Андрей Мансуров - Три сказки о Городе Теней, и одна – о прекрасной принцессе

Неужели вот этот мальчишка, этот полунищий – тот, кто всё сделает как надо?

Верен ли его расчёт на этот раз?..

Ничего – скоро он узнает!

Когда Хассан начал спуск, он видел – мальчишке жутко непривычно!

Ничего, привыкнет.

А ему остаётся только ждать!

Через пять дней он понял – выбор оказался верным.

Когда башни проклятой Жараканды вознеслись в десяти милях, на которые он предусмотрительно отошёл, стало понятно: время пошл о ! Его время.

Стрела вонзилась прямо в горло!

А молодец придворный чиновник: ничего не напутал. Видать, действительно сильно «любит» Своего Повелителя! Да разве может быть по-другому?!

С замиранием сердца он глядел, и на своей шкуре ощущал, как вокруг него чёртов Город проваливается снова туда, куда ему предначертал его отец, отдавший за это дело Жизнь и Душу: в пучины Ада! Ну, вернее, всё же – в пещеру Безвременья!.. Сна наяву!

Он поднялся на ноги только тогда, когда прекратились дрожь и гул. Пооткрывал рот – звенеть в ушах перестало. Дело сделано.

Вот он и снова здесь. И добился того, чего хотел.

Молодости.

Бессмертия.

И пусть для того, чтобы помолодеть, приходится каждый раз убивать очередного возомнившего себя Султаном плебея, («Из грязи – да в Князи!») – ничего. Это – приемлемая цена. Жертва неизбежна. Всё равно смерть очередного самозванца-султана – почти мгновенна. Мучений тот не испытывает.

И не может, конечно, укол боли от стрелы сравниться с тем ужасом, тем испытанием, теми картинами, что он сам пережил и видел ребёнком в Магрибе.

Когда три дня копания могил, и перетаскивания вручную (Коней и даже ишаков увели!) трупов, тяжким бременем легли на его детские плечи. Густой и ничем не перебиваемый запах разлагающейся плоти и горелого дерева, облепленные тысячами злобных мух трупы, тела… Отличная детская память, откладывающая словно в самые сокровенные уголки памяти эти дикие после десяти лет наивно-радостной беззаботности, картины.

Три дня крови, копоти и горючих слёз калённым железом впечатали эти самые картины в голову! Не забыть никогда ему этого – как скидывали во рвы, и закапывали, скидывали и закапывали, выбиваясь из последних сил…

И долгие годы вставали перед его детским взором каждую ночь в кошмарах эти картины… Никогда он не забудет, как рыдали мать и та из сестёр, что выжила.

И как им пришлось всё равно бежать – когда в опустошённом городе с засыпанными колодцами и сожжёнными или разрушенными домами, началась эпидемия.

Город, конечно, позже всё-таки восстановили. Уж больно удобное место. Но…

Нет, сердце всё равно каждый раз трепещет, замирая: он мстил, и мстит за них!

Мать, брат, сёстры, родные, близкие, соседи – все, с кем он делил, вольно или невольно, жизнь в прекрасном Магрибе, пока туда не вломились, словно стая саранчи, или степной пожар, сардоры проклятого Абдунаби.

Возжелавшего, видите ли, бессмертия для своей драгоценной персоны… Ну, отец ему и показал. Чего ст о ит Бессмертие.

Теперь дух Абдунаби бессмертен. Обречён вечно обитать в Городе теней.

И обречён ВЕЧНО видеть, корчась от бессильной злобы, как сын Магрибца приводит ко входу в подземелье очередного кандидата-плебея. Как этот безродный сопляк проходит все стадии: от наивного подростка, до прожжённого хитреца и самовлюблённого «Пупа Вселенной». Как плетутся заговоры и интриги. И как, наконец, сын наложившего Заклятье мага, убивает Султана-марионетку, когда настаёт предначертанный Роком миг.

Чтобы в очередной раз помолодеть, и начать следующий цикл Вечной Мести…

Вздохнув, магрибец прошёл во дворец, и встал перед Троном.

Вот она – заколдованная отцом Корона.

Остаётся только отнести её наверх – на место. Да и чайник забрать. И положить их рядом с остальными вещами.

И мышеловка снова будет заряжена сыром – для очередного…

Смотри же, смотри на это, трижды проклятый Абдунаби-бессмертный!

Злись. Ярись в отчаянии что-либо изменить или исправить… И кусай в бессилье свои бестелесные локти.

Потому что никогда тебе не вырваться из этого кольца Времени!

Пусть поздно, но осознай: посеявший ветер да пожнёт бурю!..