Олег Бондарев - Кремль 2222. Строгино

Вадим благоразумно помалкивал, продолжая заливать по́том ствол пистолета, упертого в висок.

«Наверное, я никогда этого не пойму, – подумал разведчик. – Наверное, поэтому у нас тут все так плохо – потому что люди, вместо того, чтобы объединиться против тварей Зоны, ищут собственную выгоду и даже собратьев мутам продают ради прибыли!»

Впрочем, Игорь прекрасно понимал, что философия сейчас совершенно неуместна. Что он, возьмется Вадима перевоспитывать? Пристыдит его, будет к совести взывать, пока тот не образумится? Да бессмысленно это. Надо отыскать побратима да груз патронов и валить обратно за крепостную стену. В конце концов, мир снаружи всегда считался враждебным, просто раньше ему казалось, дело только в мутантах и Полях Смерти, и только теперь становится ясно, что всего страшней сами люди, бьющиеся за свое благополучие с остервенением безумцев.

– И когда же люди с Арены должны прийти за пленником на склад? – спросил Игорь.

Вадим шумно сглотнул и ответил:

– Скоро. Завтра около полудня я встречаю их на складе.

– Не то ты делаешь.

Юнак Игорь вздрогнул, обернулся. В тени дерева, прислонившись плечом к стволу, стоял Захар. Тому, кто не знаком был с новоиспеченным дружинником, могло показаться, что смотрит он насмешливо, даже презрительно. Но Игорь знал – так кажется лишь из-за чудовищного шрама, полученного в той самой детской стычке с пауком-мясоедом.

– Чего это вдруг «не то»? – проворчал юнак.

Он не сомневался, что Захар хочет ему помочь, но покорно принимать его помощь не желал, чтоб побратим ненароком не возгордился. И без того старшому с самого детства прочили блестящую карьеру разведчика, нечего его сверх меры баловать!

– Да ничего, – сказал Захар, отклеиваясь от дерева. – Спорит он еще…

Он подошел к Игорю, сказал наставительно:

– Давай-ка, стань в исходное.

– Ну стал, – нехотя подчинился юнак.

– Это что еще за расхлябанность? – нахмурился Захар. – В Зоне тоже так будешь стоять, когда на тебя нео побежит, с дубиной вот такенной? – Он раскинул руки, демонстрируя размеры мутантского оружия. – А, Игорек?

– Я не Игорек, – процедил юнак, горделиво вскинув подбородок, – а Игорь. Сколько тебе повторять?

– Давай не умничай, а работай правильно! – нахмурившись, прикрикнул на него Захар.

Заносчивости он не терпел.

– Я и работал, пока ты не пожаловал! – возмутился юнак. – Принесла нелегкая!

К его удивлению, Захар потупил взгляд, отвернулся и буркнул:

– Да вот же… нелегкая!..

– Что случилось-то? – обеспокоенно поинтересовался Игорь.

Дружинник угрюмо посмотрел на юнака и с неохотой произнес:

– Шама встретили в рейде. Стравил двоих, на одного набросился, выпил, потом хотели его достать, но он сбег, паскуда, напился и дал деру…

– Так все трое полегли? – охнув, уточнил юнак.

– Двое ранены просто, а тот, кого выпил кровосос… Иван это был, – со вздохом признался Захар.

– Иван? – ужаснулся Игорь.

Иван был погодком Захара и, будучи старше, многому научил талантливого юношу. Дважды они вместе ходили в рейды, и вот на третий раз другу не свезло. Дружинники, безусловно, умирали и прежде, но, пожалуй, впервые побратим Игоря терял столь близкого человека, того, кого мог в какой-то мере считать своим наставником.

– Он, да.

Захар выглядел разбитым. Казалось, последний рейд выжал из него все соки. По крайней мере, Игорь еще никогда не видел своего названого брата таким потерянным. Юнак чувствовал, что должен сказать что-то, как-то приободрить Захара… но не знал, как, и потому лишь молчал, дабы все не ухудшить еще больше.

– Просто… ты пойми, Игорь… Там, снаружи, на расхлябанность времени нет. Там чуть расслабился, и все, покойник ты.

– То есть Иван, что… расслабился?

– Что? Нет, Ивану-то просто… очень не повезло. В том-то и смысл, Игорь – смерть и без того ходит рядом, смерть случается с лучшими, с самыми ответственными и собранными… но тех, кто слишком расслаблен, она забирает куда чаще, поверь. Едва ты за стенами оказался, надо тут же превратиться в… сжатую пружину. Надо быть готовым ко всему, и тогда у тебя, возможно, будет шанс вернуться домой.

– У меня? – переспросил юнак. – Ты это сейчас именно про меня?

– О, да нет, конечно же, не про тебя только, а вообще про всех. Я сам каждый раз, как оказываюсь дома, благодарю Бога за то, что до сих пор жив. Каждый раз. Те, кто в рейды ходят, Игорь, они все достойные, все – сильные, ловкие. Кто-то чуть больше, кто-то чуть меньше, но все. И тем не менее гибнем мы – постоянно. Поэтому – осторожней. Не будь самонадеян и всегда готовься к худшему.

Он похлопал Игоря по плечу и устремился прочь. Захар никогда не говорил напрямик, что переживает за младшего. Никогда не снисходил до фраз в духе: «Ты мне дорог», считая, что болтать о таком – удел баб, а не воинов. Даже мастеровые и пахари подобного себе не позволяли, куда там разведчикам?

«За мужчину должны говорить его поступки», – любил повторять Захар.

И его поступки действительно говорили – начиная с того самого дня, когда они вдвоем с Игорем оказались за крепостной стеной, и до дня нынешнего побратим всегда был рядом, готовый грудью встать на защиту младшего.

– Захар, – позвал дружинника юнак.

Тот обернулся и вопросительно посмотрел на названого брата.

– Спорим, не поборешь? – предложил Игорь, отбрасывая в сторону тренировочный меч и принимая стойку для рукопашной.

– Нарываешься, малолетка? – проворчал Захар, но юнак увидел, как в линии губ побратима невольно проступает улыбка, и понял, что все делает правильно.

Для чего еще нужен побратим, как не для поддержки? И речь не только о взаимовыручке на поле брани. Речь и о моральной поддержке тоже, которая подчас даже важней боевой.

– А если и так, то что? – дерзко ответил Игорь.

– Ну, держись, малолетка… – шутливо прорычал Захар и бросился на побратима…

– Эй, паренек?

Игорь вздрогнул и, удивленно хлопая глазами, воззрился на Громобоя.

– О чем задумался-то? – спросил нейромант.

– Да так… о товарище, который у этой мрази на складе сидит, – нехотя признался дружинник.

– Вы с ним близки были, как я погляжу? – заметил бородач.

Он только что закончил привязывать Вадима к спине «Рекса» и теперь утирал со лба испарину грязной промасленной тряпицей, какую нашел в одном из карманов своего видавшего виды плаща.

– По правде говоря, мы с ним побратимы, – сознался Игорь. – Мне шесть было, когда Захар – это мой названый брат – спас меня от паука-мясоеда. С тех пор я его должник. Ты ж этих мясоедов видел?

– Ну пауков я тут, в Зоне, повидал немало, конечно, – хмыкнул Громобой. – Но что вы их мясоедами кличете, не знал, не знал…