Александр Гласьев - Паутина

Войдя наконец в комнату, оба сразу же направились к компьютеру. «Ого! Сколько здесь блоков»! — удивленно сказал один. «Ничего, сейчас все уберем, — бодро отозвался другой, — найдется же здесь какой-нибудь чулан».

Пару минут они провозились с компьютером, присоединяя к нему небольшое устройство, похожее на карманный магнитофон. Затем, включив его, уселись рядом в ожидании. «Долго оно действует?» — спросил первый. «Минут десять», — ответил второй. Действительно, вскоре загорелся сигнальный огонек на панели прибора. «Готово, — сказал второй, — теперь запись». Он достал из кармана небольшую плоскую дискету. Первый в это время аккуратно отсоединял дополнительные блоки памяти и перетаскивал их один за другим на чердак. Когда он закончил, оба снова уселись и стали ждать, пока компьютер не просигналит об окончании операции.

Тем временем Герман подъезжал к Городу. Изредка он поглядывал в окно, за которым проносились темные стенки туннеля, полускрытые кабелями и проводами, и вспоминал, как они с Джеком и Кичем путешествовали по грузопроводу на контейнерах с почтой. Герман невольно поежился. «Забавное было приключение», — подумал он.

От центральной станции подземки до здания Агробанка, куда направлялся Герман, было совсем недалеко, и нанимать эр-такси не имело смысла. Герман прошел полицейский контроль на выходе и неторопливо двинулся по улице. Тренированное чувство времени подсказывало ему, что он не опоздает.

Каждый фермер время от времени навещал Агробанк, но только пять-шесть человек в Городе знали, что через незаметную дверь в углу вестибюля, пройдя несколько служебных помещений, можно попасть в туннель со строгой блокировкой, который ведет в соседний квартал — в здание Федеркома.

Став фермером, Герман обычно пользовался именно этим входом, тем более что регулярные посещения Агробанка были частью его легенды.

Метрах в тридцати от входа в Агробанк, уткнувшись бампером в ограждение, сверкал ярко-красной эмалью новенький флаттер. Капот машины был откинут, оттуда виднелся чей-то элегантный зад, обтянутый узкими брюками, да часть согбенной спины. Что-то в этой фигуре показалось Крофту знакомым, и он замедлил шаг.

Внезапно женщина, копавшаяся в двигателе, выпрямилась и повернула в сторону Германа раздосадованное лицо.

— Элла? Вы? — удивился Крофт, узнав Эллу Фицштайн из Учебного центра ФК, у которой сам когда-то учился.

— А, Крофт! — обрадовалась Фицштайн, также узнав бывшего ученика. — Как хорошо, что это именно вы. Не слышала о вас целую вечность. Где пропадали? Кстати, не поможете ли мне? Что-то не ладится у меня с этой колымагой. Купила на свою голову!

— Это ваша? — не поверил Герман, подходя к машине. Горожане предпочитали пользоваться эр-бусами и эр-такси, в Загород ездили на подземке или на скоростной «стреле». Иметь личный флаттер — это и накладно, и почти не дает выигрыша во времени. Видимо, Элла придерживалась другого мнения.

— А что? — игриво сказал она. — Я женщина одинокая и обеспеченная, почему бы не побаловать себя?

«Гляди-ка, старая перечница, раскокетничалась, — добродушно подумал Герман. — А ведь неплохо сохранилась старушенция». Одновременно он профессионально отметил скрытое напряжение в жестах Эллы, в подрагивающих углах рта, что никак не вязалось с ее показной радостью. «Что она нервничает? — недоуменно подумал Крофт. — Подумаешь, поломка. Или опаздывает куда? Так взяла бы эр-такси, а за флаттером прислала механика…»

— Что с вами? — спросил он, наклоняясь над двигателем.

— Не держит обороты, — ответила Фицштайн, отходя в сторону. Крофт неплохо разбирался в технике еще со времен службы на Пятнистой и, хотя не был знаком с устройством двигателя флаттера, не сомневался, что справится с поломкой за несколько минут.

— Подайте униключ, — попросил он. Элла протянула инструмент. Лицо ее покрылось красными пятнами.

«Паутинки» она наелась, что ли? Или климакс?» — успел подумать Герман, снова возвращаясь к раскрытому двигателю.

Внезапно раздался приглушенный взрыв. Элла истерически завизжала, со всех сторон к ней бросились прохожие. Кто-то у ближайшего видеофона уже вызывал полицию и врачей. Пока одни приводили в чувство Эллу, другие оттащили в сторону Германа. Лицо его было залито кровью, череп раздроблен. Когда подъехала полиция и Сразу же за ней — врач, Крофт был уже мертв.

Расследование показало, что произошел несчастный случай, вызванный пренебрежением к технике безопасности. О нем, в назидание прочим, сообщила КСН. Элла клялась, что никогда больше не сядет в собственную машину. Она не могла простить себе смерти Германа, хотя ее, собственно, никто и не винил.

Полиция добросовестно, как и положено в таких случаях, отработала маловероятную версию о возможном злом умысле. В частности, проверили память домашнего компьютера погибшего фермера, но ничего, имеющего отношение к его смерти, не обнаружили. Счета, сводки погоды, какие-то хозяйственные записи… В общем, стандартный набор. Федерком участия в расследовании не принимал, но, так как трагедия произошла в присутствии его сотрудницы, затребовал полицейское заключение. Причиной взрыва оказалась техническая неисправность двигателя. Копия заключения о смерти Германа в результате несчастного случая была подшита в папку, хранившуюся в личном сейфе председателя ФК.

Герман был кремирован в похоронном бюро «Реквием». Хозяин бюро, известный предприниматель Мацуда, на церемонии не присутствовал, от его имени в последний путь рядового клиента проводил заместитель. Пришло несколько человек из Агробанка, с которыми вел дела фермер Крофт, в том числе банкир, его партнер по картам, бригадир из карточного клуба и несколько сослуживцев по Пятнистой. Нодия прислал венок. Чуть в стороне стояли двое — пожилой невысокий человек с круглым добродушным лицом, отставной начальник оперотдела ФК, и нынешний начальник контрольного отдела. Бывший оперативник смотрел прямо перед собой странным остекленевшим взглядом, на него даже оглядывались окружающие. Лицо начальника контрольного отдела внимания не привлекало. На нем застыла вполне благопристойная скорбь.

Джек не знал о смерти Германа — в день, когда сообщение о несчастном случае достигло Пятнистой, он был уже на Болоте.

Квартира Директора пугала его самого своей пустотой. Выбирала жилье жена с тайной надеждой, что их взрослеющий сын не сразу же заживет своим домом, останется хотя бы еще на несколько циклов с родителями. Но сын пропал без вести во время сборов на Бэте, а вскоре умерла и жена. Умерла она от хронической болезни крови, которой страдала чуть ли не с детства, но Директору всегда казалось, что она просто поспешила за сыном.