Алеш Обровски - Багровый океан

Подняв взгляд вслед за удаляющимися огнями, Хьюстон обнаружил пару зенитных стволов, темнеющих среди силуэтов полуразрушенных зданий. Возле зенитки мельтешили несколько фигур. После минутной возни Хэнс, наконец, сдернул автомат струпа охранника. Времени медлить, взвешивая все «за» и «против», уже не было. Хьюстон рванул к орудиям.

У зенитки дежурили трое солдат. Двое озирались по сторонам, ожидая нападения, третий получал инструкции по рации. Судя по всему, Паркер поднял на уши всех.

Убить удалось двоих. Получив по смертельной дозе свинца, они попадали на месте, так и не поняв, откуда стреляли. Третий с ранением укатился в чахлую траву. Какое-то время он корчился и скрипел зубами, потом притих. Хэнс не стал его проверять из опасений, что тот остался жив. Убийство вооруженных солдат – одно, но добивание раненых – совсем другое. За последнее время Хэнс очерствел и стал гораздо жестче, чем в прошлой жизни, но у всякой жестокости, он считал, должна быть граница.

Орудие было в боевой готовности. Развернув стволы и поймав в прицел самоходную установку со спрыгивающими с борта солдатами, Хьюстон вдавил гашетки. Огонь, вырвавшийся из зенитки, осветил округу, содрал шины с самоходки, смешал кровь солдат с песком, разорвал в клочья какие-то бочки и ящики, стоявшие вдалеке.

Отогнав вояк от соседних орудий, попадающих в поле видимости и пропахав огнем, для уверенности, пространство вокруг себя, Хэнс отпустил курки. Лязгнув вхолостую металлом, пулеметы остановились. Стало совсем темно. Луч прожектора, установленный на зенитке, не мог пробиться через поднявшуюся пыль.

Хэнс перевел взгляд на дисплей, заменяющий оптику. Желтый сигнал говорил о боевой готовности и близости вооруженной техники, но нацеливания на установку никто не производил.

Вдруг в ухе Хьюстона что-то щелкнуло. Вслед за этим появился шум помех. Передатчик заработал. Паркер зачем-то отключил подавитель частот.

Внезапная догадка осенила Хэнса – на него наводят тяжелую артиллерию. В подтверждение этому желтый сигнал на дисплее сменился мигающим красным. Хьюстон сорвался с кресла.

– Джим, прием! Джим!

Хэнс прорывался сквозь темноту, рискуя угодить в какой-нибудь колодец или вскрытый снарядами подвал.

– Слышу тебя, Хьюстон, – раздался в его голове голос Эткинсона. – Где ты находишься?

– Черт знает, – ответил Хэнс на бегу. – Какой-то остров, покрытый руинами.

– Постарайся оставаться на связи минут десять. И шибко не дергайся. Я тебя запеленгую.

Хьюстон оставил позади трехэтажную часовню. Это было последнее уцелевшее строение, дальше тянулись сплошные развалины. Он отчаянно пытался отыскать в темноте какое-нибудь укрытие. Что-то посерьезнее воронок и насыпей колотого кирпича.

Напрасно.

Динамик в ухе внезапно затрещал и замолк. Хьюстон увидел осветившиеся окрестности перед собой и собственную тень, вытянувшуюся метров на десять. Взрывная волна толкнула его в спину. Он споткнулся, но удержался на ногах. Треск разрываемого снаряда ударил по барабанным перепонкам.

Инстинктивно обернувшись, Хьюстон увидел силуэт башни на фоне красного зарева и летевших в воздух обломков зенитного орудия. Вдруг небо прочертила белая линия, и строение разлетелась по кирпичам. На этот раз Хэнса оторвало от земли и швырнуло на подобие мостовой, усыпанной штукатуркой и битым стеклом. Звук взрыва оглушил его окончательно и дезориентировал.

