Мамука Пагава - Борьба за будущее: Интроекция (СИ)

Тут же прозвучал грустный «уарк», после чего пингвин ещё сильнее прижался к юноше.

«Железная логика», — подумал Синдзи и нервно усмехнулся.

— А вот и я! Проголодались? — явилась хозяйка с подносом, на котором расположились четыре глубокие тарелки с массой, похожей на лапшу с карри, различные закуски, а также три банки: одна — с колой, две — с пивом.

— Уарк! — первым отреагировал на странные запахи пингвин.

— А ты, Пен-Пен, предатель! — пожаловалась Мисато. — Будешь сегодня свои слюньки кушать.

— Уа-арк! — птица тут же запрыгала вокруг Кацураги, моля о пощаде.

— Жестоко, Мисато-сан, — неодобряюще бросил Синдзи.

— А ты как думал она Пен-Пена приручила?

— Мне в подчинении иногда давали натуральных кретинов, которые не знали, где право, а где лево, — Мисато поставила поднос на столик и уселась рядом с остальными. — Что мне пингвин, у которого ай-кью на треть больше, чем у любого среднестатистического рядового.

Пен-Пен сразу устроился рядом со своей хозяйкой, ластясь к ней. Кацураги всё же сжалилась над пингвином и поставила рядом с ним тарелку. Счастливый «Уарк!» раздался по всей квартире.

— Во всяком случае, моё солнышко куда как круче твоих котов, Риц, — Мисато погладила птицу по пузу, — а то они у тебя вечно повиснут в проходах, не понимая, хотят выйти или остаться. Как это бесит!

— Ничего ты не понимаешь, — Акаги покосилась на ужин. — Состояние кота не может быть объяснено с позиции классической физики. Коты описываются квантовыми уравнениями и могут находиться в состоянии принципа суперпозиции, когда они одновременно выходят из комнаты и одновременно в ней остаются.

Юноша не мог понять — это она так шутит или нет? Ибо выражение лица учёной нисколько не изменилось.

— Да-да, наверное, твои когтистые ленивцы брали уроки у кота Шрёдингера — тот был мастером в этом.

— Как и Ангелы, — слегка усмехнулась Рицко.

Синдзи, мало что понимая в их разговоре, ради разнообразия неодобрительно повозился палочками в своей порции, перемешивая странную субстанцию из лапши и соуса карри. Однако, принюхавшись, он мог точно сказать, что сие, с позволения сказать, «блюдо» куда как аппетитнее американских сухпаёв, особенно на вид.

— Ну что вы, не стесняйтесь! — одной рукой Мисато вскрыла банку пива, а другой занесла палочки над своим кулинарным творением. — Приятного аппетита!

И тут же по-армейски набросилась на долгожданную еду, поглощая с невероятным аппетитом. Её подопечный и подруга не обладали военным опытом — не познали связанных с ним лишений, поэтому решили аккуратно подойти к процессу.

— Ну что ж, — произнесла Акаги, пытаясь оставаться беспристрастной, — приятного аппетита.

— Да, приятного, — кивнул Синдзи и отправил к себе в рот первую порцию.

Первое его впечатление: «Хорошо, что готовлю я». Второе было более конкретное: «Острое!» Третье: «Офигеть острое!» Еле жуя, юноша медленно глянул на старавшуюся сохранить невозмутимость интеллигентную женщину с докторской степенью. Да только на её лице всё было прекрасно написано.

«Чёрт, насколько же оно острое!» — взмолился Синдзи.

— Мисато, как можно было испортить уже почти готовую еду? — Рицко удалось сдержаться: помог глоток холодного слабоалкогольного напитка. — Пиво нормальное — уже прогресс.

— Что? А по-моему, очень даже вкусно! — довольная хозяйка квартиры перевела взгляд на своего питомца. — Так, Пен-Пен?

Синдзи мог поклясться, что птица сглотнула от страха пробовать ЭТО.

— Ведь так , Пен-Пен? — Мисато продолжала буравить взглядом бедное животное. У Синдзи не осталось никаких сомнений — эта женщина способна построить любого .

Пингвин жалостно похлопал глазами-бусинками, обречённо понимая, что ему ничего не остаётся, как попробовать готовку его хозяйки. И зря он рискнул: его вкусовые рецепторы явно не были готовы к такому, и после первой же порции Пен-Пен натурально отключился, упав навзничь. Или же сделал вид, поди разбери.

— Эй, очнись, солдат! — Мисато принялась тормошить его. — Встать!

Но пингвин упорно изображал отсутствие признаков жизни, лишь бы не есть эту стряпню.

— Икари-кун, тебе лучше переехать, — Рицко после пары глотков свежего пива была в приподнятом настроении, — эта ужасная соседка разрушит твою жизнь.

— Да я уже привык, — последовал он её примеру и отпил холодной колы, после чего вновь попытался одолеть то, что называлось ужином.

— Он прав, Риц, не стоит недооценивать способность человека приспосабливаться к новым условиям окружающей среды. Кроме того, если он переедет… Ой, — помахала она уже почти пустой банкой, а на лице так и читалось удивление, — Син-чан, душка, принеси ещё одну, пожалуйста.

— «Душка» ещё ладно, но с каких пор я «Син-чан»?

— Ну не будь злюкой.

— Видишь, Икари-кун, — вклинилась Акаги, — о чём я говорила.

— Ну пожа-алуйста, — Мисато не сдавалась, состроив глазки.

Синдзи не хотел лишний раз устраивать сцены из-за какой-то банки и соизволил подчиниться. Так как всё равно их спор кончился бы прямым приказом. Внезапно ожил Пен-Пен и с громким «Уарк!» резко рванул на кухню, пока его не сцапала майор.

— Негодная птица! — Мисато швырнула в него пустой банкой, но промахнулась. Или специально промахнулась. После чего, как ни в чём не бывало, продолжила своим привычным тоном. — Так вот, если он соберётся переезжать, то ему придётся пройти через кучу формальностей. И второй раз задним числом я его не смогу протащить.

В этом она была всецело права, а Синдзи сейчас окунаться по полной программе в витиеватую бюрократию ой как не хотелось. Да и потом, он действительно уже привык жить с Мисато — в этом не было ничего плохого, даже имелись свои плюсы. Конечно, не без минусов, но они тонули во всём остальном положительном. Чего не скажешь о Пен-Пене, которого только корми-корми-корми. Чтобы успокоить его, пришлось вскрывать упаковку с сёмгой, а то ведь не отстанет от Синдзи.

— И куда его пристраивать? — все уже всё прекрасно поняли, но хозяйка не унималась. — Одного? Не вариант. К тебе, Риц?

— О нет, — отказалась та, — я ему в матери гожусь. А мать из меня как жизнь из кремния.

Юноша прикинул, какой может быть возраст учёной. Если учесть, что во время Кашмирского ужаса ей было восемнадцать, то сейчас должно быть около тридцати четырёх. На мамаш в таком возрасте она точно не походила.

— Внешне не скажешь, Акаги-сан, — принёс Синдзи две банки пива и раздал их, — особенно когда улыбаетесь.

— Спасибо, ты настоящий джентльмен, — двусмысленно ответила Рицко, принимая баночку.

Секундой позже Синдзи покраснел от своих слов и ощутил некоторую неловкость, отчего женщины рассмеялись.