Руслан Бирюшев - X-UNIT

— Ну что, товарищ капитан… — Выдохнул кто-то из рядовых на русском. — С Днём Победы, что ли.

— И что это было? — Ни к кому особо не обращаясь, поинтересовался Барсов.

— Как только мы взорвали последнюю зенитку, воздушное наблюдение зафиксировало подводный пуск ракет в нейтральных водах. — Ответила ему Мишель, обнимающая лазерную винтовку — во время тряски девушка очень боялась её уронить. — Траекторию быстро рассчитали…

— Простите, что перебиваю, мэм… — Вмешался пилот. — Но мне сообщают — флот покидает зону операции. Мы сядем на «Викранте», денёк прокатимся с ними в сторону Китая, потом отправимся дальше своим ходом, через воздушное пространство КНР.

— Надеюсь у них там хороший лазарет. — Хмыкнула МакГрин, склонившаяся над раненым.

К прибытию опергруппы флагман эскадры ООН словно вымер. На палубе их встретил одинокий смуглокожий матрос, смахивающий на пакистанца, который проводил всех по каютам и указал, куда доставить раненых. В корабельном лазарете обнаружился врач, который вместе с ассистентом взял на себя заботу о пострадавших бойцах. Потом тот же матрос разнёс по каютам подносы с ужином — и больше людей на борту сотрудники «X-UNIT» не видели. Только Штреллеру показалось, что возле апартаментов, которые он делил на четверых с помощником и канадками, ошивался какой-то тип в чёрном костюме и с чемоданчиком, однако это могло примерещиться от усталости — ведь стоило немцу приблизиться, как тот исчез, словно в воздухе растаял. Ночью солдаты слышали стуки на палубе и человеческие голоса, шаги в коридоре, однако стоило кому-либо выйти из комнаты или подняться на лётную площадку — как «Викрант» вновь превращался в корабль-призрак.

Домой вылетели после плотного обеда, оставив тяжелораненых на попечение судового медика — ясно было, что на базу им возвращаться ни к чему. Дозаправившись в гражданском аэропорте КНР, «Чинук» пересёк российско-китайскую границу… и тут-то начались сложности. Не прошло и десяти минут после того, как винтокрылая машина покинула воздушное пространство Поднебесной, как пилот попросил капитанов пройти в кабину.

— Что случилось? — Поинтересовался Барсов, перешагивая через комингс. Хенриксен протиснулась мимо него и встала за пустым креслом второго пилота.

— У нас, кажется, неприятности… — Мрачно отозвался лётчик. — А вот, смотрите!

В гул винтов вплёлся высокий свистящий звук, и мимо вертолёта промчалась хищная крылатая тень.

— Что за…

— Это тридцать первый МиГ. — Пилот проводил реактивную машину взглядом. — Их тут два, кружат над нами и требуют немедленно приземлиться. Говорят, что мы нарушили границы Федерации.

— Вы связались с Центром? — Спросила Мишель, без церемоний усаживаясь в свободное кресло и пристёгиваясь. — Нам что, не дали «коридор»?

— Я связался с Центром, Центр связался с Комитетом, Комитет связался с Совбезом, Совбез связывается с Москвой, в Москве не берут трубку… — Хмыкнул вертолётчик. — А нам дали три минуты чтобы пойти на посадку.

— И что делаем? — Иван посмотрел на канадку, будто она знала ответ. Вправду сказать, сам он, хоть и постоянно ожидал каких-то неприятностей, слегка растерялся.

— Я бы подчинилась. — Девушка сдвинула брови и потёрла подбородок. — Что там Центр?

— Сообщают — Совбез всё ещё не может связаться с русскими… — Пилот покосился на Барсова. — Простите, сэр, с Кремлём. Пока приказывают уходить к границе, китайцы уже извещены о проблеме и обещали прикрытие. Садиться запрещено.

— По-моему, это не лучшая идея… — Протянула Хенриксен.

— Согласен, мэм. — Мрачнее прежнего буркнул пилот, наклоняя штурвал. Машина начала разворот по дуге… И тут же перед её носом замелькали красно-жёлтые вспышки.

— Предупредительная очередь! — Стиснул зубы лётчик. — Ну теперь-то мы в полной…

Неуклюжий «Чинук» словно получил пинок в борт от невидимого великана. Вертолёт швырнуло вправо и почти положило набок, Ивану пришлось вцепить в пилотское кресло руками и ногами, но всё равно он приложился обо что-то виском, разодрав кожу.

— Ах ты ж…! — Под гудение тревожного зуммера пилот дёрнул ручку штурвала, выправляя машину. На приборной панели вспыхнули алые огоньки, в воздухе запахло дымом. В салоне кто-то кричал, Барсову показалось, что он слышит и болезненные стоны…

— Что с нами? — Мишель вцепилась в перетягивающие её грудь ремни безопасности — так, что костяшки побелели.

— Горим, вот что! — Огрызнулся лётчик.

— Они возвращаются! — Иван указал пальцем на две серебристые точки, стремительно приближающиеся сверху-справа.

— А вы ж су… — Пилот дал штурвал от себя, направляя машину вниз. Точки росли на глазах, превращаясь в силуэты истребителей.

— Иван! — Капитан Хенриксен вдруг схватила командира «Альфы» за рукав и быстро заговорила на ломанном русском. — Если что, вы должны…

Закончить она не успела. Ведущий МиГ внезапно с грохотом, различимым даже сквозь шум лопастей, обратился в пламя… Ведомый ушёл вверх, избегая столкновения с косматым огненным шаром, а над «Чинуком» промелькнули ещё две серебристые тени.

— Отказывает задний двигатель! — Пилот уже не говорил — рычал. — Теряем тягу!

Продолжая снижаться, СН-47 вошёл во вращение…

Вертолёт благополучно шлёпнулся на брюхо у подножия пологого лесистого холма, в семи километрах от китайской границы. Высыпавшие из люков бойцы — оглушённые, ошарашенные, плохо слышащие после того, как снаряды авиапушки прошили салон — рассеялись вокруг машины, по приказу командира устанавливая периметр. В это время более опытные и стойкие — МакГрин, Мишель, Джейкоб, наёмники — выносили на плащах останки убитых. Пока пилот и Штреллер заливали из огнетушителей дымящиеся дыры в кожухе заднего двигателя, тела сложили у борта. «Альфа-четвёртый», «Бета-восьмой», «Альфа-одиннадцатый». Русский, американец и итальянец… Накрыв последнего погибшего плащом, Энн МакГрин отошла в сторону, отцепила от пояса фляжку, плеснула на ладони воды и принялась остервенело умываться. Вся левая сторона её лица была забрызгана кровью — щека, лоб, наглазная повязка… Левый рукав тоже был тёмным и влажным. Подошедшая Хенриксен молча встала рядом, засунув руки в карманы. Пару секунд понаблюдав за подругой, хрипло окликнула Маркуса, уже закончившего тушить мотор, и, когда тот приблизился, без лишних слов обняла их обоих. Тихо что-то зашептала — так, что слышать могли лишь немец и Энн…

Когда Иван спустился по трапу, младшая канадка уже ушла в караул, а инженер в сторонке, в тени высокого хвоста «Чинука», выговаривал своему ассистенту-инженеру — того заметно трясло. Снайпер же сидела на земле у люка, прислонившись спиной к борту винтокрылой машины, и разглядывала перистые облака. Заметив коллегу, она сняла очки и посмотрела на него, подслеповато щурясь: