Олег Будилов - Далекие острова. Трилогия (СИ)

— Господин супер-лейтенант, разрешите личному составу искупаться.

Взводный улыбался. Его френч пропотел насквозь и под мышками проступили мокрые пятна. Я хотел, чтобы моряки отдохнули подольше, впереди у нас был еще один долгий и трудный переход. Наверно лейтенант прав и купание — это то, что поможет людям набраться сил.

Охранение мы выставили и совсем не обязательно постоянно держать десантников в боевой готовности.

— Разрешаю купаться повзводно. Оружие держать под рукой.

— Слушаюсь! — Хот улыбнулся и козырнул.

Светило солнце, над нашими головами носились какие-то маленькие яркие птицы. Я обошел группу сидящих на траве десантников.

При моем приближении Тар подобрался. Он не подал вида, что заметил меня, но я увидел, как левая рука лейтенанта скользнула в карман галифе. Контрразведчик нервничал и это наводило на определенные мысли.

В свое время, в детстве, я научился безошибочно определять назревающий конфликт. В такие дни, в доме, разливалась тревожная тишина и движения мамы становились резкими. Она еще ничего не говорила и не делала, а я уже понимал, что, на всякий случай, пора уходить на улицу. Мне даже не нужно было следить за выражением ее глаз, но по суетливым движениям, изменившейся походке, я научился распознавать надвигающуюся бурю. Родители ругались часто. Денег вечно не хватало. Мы никогда не голодали, хотя иногда на обед подавали такое, что в приличном дворянском доме постеснялись бы положить на тарелку, но, чтобы купить одежду, приходилось занимать или долго откладывать. Мама стеснялась своего старого пальто и стоптанных туфель. Она любила отца и все ему прощала: малооплачиваемую работу, с которой он не хотел уходить, потому что ему нравились сослуживцы, ночную рыбалку, после которой снасти оставались сухими, странных друзей, веселящихся у нас в гостиной. Она терпеливо сносила отсутствие внимания, отцовский эгоизм и скверный характер, но иногда давала волю накопившемуся раздражению. Предчувствуя приближение «шторма», я отправлялся в дровяной сарай, где предавался любимому развлечению, кидал в разложенные поленья, полученный в подарок на день рождения, перочинный ножик.

С тех пор я почти физически ощущал скопившееся в людях раздражение, и безошибочно улавливал тот момент, когда оно готово было прорваться наружу. Тар отсел подальше, установив между нами определенную дистанцию и всякий, кто ее нарушит, рисковал нарваться на грубость. Я видел, что внутри у лейтенанта все клокочет. Что так разозлило контрразведчика понять было сложно. У каждого из нас наступают трудные моменты. Наверно, многие на моем месте, оставили бы человека в покое и постарались избежать неприятного разговора. Посидит, подумает, попьет воды и придет в себя. Но, во-первых, мне не нравится, когда в подразделении начинаются ссоры и дрязги, а во-вторых нам предстояла совместная операция, возможно бой, и я должен был убедиться в том, что от Тара мне не нужно ждать сюрпризов.

— Как настроение, господин лейтенант?

Тар сделал вид, что только сейчас заметил меня и медленно встал.

— Все в порядке, господин супер-лейтенант.

Ему явно было не по себе, но он старался не показывать вида. Что его беспокоит? Может быть контрразведчик уже пожалел, что пошел с нами? Или причина не в этом? Возможно он знает то, чего не знаю я. Может быть место куда мы направляемся ему знакомо.

Я достал карту, сел на траву и сделал приглашающий жест. Тар неохотно опустился рядом.

— Мы идем в квадрат…, возможно Вы знаете, что там находится. Посмотрите, пожалуйста.

Лейтенант внимательно осмотрел карту.

— Там есть деревня.

— Большая?

— Да.

— Есть укрепления, частокол?

— Есть.

— Там может разместиться много солдат?

— Возможно.

— Да что с Вами такое, Тар, — вспылил я, — мы идем, морской черт знает куда, а я из Вас клещами добываю информацию. Если что-нибудь знаете, скажите.

Контрразведчик в упор посмотрел на меня.

— Что Вы от меня хотите, Бур? Мы сбежали из основного лагеря неделю назад и последние дни я просидел взаперти. Я не знаю, что нас там ждет. Раньше была деревня, теперь не знаю. Уверен, что Вы осведомлены лучше меня.

Последняя фраза мне не понравилась. Складывалось такое ощущение, что контрразведчик опять меня в чем-то подозревает. От него пахло алкоголем, но пьяным Тар не был.

— Я хочу понимать куда веду людей. Я иду вслепую, помогите мне.

— Я не могу Вам помочь, я ничего не знаю. Могу только догадываться,

Лейтенант замолчал, достал папиросу, чиркнул спичкой и нервно закурил.

— Уверен, что впереди нас не ждет ничего хорошего.

Лейтенант замолчал и опять запустил руку в карман. Что у него там, второй револьвер? Кого он боится, неужели меня?

— Послушайте, Тар. Я понимаю, что Вы не простой десантный офицер. У Вас свое начальство и свои задачи, но сейчас я вынужден приказывать Вам. Мы давно знакомы и раньше у нас никогда не возникало разногласий. Давайте объединимся хотя бы на сутки, пока все здесь не закончим и не вернемся на корабль. У нас сводная группа, собранная из разных подразделений, и я совсем не уверен в ее боеспособности. Мне нужна дисциплина.

Тар кашлянул и вытащил руку. На ладони лежал маленький револьвер. В свое время мне его подарили друзья, а после пленения, когда я лежал связанный в темнице адмирала Толя, кто-то его забрал.

— Кажется это Ваш? Я нашел его в штабе, после смерти Толя. Я не знаю, что нас ждет, но иду с Вами.

Вы можете мне верить, по крайней мере в том, что я не предам Вас и не побегу, если начнется заварушка.

— Слово офицера?

— Слово.

Тар протянул мне револьвер. Я аккуратно взял оружие.

— У Вас случайно в кармане моего карабина не завалялось?

Вместе с револьвером у меня украли трофейный Краф. Мощное редкое оружие, которое во время войны делалось по спецзаказу для вардовской знати.

Тар ухмыльнулся.

— Чего нет, того нет.

Наш разговор с лейтенантом ничего не прояснил, скорее наоборот. Тар никому не доверял, но дал понять, что намерен выполнить свой долг, не взирая не на что. В душе остался не приятный осадок.

Я дал людям отдохнуть полчаса, и мы отправились дальше. На месте стоянки купальщики взбаламутили воду, поэтому перед уходом, я отошел немного вверх по реке и набрал полную флягу. Из-за жары все время хотелось пить. Чтобы избежать солнечного удара, я положил под фуражку, смоченный в реке, платок.

Мы шли полями, у самой кромки леса, чтобы в случае нападения сразу укрыться среди деревьев.

— Вы не думаете, что дикари прячутся в лесу и могут неожиданно напасть? — спросил я Муки.

Егерь-лейтенант неутомимо шагал рядом и был казалось вполне доволен жизнью. Он жевал травинку, а иногда начинал напевать, какой-то незнакомый мотив.