Владимир Стрельников - Ссыльнопоселенец. Горячая зимняя пора

Осталась мелочь – пережить буран и какое-то время, пока до нас конный отряд доберется. Да еще людоловам за это время не подвернуться.

С другой стороны, коптер шел откуда-то с юга. То есть выживальщика сбросили явно не здесь. И искать его вряд ли здесь будут. Я прикинул расположение городов и зимовок на этой стороне, потом попробовал представить, где бы я скинул поселенца, и задумчиво почесал затылок. Однако картинка вырисовывалась не самая радостная. Если я не ошибаюсь, то этот зимний подарок здешним людоловам был скинут в широколиственной тайге километрах в полусотне вниз по течению. Там начинался широкий лесной массив, уходящий вглубь континента до степной зоны. Несколько небольших хребтов, пяток немалых речек, две из которых вливались в Великую, а остальные уходили в сторону степи. Всего около десяти тысяч квадратных километров. Для средств технической разведки мелочь, но конным и пешим людоловам это очень немалый кусок. Причем если поселенец выйдет к крупному поселку или городу, то все, охота прекращается. Правда, здесь, по эту сторону законы в городах не то чтобы отсутствовали. Нет, они тут тоже есть, но писаны они для членов крупных банд. Эти не задираются друг к другу. А вот мелочь и одиночки – эти могут резать друг друга сколько душе угодно.

Хотя мне совершенно нет никакого дела до этого выживальщика, скорее он мне помеха. Вон фактически из-за него пулю в зад словил. Я больше чем уверен, трапперы не сдвинулись бы с участка, если бы не пролет коптера. Коптер взбаламутил.

Впрочем, я еще раз прикинул вероятный маршрут подхода-отхода конной группы и успокоился. Тут до берега километра четыре, если напрямую. Так что пара конных переходов вдоль нашего берега, потом еще один сюда – и три перехода до дома. Все удачно выйдет – неделя. Неделя после того, как наш обоз доберется до города. Припасы случайно найдутся, кони тоже, а народ у нас на подъем легкий. Интересно, кто с Федькой пойдет?

Поглядев на спящую девушку, чуть ли не с головой укрывшуюся меховым одеялом, я аккуратно сполз со стола, повязал на бедра кус широкой серой ткани и при помощи костыля прошкандыбал к очагу. Налил из кофейника остывшего кофе и жадно выпил. Наконец-то. А то во рту после вискаря как пяток котов туалет устроили.

Подкинув на собранные кучкой едва рдеющие угли несколько начавших дымить полешек, я не поленился набрать воды в кофейник и поставил его на решетку очага. Надо будет заварить свеженького, нам здесь сидеть долго. Точнее, мне пока или скакать, или лежать, сидеть не выйдет. Так что жрать я пару дней буду очень и очень мало.

В это время под одним полешком показались язычки пламени, пока еще крохотные. Но вскоре в очаге ровно билось пламя, согревая и освещая зимовье. Брауберг что-то сонно пробормотала, на каком-то одном из старых языков. Подняла голову, глянула на меня, заваривающего свежий кофе, и вновь упала головой на скрутку из запасного одеяла. Утомилась девка. Кстати, красивая все-таки она, аж дыхалку сводит.

А я тем временем положил на стол свои пистолеты. Они вместе со мной упали в ручей, промокли. Надо разобрать и как следует смазать. Да и винтовку обиходить не помешает. Еще дерринджер, еще трофейное оружие. Правда, там все в порядке, трапперы следили за ним честно и с любовью.

У них, кстати, у всех троих восьмизарядные винтовки Лебеля под девятимиллиметровый патрон. Вот одну из этих винтовок я себе и оставлю. Еще одна Шейле идет честно, плюс один из револьверов. Револьверы, кстати, переломки под сорок четвертый калибр, такие же, как у меня. Хорошие машинки. Один оставлю, остальное на продажу. Потом пополам поделим.

И надо будет как следует осмотреть зимовье. Тут запасов много должно быть, тех же боеприпасов. Эти начинающие людоловы налегке шли.

Буран бушевал еще два дня. Стоянку замело настолько, что вокруг саней и лошадиного кораля выстроили стену из снега, высотой больше двух метров. И даже пару туалетов сделали, мужской и женский. Правда, их приходилось регулярно чистить, согласно графику, но тут никуда не денешься, жизнь на этой планете такая.

Впрочем, Полине, да и другим девчонкам, она постепенно начала нравиться. Да, даже по сравнению с Матреной тут самый натуральный стимпанк, только без дирижаблей. Нет, такого она даже представить не могла – лошади в качестве тягловой силы, скорости пешехода, вооружение на уровне того же стимпанка, винтовки с ручной перезарядкой. С ума сойти.

Но она уже без кандалов, наручников и прочих ограничений. Конечно, самое главное ограничение – им просто некуда деваться, через блокированный коммуникатор за ней ежесекундно смотрят. Пусть эта планета расширенная камера, пусть она и остальные тут в качестве подопытных кроликов, – но так намного лучше. Ссылка – это не камера-одиночка.

Тем более что к ней начал всерьез клеиться Семен, возничий. Как оказалось, вполне образованный и грамотный молодой парень, которого отращенная борода состарила на пару десятков годов. Сенька ненавязчиво учил обихаживать лошадей, рубить дрова и готовить на костре. Множество мелочей, которые необходимы для жизни на этой планете. Нет, Полина кое-что вполне могла и сама, все же Матрена тоже молодая планета. Да и армейская школа много чего дала. Но больше на уровне «примерно знать» – подготовка планетарной пехоты здорово отличается от подготовки пехоты космической. Тех почему-то учили выживать по древним, земным правилам. Ну, для начала.

Так что та же Кетлин умела больше, по крайней мере в обращении с открытым огнем. Да и в разделке животины тоже. Полина все-таки родилась не в фермерской семье, а в семье офицера. Вот и пошла по отцовым стопам. Тем более что после гибели в теракте папы с мамой ей особо и деваться некуда было, только в кадетское училище.

Грессия и Герда малость повеселели. Точнее, сначала радостно взвизгнула спавшая до этого голована (Морозова была на сто сорок шесть процентов в этом уверена), лизнула Грессию и ткнулась ей в лицо своей улыбающейся мордой. После чего резко обрадовалась, разулыбалась фельдшерица и ушла о чем-то пошептаться с громилой Сохатым и вторым полицейским, квадратным темнокожим офицером. Те практически одновременно усмехнулись и что-то негромко пробормотали, отпустив девушку.

Наверное, с Игнатьевым и Брауберг все в порядке, чего иначе веселиться. Но Матвею повезло: он с такой помощницей. Полина уважительно глянула на валяющуюся кверху пузом около костра Герду. Та, почуяв взгляд, перевернулась, встала на лапы и, хромая, подошла к сидящей на обрубке бревна девушке. Поглядела ей в глаза, после чего встала на задние лапы, передними опершись о колени Полины, и от души лизнула ее в лицо.

– Герда, фу! Слюнявая! – Морозова от неожиданности отпустила винтовку и чуть не свалилась с нагретого дерева.