Елена Сидоренко - (Не)люди (СИ)

В тот день, когда заканчивалась отведенная доктором неделя, Куд с самого утра сидел в кабинете доктора, хотя до этого приходил лишь после обеда, и сверлил взглядом телефон с проводом-спиралью. Рядом сидела и читала книгу Хельга, делая вид, что ее не заботит слишком тяжелая атмосфера и недовольство доктора.

— Куд, время уже позднее… Боюсь, ты был… — мужчина не успел закончить — телефонная трель едва не стала причиной его инфаркта. Хельга выронила книгу и начала ругаться и злиться, а Куд, подскочив, умудрился сам снять трубку, даже не потрудившись узнать, кто звонит. Но он не ошибся. На том конце провода робко прозвучал голос Нины: «Здравствуйте, а можно Куда?..»

Тогда Куд впервые за пять лет плакал перед девочкой и, совсем ее не слушая, безостановочно просил прощения. Нина сначала отнекивалась и пыталась привести Куда в чувство, но, потом просто начала соглашаться с каждым его словом. Куду нужен был только голос Нины. Лишь ее прощение.

— Мы же друзья? Мы ведь всегда будем друзьями? — спросил он, когда немного успокоился спустя полчаса, и опасливо взглянул на доктора — но тот не спешил ничего делать, лишь наблюдая со снисходительной улыбкой.

— Конечно. А ты думал! Ну, обиделась. Это ведь ничего не значит. Совсем ничего.

— Спасибо, — проскулил Куд, падая набок и зажимая телефон между щекой и полом. — Даже если я останусь здесь?..

— Конечно, — Нина погрустнела. — Я же знаю, как ты любишь маму… — о том, что она не понимает такой любви, Нина решила умолчать.

— Спасибо… Расскажи мне что-нибудь, пожалуйста.

Они разговаривали долго, больше часа — Нина четырежды просила Ивэй подождать и дать ей договорить. Хельга, глядя на Куда, которого колотило от пережитых эмоций, на доктора, который улыбался то ли тому, что оказался прав, то ли тому, что видел, курила сигареты, которые взяла у врача, в форточку. По ее легким растекалось спокойствие.

А когда Куд вернулся в палату, женщина забралась на подоконник и открыла окно, впустив в помещение мороз. Мальчик долго глядел на тлеющую в руках матери сигарету. И Хельга, заметив это, вздохнула и протянула ее сыну.

— Когда-нибудь ты назовешь меня самой отвратительной матерью из всех, — предупредила она. — Но тогда я отвечу, что ты во всем виноват сам, — женщина аккуратно поднесла сигарету к губам ребенка, и Куд, бездумно кивнув, закрыл глаза и вдохнул дым. Он надрывно кашлял, но хватался за сигарету и вдыхал еще и еще, чтобы растянуть это чувство и запомнить его во всех красках. Пока по легким Куда разливался яд, по его венам растекалось умиротворение.

Оз балансировал на грани обморока. Он просто не хотел верить в то, что видит, но открывшаяся картина была, будто в издевку, настолько яркой и однозначной, что зацепиться парню было просто не за что. Юста, чертова Юста, до которой он добирался полтора года, рискуя всем, что есть на планете: собой и мечтами оставшихся разумных существ, Юста, на которую возложил столько надежд, этот исток… Пуста. И разрушена. Стерта с лица планеты. Оз видел лишь остатки сожженных руин некогда и так крохотного городка и сровненный с землей центральный квартал, принадлежавший самой компании. И не верил в то, что это реальность. Не верил разумным доводам собственного мозга: здесь даже чудом ни черта не осталось.

— Какой ужас… — пробормотала Эмма-02, подъезжая ближе и фиксируя данные. — Здесь что, был ядерный удар? Хотя нет, показания радиации в норме… — она вернула Третьей небольшой прибор и обернулась, обводя взглядом городок, затаившийся в низине между невысоких гор. — Что же тут случилось?

Оз закрыл глаза и, помотав головой, опять уставился на заснеженные кварталы с твердым намерением найти хоть что-то, оправдывающее весь этот путь. Даже поднес к стеклу шлема уже наизусть выученную фотографию, сравнивая то, что было полтора века назад, и то, что есть сейчас. Вместо упорядоченных в четкие и красивые кварталы аккуратных трехэтажных домов с просторными дворами и посадками вокруг — лишь разбросанные коробки с черными дырами-окнами, закоптившимися стенами и выбитыми дверями. Вместо скверов и парков — дикие заросли кривых деревьев, корчащихся на неплодородной земле в попытках выжить. Все это: и дома, и посадки, и дороги, взрытые корнями и усыпанные обломками, — похоже на монстров, которые выползли из-под земли, но сгорели под солнцем, крича в агонии. Они давно лишились всех клыков и теперь только открывали безобразные, но уже бесполезные рты. Четыре трубы огромной котельной, видимо, обеспечивавшей теплом весь городок, рядом с кратером угадывались только по четырем грудам камней и местоположению на фото, а само здание давно лишилось части крыши и одной из стен так, что парень видел, как снег укрыл давно вышедшее из строя оборудование. Будто стыдливо. Словно говоря: «Не смотри сюда». И Оз перестал смотреть, смял фотографию и затолкал ее в карман. Производственные помещения — замаскированные когда-то под жилые кварталы коробки — почти полностью сохранились, но Озу подумалось, что это только видимость, декорации. В этом месте не было ничего ценного. Совсем ничего.

— Почему он не сказал? — спросил Оз надтреснутым голосом, не слыша собственных слов. Слишком сильно шумело в ушах. — Смотритель ведь наверняка знал! Он же по всему миру дронов посылал!

— Они действуют в определенном радиусе от Города. Пока есть радиосигнал — дроны работают, — отозвалась Третья, — они просто сюда не добрались. Смотритель не мог наверняка сказать, что ты здесь найдешь. Поэтому не хотел и отпускать.

— А спутники? Ведь система навигации Первой работает! Смотритель же мог увидеть эту воронку! — простонал Оз, уже находясь в полубессознательном состоянии — он тихонько сел в снег и вытянул ноги. Сгорбился, опустил плечи. Эмма-03 сначала подумала, стоит ли отвечать, услышит ли Оз сейчас ее голос, но, увидев кивок Пятой, ответила.

— Во-первых, навигация сейчас не работает. Да если бы и работала — на гражданских системах Юста не отображалась: ее засекретили, когда Смотритель был еще молодым. Он не мог знать, что здесь такое, Оз. Юста базировалась в закрытом городе. Видишь пропускной пункт?

Эмма-03 указала на ворота, выглядящие так, словно люди, в панике бежавшие из города, просто снесли их. Оз даже не взглянул. Он сжал кулаки и, грязно выругавшись, поднял голову и заорал в никуда, чтобы выместить все свое разочарование, выпустить все разрушенные мечты и надежды. Он ведь так старался, так долго ломал себя, уговаривал, убеждал, что все это нужно. И ему тоже. Но сейчас парень не находил в себе ни капли силы. Он снова превратился в четырнадцатилетнего ребенка, который мечтал, чтобы кто-нибудь просто взял и сказал: «Теперь дело за нами. Отдохни, Оз». Но никто так не говорил, все лишь возлагали на него надежды, которые он выполнить никогда и не смог бы. А холодный декабрьский воздух, застывший в безветрии, проглотил крик, будто стараясь сохранить мертвую тишину этого места, словно до сих пор неся бремя молчания в память погибших и погибшего. Будто время застыло. И Оза здесь вовсе нет.