы нас убили. Генерал производил зачистку. Намёк был ясен. Для всего мира мы теперь мертвы. Но почти сорок человек знали, как мы выглядим, и кому служим. И хотя бы часть того, как мы к этому пришли. Слишком много свидетелей.

Коммандос не нужно было приказывать дважды. Их круг стал постепенно сжиматься. Они не боялись нас. Снисходительные ухмылки на лицах. Никто из них не видел, как умер Брайан. Перед ними поставили понятную задачу, и они собирались её выполнить.

- Мак, ты помнишь эту сучку?- высокий симпатичный блондин расплылся в широкой улыбке. - Сколько раз ты поимел её в задницу? Три или четыре?

- Меньше, чем ты её в рот, - осклабился коренастый латинос. - Повторим, пожалуй? Ведь не было приказа, что нельзя?

Ему не стоило подходить так близко. Никто из них не видел удара металлическим подносом, который Франческа схватила со стола. Края его не были заострены, но скорость и сила удара сделали своё дело. Голова Мака отлетела в сторону, забрызгав окружающих кровью. Что это за странная мания у всех в этом мире рубить головы?

Их инстинкты оказались сильнее страха. Сначала. Они бросились на нас, у некоторых при себе оказались ножи. Понимание пришло, когда погиб первый десяток. Впрочем, это заняло лишь несколько секунд. Каждый наш удар, дошедший до цели, был смертелен. Головы резко откидывались назад на сломанных шеях, сердца переставали биться после ударов в грудину. Осознав, что это не наше, а их истребление, они попытались выломать двери. Тщетно. Тогда они разбились на небольшие группки, пытаясь найти убежище в комнате, где его быть не могло.

Франческа не колебалась, превратившись из жертвы в охотника. Он не был ей нужен, но теперь она орудовала огромным зазубренным ножом, отобранным у кого-то из первых жертв. Перелетая со стола на стол, она сеяла смерть, режа глотки, и швыряя головы в жмущихся к стенам выживших. Когда умер последний коммандос, она перешла на техников, несмотря на вопли ужаса и мольбы о пощаде.

Мы с Джимом молча наблюдали за резней. Я не испытывал сочувствия ни к кому из погибших. Они продались, и делали за деньги то, за что заслужили смерти. И Франческа как никто была вправе свершить месть. Вот только порхающее по комнате существо с безумными глазами, хохочущее при каждом удачном ударе, больше ничем не напоминало ту, кого я встретил три недели назад.

Крики стихли. Раненых не было. Один удар - один труп. Залитая кровью фигурка в центре комнаты опустила нож. Дикий смех сменился всхлипываниями. Она медленно оглянулась. Глаза больше не были застланы пеленой безумия. Она смотрела прямо на нас. Растерянность во взгляде сменила глубокая печаль.