Олег Будилов - Далекие острова. Трилогия (СИ)

Я потер золотой на удачу, и рассказал Баду все, что знал.

На восьмой день похода погода испортилась, зарядили дожди. На одиннадцатый день мы причалили к «базе подскока». Последнее время я отчаянно тосковал по твердой земле и надеялся прогуляться по берегу, но моим мечтам не суждено было сбыться. «Базой подскока» называют секретную военную часть, в которой суда, идущие в дальнее плавание, могут дозаправиться, получить топливо и провиант. По сути, это огромный, хорошо охраняемый склад. Как правило, такие базы строят на отдаленных островах, но в этот раз «базой подскока» оказалось большое грузовое судно категории С.

Сразу после подъема, капитан, по внутренней связи, приказал рядовому и сержантскому составу, не задействованному в погрузке, не покидать кубрики и предупредил офицеров о приближении плавучего склада.

Я надел дождевик и вышел на палубу. Было сыро и не уютно, серое небо, серый океан. Судно шло на малых оборотах. За сплошной пеленой дождя ничего не было видно. Несколько раз прокричал корабельный гудок, потом еще и еще. Нам ответили.

Сначала я подумал, что это остров. Огромная темная масса надвигалась на нас. Мимо меня пробежали матросы из команды, прошел помощник капитана. Мы медленно приближались и уже стали видны трубы и торчащие в разные стороны черные грузовые краны.

Судно было огромным. Я с удивлением смотрел на надвигающегося колосса. Никогда в жизни я не видел ничего подобного.

— Впечатляет?

Я обернулся. Рядом стоял капитан. Он тоже был в дождевике и курил короткую трубку.

— Впечатляет, — признался я.

— Когда видишь такое, начинаешь верить в то, что мы великая морская держава, — заметил капитан, голос его дрогнул, — если бы это было так, если бы это действительно было так, — печально продолжил он.

— Я не знал, что это судно. Думал смогу прогуляться по берегу.

— Увы. Могу предложить только прогулку по палубе, но вряд ли Вы получите от нее удовольствие. Скоро начнется погрузка. Она проходит довольно шумно, так что предлагаю пройти в мою каюту.

— Разве Вам не нужно присутствовать при погрузке?

— Я свалил всю работу на помощника.

Наш корабль приближался к исполину. Огромный, словно скала, борт судна навис над нами. Я смотрел на созданное руками военных инженеров морское чудовище и не мог отвести глаз. Послышались сигналы и крики команд. Корабли сходились. Вода за бортами забурлила. Весьма ощутимый толчок заставил меня покачнуться и, от неожиданности, я схватился за леер. Капитан выругался. Мы пришвартовались. С базового судна спустили сходни, и дежурные офицеры обменялись приветствиями. Капитан поднялся на борт. Его не было минут двадцать. Я успел рассмотреть «базу подскока», выкурить сигару и основательно продрогнуть. Даже не верилось, что одиннадцать дней назад мы ругали жару и ходили в летних костюмах.

Капитан вернулся и мы ушли с палубы.

В каюте было тепло. Я с удовольствием стянул мокрый дождевик и повесил его на вешалку.

— Коньяк? — спросил капитан.

Я кивнул в знак согласия. Капитан убрал со стола, свернутые в трубу, навигационные карты, а на их место водрузил поднос, на котором были маленькие серебряные рюмки, пузатая бутылка и пряные водоросли. Дождевик и фуражку Хал снимать не стал.

— Все равно выходить, — объяснил он.

Когда мы сели, я заметил, что под стулом капитана стала собираться маленькая лужа.

— Тоскуете по земле?

Я улыбнулся, — Я не морской офицер, а десантный. Мне лучше на берегу.

— Странно, что Вы в этом признаетесь. Обычно десантники строят из себя бывалых морских волков.

— Я сухопутная собачка.

Капитан посмеялся, разлил коньяк, и мы выпили.

Мы уже собирались у него несколько раз и довольно весело проводили время. Вечерами Хал был приятным человеком и интересным собеседником, но на утро его мучило похмелье и не выпив бокал вина, он не мог покинуть каюту. Даже опохмелившись он был груб и несдержан, поэтому до завтрака его старались не беспокоить. Иногда приступы плохого самочувствия и меланхолии растягивались на целый день. Однажды он ужасно нахамил мне без всякого повода, правда сразу извинился. Сегодня настроение у капитана было хорошее, наверно потому что он отстоял ночную вахту, выпил очень немного и точно привел нас к «базе подскока».

Стюард принес кофе и большое блюдо накрытое салфеткой.

— Сегодня завтрак откладывается на полчаса. Не беспокойтесь, всех уже предупредили. Еду разнесут по кубрикам. Не хочу, чтобы во время погрузки пассажиры болтались под ногами.

— Пассажиры? — удивился я.

— Извините, Бур, — капитан осклабился, — пассажиры это вы. Угощайтесь, — и он движением бывалого фокусника сорвал салфетку.

На блюде оказался салат, заливное из тунца и два сорта сыра.

— Благодарю.

После коньяка у меня не на шутку разыгрался аппетит. Бедная Эн не узнает своего мужа. Проклятый капитан приучил меня пить по утрам.

Когда мы позавтракали и выпили кофе, капитан оставил меня одного. Я видел в иллюминатор, как он нервно ходит на корме и отдает, какие-то распоряжения. Погрузка началась, загрохотали паровые краны, и я мысленно поблагодарил капитана за то, что он увел меня с палубы. Зашел стюард и убрал со стола.

Мы еще немного посидели с Халом, вспоминая войну и общих знакомых. Мы оба воевали на южном направлении и чувствовали себя боевыми товарищами. Неожиданно он заговорили о команде адмирала Толя.

— Плохие были моряки, — сказал капитан, — я знавал нескольких офицеров с «Красного дракона», типичные карьеристы.

— А моряков с десантного судна Вы не знали?

— Нет. Не довелось. А почему Вы спрашиваете?

После первой же беседы с капитаном я понял, что ему все известно. Он тоже провел некоторое время в компании капитана из разведки и был в курсе всех деталей операции. Мы могли скрывать информацию от подчиненных, но лукавить друг с другом, у нас не было причин.

— Все-таки, почему они подошли к вардовским берегам и дали застать себя врасплох?

— Ну, это просто, — Хал наконец снял дождевик и фуражку, повесил их на вешалку, пригладил свои черные волосы, и расстегнул верхнюю пуговицу кителя, — в тот момент, когда десантное судно оказалось в зоне поражения, на нем не было офицеров.

— Как? — я с удивлением уставился на него.

Хал с сожалением посмотрел на меня и сокрушенно покачал головой. Так обычно смотрит учитель на нерадивого ученика.

— Смотрите.

Капитан порылся в картах, достал одну и разложил прямо на полу. Углы все время загибались, и карта норовила свернуться, тогда он достал револьвер и закрепил им один угол, на другой положил подзорную трубу, остальные придавил кошельком и пресс-папье.

Мы склонились над картой. На ней химическим карандашом уже был проложен курс.