Гедеон - Погоня за химерой (СИ)

Мысли судорожно заметались в головах полукровок, но внятного объяснения происходящему не находилось.

Все вопросы отпали сами, стоило достичь пункта назначения — просторной каюты, где в удобном кресле расселся зайгеррианец с чуть посеребрённой сединой короткой шерстью. Синие глаза, холодные, как вечные льды Хота, надменное и властное лицо с острым треугольным подбородком. Лицо, год за годом появлявшееся в самых мучительных кошмарах близнецов.

Перед сёстрами Лорэй сидел Лирес Тормус, их первый владелец и инструктор.

Стройный и продуманный план побега рухнул, погребённый под обломками нахлынувших воспоминаний и таящихся в них ужасах. Хладнокровие и расчётливость, струящиеся по жилам близнецов вместе с кровью, в одно мгновение испарились, оставив после себя леденящий ужас, парализующий страх и осознание собственной беспомощности. Заработанная за годы неволи выдержка изменила Лорэй, их лица перекосило от страха при виде своего мучителя.

— Я смотрю, вы меня не забыли, — поделился выводом Лирес и, не меняя выражения лица, активировал ошейники близнецов с помощью пультов, переданных ему «покупателем».

Нейроошейник — изобретение гуманного садиста — не повреждал тело, воздействуя напрямую на нервную систему. В зависимости от интенсивности поступающих сигналов тело испытывало всю гамму ощущений от лёгкой кратковременной боли до жестокой агонии, сравнимой с миллионом терзающих плоть ножей, с испепеляющим пламенем планетарного ядра, с разъедающей кислотой, проникающей в каждую пору кожи.

Зайгеррианец выбрал агонию, и близнецы с криками повалились на пол, где корчились пару секунд, показавшихся им вечностью.

— А это чтобы вы помнили, что рабам запрещено лгать, — пояснил зайг, когда в залитых слезами глазах его жертв снова появилось осмысленное выражение.

— Мне передали тут душещипательную историю, что вы рассказали Синджу, и я задался вопросом, почему такие преданные и послушные рабыни забыли упомянуть своё происхождение, повышающее их цену в несколько раз. Единственный разумный вывод неутешителен — вы собрались бежать от нового хозяина, задурив ему голову феромонами и враньём. Я, как ваш дрессировщик, уязвлён до глубины души. На кону моя репутация. Товар Тормуса не лжёт, не сбегает и не перечит хозяевам.

Новое нажатие кнопки, ещё один приступ агонии и блаженное беспамятство. Не выдержав боли, близнецы просто отключились, но были приведены в чувство резко пахнущим какими-то химикатами веществом, поочерёдно поднесённым к их носам тем самым человеком, что купил их на аукционе. Исполнив свою задачу, он отошёл в сторону и вновь застыл у двери, ожидая распоряжений зайгеррианца.

— Я не закончил, — укоризненно сообщил Тормус и негромко, но угрожающе приказал. — Встать!

Исполнить это простое действие оказалось невероятно сложно, но Лорэй слишком хорошо знали, что последует за ослушанием, и медленно, пошатываясь, всё же сумели принять вертикальное положение.

— Неплохо, но кое-чего не хватает. Вспоминайте, чему я вас учил?

Желудок Свитари скрутило спазмом, и она едва сдерживала рвотные позывы, а Эйнджела и вовсе готова была снова вырубиться — к собственному плачевному состоянию эмпатия прибавляла и мучения сестры.

«Улыбайтесь, — годами звучали в ушах слова их мучителя. — Никому не нужны хмурые хнычущие рабыни».

Сглотнув, Ри растянула губы в улыбке, молясь всем богам, которым было до неё дело, чтобы та выглядела достаточно убедительно. Парой секунд позже Эйнджела тоже справилась с собой и придала лицу требуемое выражение.

— Вот теперь я вижу, что вы тоже рады встрече, — удовлетворённо заключил остроухий и пригубил вина из стоящего на подлокотнике кресла бокала. — Рад вам сообщить, что теперь мы не будем расставаться надолго. Сказать честно, я удивлён и заинтригован тем фактом, что вы дожили до этого возраста. Это открывает простор для исследований с перспективой выработать методику для дрессировки зелтронов.

Последнее было недостижимой мечтой всех работорговцев. Раса миролюбивых, красивых и здоровых существ, к чьим феромонам имели иммунитет всего два известных народа. Не признающие насилия, не имеющие собственной армии, возведшие всевозможные удовольствия, включая искусство любви, в культ, зелтроны были бы идеальными рабами. Нужно было лишь найти способ, благодаря которому те будут выживать в условиях неволи. Как Лорэй.

Каждое слово, вылетавшее из поганых губ зайгеррианца, звучало как стук молотка по гробу, в котором заживо хоронили близнецов. Тормус слишком давно занимался работорговлей, чтобы можно было надеяться сбежать от него. И обе сестры прекрасно понимали, что довольная клыкастая улыбка на треугольном лице сулит им жизнь на коротком поводке.

Но всё оказалось даже хуже, чем они могли себе предположить. Улыбка Тормуса стала пугающе-ласковой, и Лорэй буквально парализовало от страшных предчувствий.

— Я решил оставить вас для селекционной работы, — сообщил им зайгеррианец. — Найти зелтрона для оплодотворения не проблема, а вы больше не подумаете бежать и будете искренне заинтересованы в выживании собственного потомства. Лет через пятнадцать я впишу своё имя в историю Зайгеррии благодаря вам и вашим малышам. Первый зайгеррианец, добившийся успехов в дрессировке зелтронов. Целая планета безупречных, идеальных и безумно дорогих рабов. Можете гордиться причастностью к великому событию, девочки.

Лорэй потрясённо молчали, инстинктивно продолжая улыбаться. Самый страшный кошмар становился явью и единственное, что они могли сделать, чтобы остановить его — повеситься при первом же случае.

Одной из коммерческих тайн мастера Тормуса был способ управления рабами, наделёнными относительной свободой. Зайгерранец нашёл элегантное и эффективное решение — заложники. В награду за примерное поведение и победы в бою в распоряжение гладиаторам отдавали наложниц их расы или достаточно близкой, чтобы иметь общее потомство. Означенное потомство оставалось у «заводчика», служа гарантией безупречного поведения производителей. Во всяком случае, на матерей действовало безотказно, и наложницы, воспитанные Тормусом, никогда не смели перечить своим хозяевам. Зайгеррианцу же доставалось отличное потомство от лучших производителей, из которого со временем воспитывались превосходные рабы.

К счастью, Лорэй продали, когда им ещё не исполнилось и четырнадцати. Они были слишком молоды для подобного, а у Тормуса и без того был идеальный рычаг для воспитания. Он использовал привязанность сестёр друг к другу и за провинность одной жестоко наказывал другую. Очень скоро поведение близнецов стало безупречным, и они были проданы на космическую станцию «Иллюзия», являвшуюся нелегальным центром развлечений с казино, борделями и аренами для боёв.