Алеш Обровски - Багровый океан

– Напрасно? – возмутился Чейз. – Это единственный… свидетель. У нас просто нет других зацепок.

– Вы сделали анализ. Так? Принадлежность этой девушки ни к оборотням, ни к «Тритону» не подтвердилась. Все правильно? Сказать она ничего не может, потому как знает не больше нашего. Зачем в таком случае, мы «переворачиваем» все это вот уже в сотый раз и надеемся, что всплывет что-то интересное?

Чейз лишь вздохнул. Крыть было нечем. Попытка зарекомендовать себя в этом деле и получить повышение с треском провалилась. И пусть интуиция агента подсказывала, что Дарна и есть ключ к разгадке «Произошедшего», признаться в этом вслух Адам не мог.

«Интуиция? – скажет инспектор. – Где она была раньше, когда Гайган был почти в наших руках?»

Или что-нибудь в этом роде.

Оставалось одно – продолжать надеяться на какую-нибудь зацепку, пока идет слушание. Потом дело будет закрыто, по крайне мере, для Дарны. Ее отпустят на все четыре стороны, и подобраться к ней без оформления горы документов и разрешений будет уже невозможно.

– Вернемся к Хьюстону, – произнес генерал. – Что произошло потом?

– Через пару дней Джим отправил его на остров, – ответила девушка.

– На остров? – переспросил Айзенберг. – А до этого он где был?

– Он был на базе у Эткинсона, – вздохнула Дарна. – База располагалась недалеко от Торы, где-то в получасе полета на север.

– У нас не было баз недалеко от Торы.

– Естественно. И не было агента Джима Эткинсона, по крайней мере, живого, – съязвила она.

– Это «Вортекс», седьмая или восьмая вышка, – подал голос Бэйли.

– Вы откуда знаете? – спросил инспектор Кларк.

– Мы расширяли зону покрытия непосредственно перед «Происшествием», – ответил начальник систем безопасности. – Если вспомнить карту архипелага, то на севере ближайшие из неработающих платформ – это семь и восемь. А не работал в последнее время у нас только «Вортекс».

– Почему вы не направили туда своих сотрудников?

– Не было надобности. Там нечего охранять: оборудование вывезено, скважина заглушена. «Вортекс» разорился, не успев даже пустить вышки в эксплуатацию.

– Вы могли хотя бы проверять периодически.

– С какой целью?

– Чтобы всякие Эткинсоны и Хьюстоны не устраивали там баз и не проворачивали свои делишки.

– Мой отдел отвечает за безопасность имущества Федерации и конфедициальность информации, – никак не хотел сдаваться Бэйли. – А не за сохранность никому не нужного металлолома.

– Я думаю, мы все здесь наворотили делов, – вмешался инспектор. – И надо признать, что отчасти сами виноваты в «Произошедшем».

– Что вы имеете в виду, – спросил Айзенберг.

– Федерация превратила Гайган в полигон, позабыв о реальной угрозе, и этот ваш проект «Тритон» был первым звонком, на который следовало обратить самое пристальное внимание.

Снова повисла тишина. Каждый задумался о своей доли участия, но в то же время все понимали, что предотвратить, а уж тем более предвидеть то, что произошло на Гайгане, никому было не под силу.

– Что делал Хьюстон на острове? – спросил, наконец, генерал.

После такой перепалки Дарна не сразу поняла, что вопрос был адресован ей, поэтому даже слегка замешкалась.

– Я не знаю, – ответила она. – Какое-то секретное задание Эткинсона. Что-то связанное с риском, то, чего было другим не под силу.

– Почему вы так решили?

– Он вернулся примерно через сутки. Слегка потрепанный. Во всяком случае, швы на его боку разошлись. Пришлось накладывать снова.

– Что было дальше?

– Через день он снова отбыл и вернулся значительно позднее, чем ждал его Джим. Состояние Хэнса было еще хуже, правда, на месте швов уже была спайка.

– Лазерная? – поинтересовался Бэйли.

– Не знаю, скорее нет. Все выглядело намного грубее.

– Хьюстон как-то объяснил это?

– Да. Он сказал, что был у эхиров, и шов – это их работа.

– Хьюстон был одним из образцов «Тритона», в этом нет сомнений – почти воскликнул агент Чейз, поднимаясь со стула. – Всем нам известно, что бледнокожие никогда не брали пленных, ни при каких обстоятельствах. Им не нужны были люди. Ни для допроса, ни для работ. Отсюда можно сделать вывод, что Хьюстон затесался к ним сам или попал туда случайно. Эхиры просто не знали о нем ничего, так как тот использовал «маскировку».

– То, что Хьюстон имел принадлежность к «Тритону» и был одним из беглецов – это наша основная версия, агент, – сказал генерал.

– Я хорошо знала Хэнса и могу сказать, что он вряд ли имел отношение к «Тритону».

– А что вы вообще знаете об этом проекте? – спросил Чейз.

– Практически ничего.

Агент усмехнулся на эту реплику.

– И все же…

Девушка немного подумала, потом произнесла на одном дыхании:

– Проект «Тритон» был создан для внедрения клонов со специальными возможностями в общество врага. Специальные возможности подразумевали способность изменять внешность и копировать представителей Сообщества. После того, как было создано несколько тысяч подобных образцов, проект закрыли, так как образцы эти поняли, что могут копировать не только эхиров, но и людей тоже. Федерация обнаружила в «Тритоне» источник повышенной опасности и отдала приказ на уничтожение всех, кто имел к этому принадлежность. Клоны же, воспользовавшись своими способностями, просто разбежались по планете и по слухам организовали какое-то тайное движение, направленное против Федерации.

– Все верно, – произнес Айзенберг. – Только сначала образцы разбежались и обосновали свое тайное общество со всеми последствиями. Лишь после этого Федерация открыла на них охоту.

Дарна пожала плечами.

– Откуда, кстати, вам известно об этом?

– Не помню точно, – ответила она. – Федерация не делала из этого особого секрета. Да и ваши споры об этом несколько минут назад о многом рассказали.

Повисла тишина. Казалось, все присутствующие сильно смутились, услышав сказанное этой девушкой.

– Какого рода отношения связывали вас с Хьюстоном?

– Это не относится к делу, – произнесла Дарна.

– Отвечайте на вопрос.

– Хорошие отношения, – съязвила она, непроизвольно бросив взгляд на Инспектора Кларка.

Это человек казался ей наиболее «адекватным» из присутствующих, и можно было рассчитывать, что он не допустит перехода каких-то личных «границ».

– Вы любили его?

– Не знаю, сложно сказать. Он мне нравился как мужчина. В нем было что-то обнадеживающее. Вряд ли это была настоящая любовь. Но я готова была создать с ним семью и провести в его обществе остаток жизни.

– Насколько нам известно, вы беременны. Это его ребенок? – Да.

– Эткинсон знал о вашей связи?

– Думаю, да. Но он был против этого.

– Почему?

– По его мнению, это могло помешать той работе, что выполнял Хьюстон.