Александр Забусов - Характерник

— А, ты кто такой? Откуда? — молодой голос слегка дал петуха.

— Свой! ГРУ ГШа! Выхожу. Вы там прикройте, если что!

— Давай!

Есть еще силушка, видать рано на покой! Годами тренированное тело как пробка из бутылки шампанского выстрелило вверх, ушло в перекат под самое окно, выгнулось в склепку, снова разогнулось, оттолкнувшись подошвой берца от стены и перевалилось через высокий подоконник, а оказавшись в доме, скользнуло к стене, ощутив за спиной ее холод. Лихой провел стволом пистолета с набалдажником глушителя по сторонам, рискуя тем, что у кого-то могут сдать нервы. Подругому нельзя. Точно свои.

В свете полной луны, из оконных проемов освещавшей внутренность покинутого хозяевами жилья, вполне сносно различались лица присутствующих. Молодые ребята в бушлатах, грязные как черти, видно, что вымотанные, на лицах читается безысходность. Опустил ствол вниз.

— Однако! — молодой парень, но явно старше остальных, восхищенно качнул головой. — Каким ветром вас к нам занесло?

— Попутным. Вы-то кто будете?

— А, я вас помню, товарищ майор! Вы к нам в рязанское училище на отбор приезжали. Командир взвода разведки триста двадцать пятого мотострелкового полка, старший лейтенант Кузьмин. Валерий.

— Подполковник. А тебя значит не отобрал?

— Что?

— Я говорю подполковник, не майор.

— Простите.

— Да, ладно. Ты лучше скажи старлей, куда это я вышел, и что за обстановка? А то шел по канализационным коллекторам, заплутал.

Ребята-срочники рассредоточившись по окнам, во время выдавшейся передышки прислушивались к разговору своего командира с незнакомым офицером ГРУ. Андрей присел с Кузьминым у слепой стены. Закурили, пряча бычки в кулаках.

— То-то я носом чую духан от вас сифонит, и бушлата по зиме нет.

— Там где я прошел в бушлате не протиснуться. Так, что?

— Нас самих только сегодня утром в Грозный перебросили. Встали на блок-постах без потерь, а под самый вечер, еще и стемнеть не успело, один из блоков обстреляли, вот комполка и послал нашу группу прояснить обстановку.

Короче, было так. Дворами, рассредоточившись, группа скрытно подошла к крайнему подъезду здания, откуда стреляли. Внутрь не полезли, наблюдали. Сначала было тихо. Потом послышались непонятные крики, громкий разговор. Чуть позже, многоголосый истошный вопль провыл: «Аллах акбар». И, началось! Группа едва смогла унести ноги под плотным обстрелом. Оторваться от преследования не смогли и к месту дислокации полка не пробились. Наоборот, существенно отдалились. Их, что называется, оттерли, загнали в одну из улиц частного сектора и блокировали.

— Обстановку хоть успели передать? Помощь вызвали?

— Нет. В рацию пуля попала. Нет связи.

— Ясненько.

— Как думаете, товарищ полковник, что делать?

— Какое сегодня число? — спросил Андрей.

— Восемнадцатое января.

Андрей бросил окурок под ноги, берцем растер его, лицо мимолетно скривилось в невеселой улыбке, мысли табуном поскакали в мозгу. Зима, Грозный, девятнадцатого января федералы захватят президентский дворец, выбьют боевиков сначала на окраины, а затем и вовсе из города. Ё-ё-о! Выходит, что он в девяносто пятом году, жена и дочь живы, а сам Лихой окажется в этой гребаной Ичкерии только летом. Так, постой-постой! Нужно срочно завязывать со всей этой кутерьмой, ехать в Москву и предупредить своих, чтоб и в мыслях не держали походы на мюзиклы во всякие там Дубровки. Пусть дома сидят, целее будут. Вот! Вот оно! Остальное все второстепенно. Стоявший у одного из окон молодой разведчик окликнул командира:

— Товарищ старший лейтенант!

— Чего тебе, Кошкин?

— Духи!

Кузьмин сунулся к окну, и тут же вместе с эхом выстрела, прозвучавшего откуда-то из ночного марева, словно споткнулся, завалился на пол. На Лихого, будто ушат холодной воды плеснули. Это для него все вокруг — сюрреализм голимый, пацаны в этом аду мечтают выжить и вернуться домой. Сейчас, именно этой ночью, от него, вскормленного войной, зависит их судьба и то, сколько их, пацанов из этой группы завтра увидят утро. Нельзя сейчас думать о себе, придется переключаться на второстепенное.

— Всем убраться от окон! Работают снайперы! Что ты там за духов увидел, Кошкин?

Не маяча перед окнами, за ноги оттащил тело офицера в угол комнаты. Пуля попала в лицо. Противоположная сторона улицы взорвалась огнем автоматов, пули кромсали стены дома, рикошетя и залетая внутрь.

— Духи к дороге ползут!

У соседнего окна завалившись на подоконник и соскользнув с него, осел еще один разведчик. На месте глаза на лице зияла рваная дыра. Боец даже вскрикнуть не успел. Начался снайперский обстрел. Понимая то, что их всех здесь положат, Андрей вывел оставшихся двоих из простреливаемого помещения, определил места лежек для отражения нападения.

— Замерли все! Готовьтесь к бою, сейчас полезут!

Чеченцы не заставили ждать, полезли через окна и из глубины дома получили по зубам, а взорванные под самыми окнами пара «эфок», завершили дело ретирадой последних. Отступление сопровождалось беспорядочной стрельбой. Казалось по дому в котором укрылась разведка лупили со всех сторон. Лихой, одевший на себя бушлат погибшего старлея и его же выпачканную в крови шапку, принял и командование над его пацанами.

— Товарищ полковник, видели как я его завалил? — возбужденно, по-мальчишески принялся хвастать Васьков, «замочивший» своего первого «духа».

— Ну, с почином тебя Вовка, уже не зря небо коптиш. — Ободрил бойца Лихой, между делом окидывая взглядом свалившихся на голову подчиненных. — Всем перезарядиться. Соседям перевязать раненых. Это еще не конец. Прапорщик Костров.

— Я! — от покосившейся, висевшей на нижней петле двери откликнулся единственный в группе зрелый мужик, по возрасту только лет на восемь младше Андрея.

— Дымовухи есть?

— Маленько имеются.

— Как обстрел на спад пойдет, постарайся задымить побольше пространства у дома.

— Сделаем.

Сидевший на полу, раздвинув в стороны ноги, белобрысый парнишка с непокрытой головой, посетовал невпопад:

— Двенадцатый час ночи, наши сейчас на дискотеке зависают, пиво пьют, а тут…

— Ага, — поддержал другой. — Некоторые вообще на армию болт положили и не призываются.

Лихой, наблюдая за обстановкой через вывалившийся кусок стены, хмыкнул.

— Каску на головку одень, Третьяк, застудишся. Не журитесь хлопчики, отслужите, домой вернетесь, а те что бегают… Есть анекдот про таких уродов.

— Расскажите!

— Уклонист-переросток, убегая от ментовского патруля, видит монашку и просит: «Позволь спрятаться под юбкой, ведь загребут, не отвертишся!»

После того как патруль проносится мимо, ущербный благодарит монахиню: