Виталий Саух - Зона Действия (СИ)

Надеяться на то, что у меня есть время, для того чтобы скрыться, или перехватить ее в воздухе руками, я не мог.

Наверняка мой противник выждал пару секунд из трёх-четырех, предусмотренных техническими характеристиками.

Взмыв под потолок, я ударом стопы послал гранату в противоположное направление.

Взрыв грянул в то же мгновение, когда граната, отправленная назад с немыслимой скоростью, оказалась в соседнем помещении — осталось лишь поблагодарить себя за прозорливость.

Не раздумывая и доли секунды, я ворвался в следующее помещение. Опасаться здесь уже никого не стоило — все кто до взрыва граны был здесь ещё жив, теперь погибли, или, пока ещё, бились в предсмертных судорогах.

Однако, я так до сих пор и не обнаружил главаря банды Борзого.

Тогда ещё я не знал что такое «откат», но тело уже начало сигнализировать о том, что всплеск нейроускорения начинает стремительно затухать.

Передо мной была запертая дверь, что навело меня на одну мысль.

Спрятавшись за каменным косяком, я дернул ручку. Я едва смог отдернуть руку до того, как заряд из дробовика вынес прочь изогнутую ручку, и часть древесины к чертовой матери.

Из-за двери в панике стреляли ещё и ещё. До тех пор пока не кончились патроны в патроннике.

А вот тут уже был мой выход.

Собрав все, стремительно убывающие силы в один удар, я выбил ногою дверь, и та с грохотом завалилась, подмяв под себя Борзого. Я видел его перекошенное страхом лицо, выглядывающее из-за верхнего угла привалившей его двери.

Я шагнул было вперёд, но именно в этот миг силы покинули меня. Я обессилено пал на колени, затем на грудь, но не остановился. Я рычал, скулил, но все равно полз к своему заклятому врагу.

Откуда-то снизу, из под созданного мною завала, отчетливо несло горящей плотью — похоже, раскаленный ствол дробовика придавленный мною и дверью жег тело Борзого. Тот подвывал и все это время пытался выбраться из-под двери и давившего на нее сверху моего слабеющего тела, но паника, которая сквозила из его глаз, говорила о том, что львиную долю своих сил он расходует впустую.

Я же миллиметр за миллиметром продвигался к его лицу.

Когда я оказался над Борзым моя ладонь накрыла его искривленный гримасой ужаса рот. Вот только перед тем как закрыть его губы моей ладонью в широко распахнутый рот Борзого я бросил склянку с семенами момордики.

Борзый попытался выплюнуть пузырек, но моя ладонь этому мешала.

А затем я ударил его в подбородок второй рукой.

Ударил слабо, собрав остатки последних моих сил, но и этого оказалось достаточно — стекло склянки лопнуло, вонзившись мелкими осколками в небо и язык главаря банды. Кровь обильно хлынула из порезов в пищевод, так как выход в другую сторону я все ещё перекрывал, не давая Борзому выплюнуть стекло, кровь и небольшие семена.

Вот тогда-то и момордика, почуявшая плоть и кровь, подала признаки жизни.

Агония придала Борзому силы и тот, наконец-то, смог сбросить меня с двери.

Главарь, уничтоженной мною банды, зашарив у себя за спиной по пояснице, извлек наружу, из засунутого под ремень штанов, пистолет и дрожащей рукою направил его на меня.

Вот только из носа его уже торчали бледно-зеленые смертельные побеги момордики — а большего мне уже и не нужно

Так думал я, проваливаясь во тьму.

Сопоставив все имеющиеся факты, вы абсолютно уверенны в том, что я, конечно же, выжил.

А имеющиеся факты таковы — эта история о моем прошлом, о которой я вам рассказываю из настоящего, следовательно в своем будущем я жив и здоров. Но, думаю, что в этом итак никто не сомневался.

Конечно, заблуждение на счет моей гибели было бы возможно, если бы повествование велось не от первого лица, как в моем случае, а от третьего, и будь главных героев двое и более, и, потеряв кого-то из друзей, остальные начинают свою долгую и кровавую месть.

У меня же друг и наставник убит и отмщен в самом начале повествования, а любимая предала ещё раньше.

Тогда возникает другой вопрос: — А что же тогда с интригой сюжета?

О чем же ещё тогда может быть мой дальнейший рассказ?

А что если я скажу вам, что вы заблуждаетесь, и тогда я не выжил?

Что если я скажу вам, что именно тогда я умер в первый раз?

Я пришел в себя несколько часов спустя. Вернее, я подумал, что всего лишь банально пришёл в себя, а не воскрес. Время своего отсутствия я определил не по ручному хронометру, так как часы в Зоне тоже безбожно врали.

Бывало у двух одновременно ушедших в Зону сталкеров, носящих наручные часы, после возвращения из аномальных земель одни часы показывали больше на пару часов, а у второго на столько же, но меньше эталонного времени.

Была гипотеза, что часы не врут, а показывают то время, которое ощущает сталкер, отражая замедление или его стремительный бег.

Я определил время по тем росткам, которые уверенно колосились из плоти Борзого.

Если быть точным, то плоти уже никакой и не осталось — один сплошной зеленый ковер.

Я встал на ноги на удивление легко. После того как приходишь в себя обычно сознание не такое ясное, в теле слабость. Однако, это не насторожило меня тогда. Странности я заметил значительно позже. А сейчас я будто внезапно включился — ещё мгновение назад не было ни мыслей, ни ощущений, а затем всплеск жизненной энергии, включивший из небытия и покоя мое сознание, мое тело.

А заставило меня задуматься о моем подозрительном состоянии (я бы даже сказал подозрительно великолепном состоянии) то, что я не почувствовал следов от побоев Буслая. А ведь после него обязательно должны были остаться поломанные ребра, выбитые зубы… Кстати о зубах — я точно помнил о том, что несколько из них было выбито, но, теперь, все они были на месте.

Нет, конечно, не абсолютно все зубы. Например, того зуба мудрости, что мне удалили ещё до первого посещения Зоны, на месте не было.

Ещё не было коронки на левом верхнем резце — там вообще ничего не было. Пусто.

Странно все это…

Зеркала не было, но я и без него мог определить то, что свёрнутого в сторону носа, сбитой на руках кожи и припухлостей от гематом под нажимами моих пальцев не обнаружилось.

Я настолько был озадачен и потрясен случившимся, что не сразу заметил ствол, упершийся мне в грудь. Похоже, что я зачистил не всё здание от бандюков, или из рейда вернулась еще одна партия.

Рассуждения мои оборвал выстрел, разворотивший мне грудь.

Так я умер уже во второй раз за сегодня.

Когда я очнулся, хотя правильнее было сказать «включился», сомнений в том, что я воскрес, уже не было.

На этот раз воскрешение, а в том, что это было оно, теперь я был абсолютно уверен, длилось не пару часов, а гораздо дольше.