Александр Гласьев - Паутина

«Что же ему нужно, — напряженно думал Микулич, изображая доброжелательное внимание, — зачем он притащился, старый паук? Включил охранный блок, а болтает о пустяках. Намек на Нодию проигнорировал, заговорил о доказательствах. Он что, судить его собрался? Скомпрометировать можно и без всяких доказательств, так даже вернее получается. Может, он хочет, чтобы мы подбросили эти доказательства? Что ж, надо подумать».

— С Бэтой сложнее, — вслух сказал он, — людей там маловато, да и наш представитель новый, еще не освоился.

— Там раньше был Новак, начальник оперотдела? Может, поручить ему координацию работы по Бэте?

— Вообще-то Новака я нацеливаю на анахронистов. К тому же его на Пятнистой знает каждый пузырь. Если он зачастит гуда, это привлечет ненужное внимание, — возразил неожиданно для себя Микулич. Хотя до этой минуты он и сам собирался поручить Бэту Новаку, непонятный приход Директора встревожил его и заставил импровизировать.

— Резонно. Вы правы, я об этом не подумал. Старею. Тогда, конечно, Новака лучше использовать здесь. Хорошо, пусть пока этим занимается наш представитель. Людей ему можно и подбросить, я, кстати, принимаю меры в этом направлении. А весьма досточтимый сэр Гонди добился разрешения на увеличение штатов в нашем отделении на Бэте. Тут вот еще что. Кому-то надо заняться непосредственно Болотом. Мало того, что Экспедиционный Контингент не обеспечивает должную его охрану, так еще и сами военные оказались замешанными в контрабандных операциях. Пошлите туда умного парня с опытом, знающего местные условия, чтобы поработал осторожно, без всякой огласки. И людей ему дайте, и опытных, и молодых, под самыми разными крышами. Пусть копнут поглубже. Бэта сейчас самое больное наше место. Если не удастся там хоть за что-то зацепиться, бледно мы будем выглядеть на очередных слушаниях.

— Хорошо, — согласился Микулич, думая тем временем о своем. «Похоже, старый олух опять сел на своего конька — в Болоте ищет козни метрополии… Нет, эти сказочки мы оставим для Компьютерной Службы Новостей, — рассуждал про себя Микулич, — а займемся в первую очередь Нодией. Тут заинтересован сам министр. Потом уже — анахронисты, тема избитая, но все еще популярная в Сенате. А Болото — для публики, пошлем туда несколько человек, может, и впрямь что-нибудь обнаружится. Главное — пошуметь, полезно и для престижа Федеркома, и для его председателя тоже. Вдруг на Болоте действительно прячется какой-нибудь псих? А Новака на Бэту посылать не стоит, не случайно Директор второй раз заговаривает об этом, с чего бы вдруг? Пусть начальник оперотдела занимается текучкой…»

Директор был доволен разговором со своим преемником. Проблема с Нодией, похоже, решена. Если министр действительно связан с анахронистами, достаточно намекнуть об этом, и шансы Нодии занять высокий пост улетучиваются. Не очень ясно, почему Микулич вдруг воспротивился возвращению Новака на Пятнистую, но, может быть, оно и к лучшему. Новак помнит, кто сделал его начальником отдела. Оставаясь на Альфе, он будет полезен в качестве источника информации. А на Болото стоило бы послать Германа Крофта — он бывший топограф, знает о Пятнистой все. Хватит держать его в запасе. А все эти политические игры не для него, Директор не знал, что относительно Германа у Микулича были свои планы.

Никто официально не вызывал Сибирцева и Инглза, никто не говорил с ними о предстоящем задании. Просто однажды после занятий Мастер подозвал их к себе и совершенно буднично объявил, что с завтрашнего дня они будут работать по индивидуальной программе, для чего с утра им следует явиться в кабинет № 5. А с начала следующей декады оба перейдут на казарменное положение, поэтому надо подготовить и перетащить в Учебный центр все необходимое. Сразу же стало ясно, что действовать им придется на Бэте, точнее — на Болоте. Инглз тоже предположил, что из них решили сделать топографов. Джек скептически пожал плечами, но и он про себя отметил, что известный резон в словах Боба есть. С первых дней занятий в Учебном центре им упорно твердили, что главное в оперативной работе — внимание к человеку, умение войти в контакт, определить психологические характеристики, внушить доверие… А тут — разновидности пауков, особенности почвы в различных секторах, биохимия и топография Болота. Занятия проводили не специалисты ФК, а военные из Высшей Космической Школы, готовившие офицеров для Экспедиционного Контингента, молчаливые, даже замкнутые, что резко отличало их от прежних преподавателей. Джек заподозрил, что некоторые из них ради двух курсантов прилетели прямо с Бэты, хотя это предположение ему самому казалось фантастическим. График занятий был плотным — утром основательная разминка, которую проводили специалисты из Учебного центра, в том числе Элла, потом «болотные» занятия, как окрестили их два ученика, оперативная подготовка, самостоятельная работа… В общем, вздохнуть было некогда. В предпоследний день декады они сдавали зачеты, потом мгновенно пролетающие сутки отдыха, и все начиналось сначала. Короче говоря, за четыре декады Джек ни разу не выбрался на хутор к Герману, разговаривать же по видеотелефону не хотелось…

Уже в начале второй декады Джек поймал себя на том, что с нетерпением ждет нескольких часов относительной свободы. Главное, никто, даже всезнающий Инглз, не знал, сколько времени продлится эта гонка. Остальные курсанты занимались по обычному графику, хотя и в их программе Бэта занимала непривычно большое место.

И при всем при том Джек, который за пол-цикла на Альфе так и не нашел себе подружки, именно в эти сумасшедшие четыре декады завел себе небольшой роман.

Началось все самым банальным образом. В первый выходной они решили с Инглзом просто прогуляться по Городу, зайти в ресторан, поглазеть на людей. Договорились, что оба заскочат к себе домой, а потом Инглз заедет за Джеком в эр-такси и они отправятся в центр. Джек принял душ, переоделся и стал ждать, поглядывая на дисплей, где мелькали кадры вечерних видеоновостей. Мяукнул дверной сигнал. Инглз, стоящий на площадке, казался смущенным, но Джек, предвкушавший приятный вечер, не обратил на это внимания. Схватив куртку, он стремглав сбежал по лестнице. Инглз не слишком поспешно последовал за ним.

Причину смущения Боба Джек понял только у подъезда. В эр-такси с самым невинным видом сидела рыжая девушка. Джек сначала не узнал ее: «Знакомься, Джек, это Ника, моя младшая сестра». Конечно же, вспомнил Джек, он видел ее на площадке в тот день, когда впервые побывал у Инглзов.

Устроившись на заднем сиденье, Боб улучил момент, когда Ника отвернулась к водителю, и шепотом извинился: