Елена Сидоренко - (Не)люди (СИ)

— Больно же, брастра! — и сцепившиеся близнецы отпрыгнули друг от друга. Взъерошенные, побитые и в мятой одежде, явно им не по размеру. На треугольных лицах одинаковая злость. Со стороны и не отличишь, кто из них кто и кого ударили. Или укусили. Эммет дважды щелкнул языком, и один из детей обернулся, а второй виновато потупил взгляд, встретившись с отцом глазами.

— Не буду… — и насупился, поджав губы.

Ивэй наблюдала молчаливый диалог, в ходе которого Эммет только менялся в лице и двигал головой. Один ребенок мрачнел все больше, а второй все ярче улыбался. Ивэй не могла сдержать умиления: это очень похоже на ее разговор с Кудом в тот самый день, когда Нина сбежала.

— Надо же, я это еще помню. Как будто вчера было, а не пять лет назад. О… Кажется, идут.

Снаружи послышался шум, и Ивэй поторопилась к выходу, чтобы забрать у охранников Нину. Пристыженный близнец встрепенулся, понимая, что на этот раз наказания не будет и извиняться не придется, а второй обиженно надул губы.

Нина несмело перешагнула порог совершенно незнакомого ей помещения, когда ее толкнули в спину, и застыла, не понимая, что делать дальше. Девочка была напугана, но старалась этого не показывать. Лишь прижимала к груди футляр со скрипкой побелевшими пальцами и изо всех сил прислушивалась.

— Нина! — Ивэй протянула руки, и девочка, обритая почти наголо и одетая, как мальчик, качнулась вперед и безошибочно обернулась к Ивэй. Она узнала этот голос и мгновенно просияла. Эммет удивленно присвистнул, Юко и Юго завистливо охнули, а Ивэй прикрыла рот рукой, когда Нина с разбегу ее обняла, даже не обратив внимания на то, что почти не пришлось тянуться.

— Привет, — ошарашенно прошептала Ивэй, понимая, что у нее дергается глаз. Нина была высокой — по плечо Ивэй. В свои одиннадцать.

— Мамочка, значит, папа меня не обманул… Я так рада, что ты в порядке!

— Ну и дылда! — в унисон выдали близнецы, и Эммет запоздало на них шикнул, а Нина покраснела, когда Юко и Юго окружили ее и схватили за руки, утягивая в теперь уже их общую комнату. — Но добро пожаловать! Нина? Тебя зовут Нина? А! Ты слепая?!

Эммет и Ивэй недоуменно переводили взгляд с детей друг на друга и не могли понять, что делать. Пока Нина не расхохоталась, ловя головы близнецов:

— Так вы действительно коротышки! Они коротышки, мама, папа не обманул! Кажется, Юко и Юго, да? А кто из вас кто?

«Они подружатся», — усмехнулся Эммет, увидев, как оскорбленно вытянулись лица его детей. Ивэй, закатив глаза, ударила себя по лбу: она и забыла, что Нина уже встретилась с Джонатаном. Значит, девочка в курсе событий. Значит, ей, Ивэй, не надо волноваться.

Хельга перебирала пальцами волосы Куда, с интересом рассматривая, как в свете растущей луны двигается ее рука. Как будто заточенная в череду замедленных кадров. Раз — и она, исчезнув в одном месте, появляется в другом. Женщина даже помотала рукой над головой — ей отчетливо виделись две ладони на одном запястье, наклоненные в разные друг от друга стороны.

— Глупость какая, — прошептала Хельга, отчего-то уверенная, что надо шептать. В этой клинике ночью было слишком тихо. Гораздо тише, чем в ее почти вымершем городе. Только глубокое дыхание Куда и его почесывания разбавляли эту тишину, не позволяя Хельге потерять связь с реальностью. — Смотри, как необычно. Ты когда-нибудь замечал подобное? Твои волосы тоже так странно смотрятся в темноте. Почему я раньше этого не видела?.. — и вновь холодные пальцы скользнули между прядями, оставляя неприятные ощущения на коже головы. У Куда по спине пробежали мурашки.

