Елена Счастная - Воин Забвения. Гранитный чертог (СИ)

Мальчишка, поджав ноги к груди, сидел на драном соломенном тюфяке, который ещё видал, наверное, того древнего правителя. Волосы парня были всклокочены и падали на глаза, сверкающие в полумраке чёрными угольками. Под левым явственно расплывалась краснота, обещающая превратиться на следующий день в хороший синяк. Значит, Труш не удержался, приложил-таки к вельдчонку тяжёлую руку. За это он тоже получит заслуженную взбучку. Но потом.

Вельд поднял взгляд, в котором не отразилось ничего, кроме безразличия. Жаловаться и взывать к пощаде он, похоже, по-прежнему не собирался. Хальвдан медленно подошёл и остановился перед мальчишкой:

— Встань. — Тот поднялся, неловко скособочившись и прижимая ладонь к боку, который, верно, тоже пострадал от кулака или ноги Труша. Хальвдан попытался говорить терпеливо и насколько можно доброжелательно: — Как тебя зовут?

— Рогл. — Парнишка с едва промелькнувшим любопытством глянул на секиру, висящую на его поясе. Затем посмотрел в лицо и нахмурился. — Почему меня заперли здесь? Я ведь не делал ничего плохого! Я не причинял вреда той девушке…

— Её зовут Млада, — непонятно зачем уточнил Хальвдан.

Видимо, воительница не стала представляться вельду. Что ж, это на неё очень похоже. Да имя — не то, что можно называть каждому встречному. Тем более вражьему отпрыску.

Мальчик помолчал, напряжённо прищурился, не сразу сообразив, что ему сказали. А потом едва заметно улыбнулся.

— Млада… — пробормотал он, будто имя его удивило. — Да, ей. Я не хотел сделать ничего плохого. Только хотел пойти с ней!

— А жителям княжества ты тоже не делал ничего плохого? М-м? — Хальвдан невольно начал раздражаться от нарочито невинного вида вельдчонка. Так и позабудешь, кто он есть. — Скажешь, и в набегах не участвовал?

В таком возрасте иные парни уже вовсю ходят в походы и, случается, убивают. С Хальвданом так и было: в первый поход через море на запад он отправился, едва отметив шестнадцатилетие и получив браслет от конунга. А вельд достаточно крепок и ростом обещает удаться высоким. Такого выучи, как следует — грозный получится воин.

— Не участвовал! — слишком резко ответил Рогл.

Хальвдан вскинул руку, замахиваясь — мальчишка сжался и мгновенно покрылся потом, в его глазах промелькнул испуг. Знать, он понимал, что одного сильного удара может хватить для того, чтобы вышибить из него дух. А Хальвдан и не собирался бить вельдчонка. Пока что. Он опустил руку, обтёр о штанину, будто успел замараться.

— Ещё один такой ответ — и закувыркаешься вон до той стены. Зубов не убережёшь. Понял?

Вельд кивнул.

— Тогда рассказывай всё, пока язык не отвалится, — спокойно продолжил Хальвдан. — Каковы планы вельдов? Нападение на Кирият или дальше будут деревенских шугать?

— Точно я не знаю… — собравшись с духом, вздохнул парень. — Отец со мной об этом не говорил. Но на Кирият нападать он никогда не собирался. И сейчас не станет. Он не для того лагерь разбил так далеко. Да его и не было до недавних пор. В начале осени мы в те места пришли. И войска не было.

Хальвдан заинтересованно скрестил руки на груди.

— А как же те отряды, которые нападают на деревни уже много лет?

— Они всегда появлялись неожиданно, — мальчик отвёл глаза в сторону, что-то вспоминая. — Я видел, как они приезжали, выслушивали отца и исчезали. Иногда привозили пленников, чтобы провести ритуалы для Великого. Но такого большого лагеря, как теперь, я никогда не видел. Всегда были только несколько десятков воинов для охраны, когда мы останавливались где-то. На одном месте мы не задерживались больше нескольких седмиц. А зимой и вовсе жили, бывало, в городах. Далеко отсюда. И других вельдов с нами не было.

Такого Хальвдан не ожидал услышать. Он всегда считал, что большое кочевое племя вельдов пряталось, используя какое-то колдовство или морок, наведённый их жрецом. А то просто забиралось в глухие, не обжитые места. А сейчас получалось, что кроме тех небольших отрядов, никого и не было? А Рогл всё это время жил едва не с одним отцом.

— Постой. А кто твой отец?

Рогл поморщился, будто только одна мысль об этом вызывала отвращение.

— Жрец и вождь племени.

Хальвдан громко хмыкнул. Эхо качнулось под потолком камеры. Тогда многое вставало на свои места. Но в историю, рассказанную мальчишкой, всё равно не больно-то верилось.

— И что, ты хочешь сказать, что никогда не жил в большом племени, не играл с другими детьми? Зачем твоему отцу отделяться от остальных?

— Он не отделялся, — Рогл пожал плечами, будто говорил о само собой разумеющихся вещах. — Он всегда жил так. Других детей я правда никогда не видел. И сейчас, когда собралось много воинов, я был одним подростком в лагере. Там нет ни женщин, ни стариков. Только взрослые мужчины.

Значит, жрец всё же что-то замышлял. Раз сгоняет всех кочевников в одно место.

— И после этого ты станешь утверждать, что он не готовит нападения?

— Идти на Кирият он не собирался. Остального я не знаю, — парень набычился. — И зачем ему такое большое войско — тоже. Правда, не знаю. Отец никогда со мной ни о чём не говорил. Может, считал, что мне рано о том знать. А может, не доверял.

— Если уж ты приехал сюда сам — значит, не зря он тебе не доверял.

Рогл фыркнул.

— Значит, не зря. Я не желаю добра отцу. И другим вельдам тоже. Об этом я уже рассказывал… Младе.

— Допустим, ты говоришь правду, — Хальвдан почесал бороду и прошёлся мимо вельдчонка от стены до стены. — Сколько сейчас вельдов в войске твоего отца?

Мальчишка призадумался, что-то прикидывая в голове.

— Много сотен… — проговорил он наконец. — Оно увеличивалось каждый день с тех пор, как мы остановились в том месте. Каждый день появлялось по сотне, а то и больше воинов. Только последние дни они перестали прибывать.

— Так сколько?

— Около семи тысяч.

Хальвдан невольно прикрыл глаза. Это много больше, чем рассчитывалось. И больше, чем всё войско княжества, даже если перетряхнуть каждую деревню и забрать всех способных сражаться мужчин в ополчение. Князь не будет рад услышать об этом.

— Сколько конных?

Вельд снова задумался.

— Точно не знаю. Меньше половины.

Странно для кочевников, которые, если верить рассказам о них, и жизни своей не мыслили без доброй лошади. Она и друг, она же и еда в трудные времена. Сам Хальвдан и представить не мог, как можно есть лошадей. Он и верхом-то начал ездить чаще только после того, как покинул Клипбьёрн. Вереги почти не признавали верхового боя. А вот кочевники едва не рождались в седле и считали поедание конины обычным делом. Поэтому табуны у них всегда были огромные. На многие тысячи голов. Если судить о тех кочевниках, которых Хальвдан знал и которые продолжали заселять бескрайние степи юго-восточнее княжества и соседствующих с ним заросших дремучими лесами земель миртов.