Сергей Плотников - Отражение

Пытаясь понять, что же произошло, отец семейства внезапно осознал: он, первое — ни разу до того не рассказывал о своем ребёнке никому постороннему подробно, и второе — пересматривая события ретроспективно, сам не может понять, что на него нашло. Ладно, семнадцатилетний подросток — почти взрослый, но началось-то всё на два года раньше! И он подписывал нужные бумаги и делал звонки совершенно без задней мысли: ну а чего волноваться-то? И не рассказывал о семье приятелям и знакомым, свято убеждённый, что это им не интересно. Убеждённый Дмитрием, как теперь становилось ясно: сложив два и два, мужчина всё понял. Не сразу поверил — но нарочито-отстранённо наблюдая редкие встречи сына и матери, убедился.

Ничего сверхъестественного в таланте отпрыска не просматривалось: никаких эффектных внушений, как их показывают в шоу про гипноз или в голливудских фантастических триллерах. Просто Дима словно знал заранее, что именно нужно ответить, чтобы получить определённый результат — в пределах доступного выбора. Как в компьютерной игрушке с элементами ролевой игры [33] Привычная английская аббревиатура RPG как раз и означает Role Player Game. : тут ответ, там ответ, оп, вот и ещё десять пунктов в «репутацию». Полчаса общения — и Мария уже забыла, что вот только что хотела влезть в жизнь потомства ценными советами и «аудиторскими проверками». Эффект успешно держится некоторое время — супруга, фигурально выражаясь, постепенно возвращается к «первоначальным установкам»: телефонные и даже видеоразговоры наследнику почему-то и близко не удаются по эффективности. В какой-то момент «материнская обеспокоенность» перевешивает — и цикл повторяется с тем же результатом.

Вячеслав подозревал: Маша тоже должна была заметить некие странности и цикличность в своём поведении — но женщина упорно не желала ничего замечать. А её муж не собирался заводить разговоры вроде «с нашим ребёнком что-то не так». Убедить жену он бы убедил, но что в итоге? Пятьдесят на пятьдесят: или к психиатру побежит, или к священнику: «ребёнок же, сам не разберётся». В любом случае, сын им такой подставы точно не простит. Тем более, ничего плохого ни себе, ни другим Дима не делал, опасностей жизни старательно избегал: честно учился вместо попыток выиграть пару миллионов в покер или пойти в «активисты», уговаривая пожертвовать деньги на «благое дело». Может статься, его нелюдимость — как раз старание минимизировать своё влияние на других? Глупо, конечно — все люди влияют друг на друга, что такого, если ты — слегка сильнее? Наоборот, надо пользоваться и заводить друзей побольше… Увы, время для подобного разговора было упущено. Нужно было больше времени уделять отпрыску, но — увы. Но… Ещё пять лет, и место молодого парня займёт молодой мужчина. И вот тогда они опять смогут услышать друг друга — уже не как взрослый и ребёнок, а как равные.

— Только не говори, что ни разу тут не был, — хмыкнул Окина, видя, как коллега усиленно крутит головой по сторонам.

— Когда бы я сюда успел попасть? Стоило приехать — немедленно припрягли контролировать строительство, потом с этим вашим «додзё» разбираться — а тут ещё и занятия начались, чтоб их, — несколько сварливо отозвался русский, разглядывая интерьер большой круглой залы.

Чем-то помещение напоминало личные апартаменты Куроко — тоже книжные полки, мягкие низкие диванчики, и нестандартная форма помещения. С другой стороны, на этом сходство и заканчивалось, а начиналось… М-да. Начиналось.

— Нашим додзё, Олег-кун, нашим. Привыкай уже, — не отрываясь от планшета, пропела Нацуро, с ногами устроившаяся во вращающемся кресле у подковообразного стола-пульта.

— А можно было сделать это… место не в стиле фанатской копии базы Доктора Зло из романов про Джеймса Бонда? — привычно придавив ворохнувшееся в душе раздражение, язвительно поинтересовался Абрамов. — Ладно склад за забором двухвековой давности — чёрт с ним. Но сдвижная стенная панель, за которой биометрический сканер, открывающий люк в полу?

— В школе, и уж тем более в академии магии, просто обязаны быть тайные ходы, — наставительно покачала пальчиком Лючия, — все современные писатели так считают. Вот, послушай: «он завлек её в нишу за статуей, и так страстно прижал собой к стене, что древний механизм сработал, и влюблённые упали на пыльную кучу золота и украшений, из которой тут и там торчали человеческие кости. Но не было в мире силы, способной оторвать их в тот момент друг от друга…»

— Нацуро! — Мао прижал ладони к вискам. — Я же просил, не надо… такое… вслух!

— На золото, да ещё и с «торчащими костями» упасть — это больно. Очень. И сильно травмоопасно, — прокомментировал услышанное инструктор по стрельбе и борьбе, — так что сила «оторвать» всё-таки была. Сила тяжести.

— Мужики! — весело фыркнула завуч и наконец-то отложила гаджет в сторону, — ничего не понимаете в современной любовной фэнтезийной лирике! Ладно, наш «господин дьявол», он известный ретроград, но от тебя, Олег-кун, я ожидала большей гибкости мышления. Между прочим, твоя соотечественница написала, это её дебютный роман.

— Любовная фэнтезийная лирика? — Абрамов почувствовал, что и у него скоро начнётся мигрень. — Я не литератор ни разу, конечно, но в первый раз слышу о таком жанре…

— Вот почему важно идти в ногу со временем, — покровительственно сообщила итало-японка, — ибо, как говорит Кабуки-сама…

— …«Люди видят не то, что видят, а то, что им показывают», — наизусть продолжил одну из любимых фраз шефа Олег.

— Во-от! Потому в школе для магов должны быть тайные двери и загадочно выглядящие помещения, — победно резюмировала молодая женщина.

— Только у нас не школа для магов. В школе для одарённых учат колдовать, а мы — не учим, — Окина закончил тереть виски и теперь тоже с интересом прислушивался к беседе. Похоже, ему просто хотелось подловить Нацуро на логической несостыковке, но — вотще!

— У нас японская школа для необычных «обычных школьников», а в японской старшей школе учат обычным предметам, так положено, — насмешливо пояснила завуч. — Мы живем в век информации, созданные образы владеют миллионами умов, было бы совсем глупо их не использовать.

— Сразу все? — Абрамову все не давал покоя интерьер помещения: эта смесь несмешиваемого реально давила на мозги и мешала воспринимать происходящее серьёзно.

— А что такого-то? — отмахнулась планшетом завуч, — каждый найдет что-то, близкое его культурному коду. И порадуется, и попадёт во власть стереотипов — и ему приятно, и нам польза. Опять же, на пиар-компанию тратиться не придется: нужный реквизит почти всё сделает за нас. Директор Кабуки воистину гениален — я всегда это говорила! Впрочем, вы это знаете не хуже меня, мужики.