Прокатившись по земле, Хьюстон вскочил на ноги и, успев сделать пару шагов, заметил впереди себя яму, ощетинившуюся торчавшими из краев кусками арматуры, словно зубами. Недолго думая, он прыгнул в бетонную пасть. Уже в полете Хэнс заметил, как темноту проткнул еще один заряд.

Яма оказалась частью какой-то подземной системы. Пролетев метра три, Хьюстон вошел в воду. Красная вспышка осветила дно канавы, утыканное все той же арматурой. Инерции хватило как раз, чтобы доплыть до железных прутьев, правда, Хэнс больно ударился и содрал руки об те, что торчали дальше всех.

Сверху посыпались камни и куски бетона. Вода в яме стала горячей. Хьюстон схватился за арматуру и протащил свое тело между прутьями ближе ко дну. Он пробыл под водой минуты две, за это время снаряды падали еще несколько раз, земля содрогалась, и края ямы осыпались внутрь, потом все стихло.

Не в силах больше сдерживать дыхание Хэнс выплыл на поверхность, все же наглотавшись в последний момент. Вдохнув раскаленного воздуха, он долго не мог унять боль в легких. Чтобы не свалиться обратно в яму, Хьюстон вцепился в раскаленные прутья, торчавшие из стены. Потом, стараясь дышать неглубоко, он полез наверх по осыпающимся краям. На всякий случай он принял образ охранника, убитого еще на побережье.

Красное зарево догорающих руин смешивалось с зеленым свечением Великого Океана, создавая жуткую картину, противоречащую всякому представлению человека об ужасах войны. Черный пепел, медленно падающий с неба, дополнял гротескную картину разноцветного пожарища. Казалось, горело даже железо.

На фоне всего этого силуэты солдат, словно вырезанные из картона, двигались цепочкой навстречу Хьюстону, проверяя воронки и нагромождения камней и бетона.

– Он мертв, сэр, – послышался голос с противоположной стороны. – Сложно пережить бомбардировку.

– Сложно, но можно, – ответил голос, принадлежащий генералу Гаррету Паркеру. – Найдите его труп и покажите мне.

Хьюстон, наполовину выбравшийся из ямы, прижался к земле. Несколько солдат прошли мимо, но основная цепочка, прочесывающая местность, еще только приближалась к нему.

В этот момент почва под ногами дрогнула. Солдаты остановились. Спустя полминуты ветер принес с океана далекий раскат грома.

Посмотрев в том направлении, Хэнс увидел огненный столб, поднимающийся к небу с соседнего острова.

Все-таки Паркер нанес ядерный удар по жерлу потухшего вулкана. Он не стал ждать, и разоблачение Хьюстона послужило этому причиной. Не стал эвакуировать офицеров, спасать технику и заниматься прочими вещами, направленными на сокращение ущерба. Он просто отдал команду, едва узнал, что среди них шпион. Теперь, каким бы ни был отчет Хэнса, он ничего уже не докажет. Гаррет опять перехитрил всех.

Молодец. Чисто сработано.

Последовала серия мелких толчков, затем почва как будто провалилась из-под ног. Все вокруг затряслось. Послышались встревоженные крики, началась суматоха. Как раз то, что нужно.

Хьюстон выбрался из ямы и, пригибаясь, направился к скелету высокого строения, в котором проходило собрание, там он мог найти себе новое лицо и «слиться с толпой». Вдруг раздался грохот и треск такой силы, что едва начавший слышать Хэнс снова оглох наполовину, а в голове появился звон, заглушающий остальные, еще слышимые звуки. Налетевшая следом ударная волна повалила его с ног. Силуэты испуганных солдат тоже попадали. С горящих руин в небо взметнулись снопы искр, а пыль и зола, поднятые с развалин, добавили грязного оттенка в прежнее буйство красок. Столб пламени, бьющий в небо с соседнего острова, увеличился вдвое, потом пропал, словно его что-то скрыло.