Дмитрий Светлов - Десантник разведотряда. Наш человек спасает Сталина

– Чего, спрашивается, ходить? Я сто раз говорил командиру, что здесь заводской брак, – увидев летчика, недовольно сказал техник.

– Готовь к вылету, приказано отогнать назад. – Олег с насмешкой показал упакованные тетради. – Вон штабные всучили тонну отчетов.

– Давно пора, прислали на войсковые испытания, а он стреляет в разные стороны. Вы немного подождите, без подвесного бака до завода не долететь.

– Мне сказали, что парашют в кабине.

– Так точно, уже месяц в кабине валяется.

Олег непроизвольно вздрогнул – за месяц парашют слежался и не раскроется, а он собирался после пересечения линии фронта сразу выпрыгнуть. Придется садиться, что на незнакомом самолете да еще с крестами чревато фатальным последствием.

– Покажи новшества в кабине, – попросил он.

– Первый раз? На малых скоростях его мотает в разные стороны, поэтому при взлете и посадке энергично работай рулями.

Вот попал! При его опыте только норовистого самолета не хватало! Олег забрался в кабину, а техник, стоя на стремянке, начал объяснять назначение многочисленных тумблеров. Триммеры и элероны выставлялись электроприводом, а трехполюсной переключатель задавал фиксированные положения. Конструкторы явно позаботились о новичках, коих в Люфтваффе сейчас большинство.

Пока он осваивался, куцый тракторишка отбуксировал самолет на рулежную дорожку, техники подсоединили электрокабель и запустили пускач. После команды «от винта» захотелось сразу начать разбег, но Олег запросил командный пункт:

– Два нуля пятый к полету готов, прошу разрешить выезд на рулежную дорожку.

– Здесь тебе не Темпельхоф [13], если готов – уматывай восвояси, – «вежливо» ответил руководитель полетов.

По-школьному аккуратно Олег вырулил на старт, затем переключил разворот лопастей на положение «взлет» и отпустил тормоза. Самолет словно нехотя покатился, но быстро набрал скорость отрыва, секунды разбега показались вечностью, и он излишне резко поднял нос. Обошлось, новый двигатель вытянул наверх, на тысяче метрах выполнил обязательную коробочку с покачиванием крыльями над местом, где затаились партизаны, и домой!

Набрав высоту, Олег взял курс на северо-восток и начал внимательно рассматривать землю. Карты нет, и самым надежным ориентиром станет железная дорога. К сожалению, внизу виднелись лишь руины городов да пепелища деревень. Люди добрые, подскажите летящему в небе парню схему железнодорожных линий Белоруссии! Пришлось подвернуть восточнее, и искомый поводырь заблестел на солнце стальными рельсами.

В небесной синеве ни единого облачка, самолет словно повис на одном месте, лишь мелкие пузырьки в стеклянной трубочке сообщали о расходе бензина в подвесном баке. Странно, по времени скоро должна быть линия фронта, в небе ни единого самолета и эфир безмолвствует. Впереди показалась белоснежная стена кучевых облаков, и он на всякий случай поднялся до пяти тысяч метров.

Вот и надежное прикрытие для пересечения зоны активных боев! Радость оказалась преждевременной, изнутри облака оказались черными с проливным дождем, а воздушные потоки нещадно швыряли самолетик во все стороны сразу. Вцепившись в «кочергу» [14], словно котенок в бантик, он едва успевал компенсировать удары стихии и удерживать высоту. С направлением полета получалось хуже, владыка ветров одним махом разворачивал самолет на десятки градусов.

Наконец болтанка приутихла, пора пробивать облачность, надо увидеть землю. В первый момент чернота и белые облака внизу создали иллюзию, что он летит вверх ногами, но нет, авиагоризонт не может ошибаться. Он летит буквально в нескольких метрах над вершинами деревьев! Тут еще двигатель нервно зачихал. Олег торопливо переключился на основной бак и немного увеличил высоту полета. Альтиметр выставляли далеко от этих мест, а после пересечения грозового фронта давление изменилось.

Лететь над землей оказалось очень тяжело, горизонт практически не виден, а управление по приборам на малой высоте равнозначно самоубийству. На новом «мессере» у двигателя постоянные обороты, а скорость меняется пошаговым разворотом лопастей. Поразмыслив, Олег переключился на минимум, который равен заходу на посадку, и полностью сосредоточился на управлении.

Мало-помалу видимость улучшилась, и он начал высматривать признаки освобожденной территории. Ничего! Лес сменялся заброшенными полями с сожженными деревнями, и везде царило абсолютное безлюдье. Где он: у своих или у немцев? Чуть справа голубой полосой открылся горизонт, и он подвернул туда, где светит солнце. В тот же миг прямо перед собой Олег увидел аэродром с ровными рядами реактивных бомбардировщиков.

Запоздало испугавшись мелькнувших под крылом зениток, выпустил шасси, пару раз скакнул козлом по бетонке и покатил к приземистому домику под красным флагом «Полеты запрещены».

– Вылазь, фашистская морда! – направив винтовку, грозно потребовал запыхавшийся от бега часовой.

– Лестницу принеси, – попросил Олег.

– Ага, я отвернусь, а ты бежать!

– Специально здесь сел, чтоб от тебя бегать. Лестницу давай!

От стоянок гурьбой прибежали техники с мотористами и начали советовать:

– Ты стрельни, сразу сговорчивым станет!

– У меня тоже есть чем стрелять, – предупредил Олег.

– Откуда русский знаешь?

– Папа с мамой научили, как и тебя олуха. Стремянку давайте, а то ноги затекли от долгого сидения.

– Документы! – потребовал часовой.

– Держи. – Олег протянул красноармейскую книжку.

И тут все расхохотались: кабина высоко – не дотянуться, не допрыгнуть. Когда мотористы с механиками прикатили стремянку, у самолета уже собралась толпа. Олег устало выбрался на верхнюю площадку, а спустившись вниз, увидел перед собой подполковника и оказался в крепких объятиях.

– Товарищи, это Студент! Помните, прошлым летом приезжал к нам с рассказом о результатах бомбардировки.

– Качать героя!

Олега тут же подхватили на руки и под крики «ура» начали подбрасывать вверх.

– Совсем от безделья охренели! С какой радости немца качаете? – раздался гневный окрик.

Олег обернулся и увидел перед собой Веселова.

– Товарищ генерал, Студент возвращается с выполненного задания…

Он не успел договорить и снова оказался в крепких объятиях.

– Молодец, живой, как я рад тебя видеть! Сам понимаешь, война… – Генерал смахнул непрошеную слезу.

В летной столовой не протолкнуться, технический персонал с солдатами столпился у окон и все смотрят на Олега. Пренеприятнейшее ощущение, словно голый на сцене. Веселов усадил гостя за центральный стол, где супница манила ароматом наваристого супа с фрикадельками и стояла в окружении хрустальных стопочек бутылка армянского коньяка.