Он ничего не ответил. Он вообще не смотрел на руку матери, на свои волосы, которые Хельга пыталась показать, вытягивая пряди и тряся перед его лицом. Куд вглядывался в ее глаза, тихо радуясь, что она, наконец, перестала плакать и тискать его. Этот день был удивительно долгим и сложным. Куду пришлось многое пережить и выстоять. Сначала Джонатан, потом клиника, затем долгий и трудный разговор с доктором, который без обиняков объявил, что Куду тоже следует полечиться и от вспышек гнева — мальчик дважды за разговор сорвался и попытался затеять драку, — и от ненормальной для ребенка его возраста замкнутости.

Куду не хотелось становиться как Хельга — неуравновешенным и жестоким. И он пообещал доктору сдерживаться и регулярно рассказывать о своих проблемах, переживаниях, делиться мыслями… И первый сеанс выдался настоящим испытанием. Куд даже самому себе с трудом признался, что происходящие вокруг события совсем не та жизнь, о которой он мечтал. А Хельга не та мать, какой он ее видит. Что он действительно где-то глубоко в душе жалеет, что не уехал с Джонатаном. Это был долгий день. И Куд устал, смертельно устал…

— Почему ты не уехал с ним? — спросила шепотом Хельга, но Куд дернулся — он почти уснул. Мать, скользнув пальцами по акульему зубу на шее ребенка, крепче обняла его, пряча глубже под одеяло и обдавая затылок дыханием. — Такая же возможность была… Я ведь все слышала. Ты сам остался. Почему? Зачем? Там ты был бы в безопасности. С мамой-Ивэй, которая точно не станет тебя бить.

Куд задумался. Он знал ответ, но не предполагал, что Хельга задаст такой вопрос. Ему всегда казалось, что ей плевать, есть он или нет.

— Я не захотел в Юсту, — буркнул мальчик, утыкаясь носом в ее шею и втягивая горячий воздух. — Мне там и тогда не понравилось. Да и надоело. Туда, сюда, я больше не хочу никуда ездить. И бросать тебя не хочу. Тебе тут не помогут, ты сама говорила. А папа-Джо говорил, что помогут. А я тебе больше верю.

— Вот дурак, — Хельга была счастлива и улыбалась во весь рот. — А если там с ними твоя обожаемая Нина?

— Мне хватает телефона. А с Ниной будет Ивэй, так что волноваться не о чем. С тобой-то никого не будет.

Хельга кивнула и провела рукой по голове Куда, отбрасывая волосы со лба: этот ребенок становился таким же упрямым, как Тимм. И таким же верным, как ее покойный муж. Только когда Хельгу доставили в клинику и она поняла, что Куда рядом нет, что она может его больше никогда не увидеть — только тогда до женщины дошло, как она его любит. Она без него не может, как бы это ни отрицала. Куд — ее драгоценный сын, самое дорогое, что осталось от Тимма. Ей понадобилось пять лет, чтобы это понять. А ведь он знал с самого начала…

— Я тебя люблю, — внезапно прошептала Хельга, и Куд, вынырнув из-под одеяла, непонимающе на нее уставился, пытаясь не морщить лицо. — Чего? Это странно?

— Очень, — честно отозвался мальчик. — Больше так не делай. А то позову доктора, — серьезно добавил он. — Мне сказали сразу звать доктора, если ты будешь себя странно вести.

Хельга расхохоталась, запрокинув голову, а Куд почувствовал, что если пошевелится — рухнет на пол. Выбравшись из-под одеяла, он потопал на вторую кровать. Он шипел от того, что пол холодный, а ноги покрылись гусиной кожей, что снова начали чесаться плечи, хоть и меньше, чем дома. Потом долго крутился, скрипя матрацем, в попытках укрыться и унять зуд. Он изо всех сил пытался справиться с внезапно одолевшим его смущением и счастьем: мама сказала, что любит его. Таким, какой он есть: полуфабрикатом, как часто сама Хельга говорила.