Владимир Стрельников - Ссыльнопоселенец. Горячая зимняя пора

– Шел, мою задницу обычно видит только Вера. Надеюсь, что и с такой она меня не разлюбит. – Я попытался приподняться и поглядеть на означенную деталь организма и был прижат к лавке нежной, но сильной рукой девушки.

– Лежать. Сейчас я тебя буду тыкать в зад иголкой, а ты будешь говорить, чуешь или нет. И не оглядываться.

– Эй, ты чего? Я не любитель садомазо! – От удивления я растерялся.

– Это твои проблемы. А я составляю карту чувствительности твоих конечностей. Попробую потом с коллегами определить наиболее пострадавшие нервные участки, и может быть, сумеем выработать лечение. Есть древние методики, начиная от массажа и заканчивая акупунктурой. Так что терпи. – И мне в бедро легонько кольнули. – Чувствуешь укол?

– Да. Я-то думал, серьезнее будет. – Хмыкнув, я растянулся на жесткой доске. Мне пришлось довольно долго валяться на этой лавке, слегка покалываемому и отвечающему на один и тот же вопрос.

Шел ставила какие-то метки на довольно неплохо нарисованных схемах, изображающих мои ноги, задницу и поясницу. В некоторых местах протирала самогоном и тыкала сильнее. Где-то я чуял боль, где-то не чуял вообще ничего. И девушка хмурилась.

Кстати, по ее словам, у меня какая-то невероятная регенерация. И это, вкупе с остальными моими особенностями, заставляет задуматься.

– Похоже, едут. – Я показал на нескольких сорок, недовольно орущих и летающих над дальним оврагом. – Но на всякий случай возьми винтовку и займи позицию.

– Сейчас. – Шел метнулась в зимовье, и вскоре небольшое окошко запахнулось, а в узкую бойницу высунулся ствол винтовки-«француженки».

А я взвел курок своего марлина. После чего неторопливо занял место на выложенной из толстых поленьев огневой позиции. Все едино с моим простреленным задом я много не набегаю и не навоюю.

Впрочем, это все было для показухи, Федор уже давненько связался со мной, запрашивая точные ориентиры зимовья. Ну, я ему и скинул карту местности. Из меня художник еще тот, рисовать даже воображением толком не умею, а оставшаяся блокировка запрещает делать копии спутниковых снимков. Но я сумел достаточно точно изобразить береговой рельеф и наше зимовье на нем. Как говорит старая поговорка, нужда заставит калачи есть.

Метрах в трехстах появились макушки всадников, потом их головы и головы лошадей. И вскоре на нашу поляну въехал небольшой конный отряд с Федором во главе.

– Здоров, хозяева. Спасателей заказывали? – И Федька соскочил с крупного буланого мерина.

– Ничего себе, – не выдержала Шейла, глядя на светящееся подземное озеро.

Ну как светящееся. В огромные прорезанные в скалах окна падало достаточно света, чтобы прозрачнейшая вода казалась светящейся.

– Надо же. Это сколько тысячелетий прошло, а они целые, – удивленно пробормотал Грегори Симменс, глядя на это великолепие. – И заметьте, они чистые. Ни пыли, ни грязи.

– Ну да. Система очистки до сих пор действует. Несмотря на то что от зданий самого комплекса остались руины, поросшие лесом. – Кряхтя, я слез с волокуши и, опираясь на костыль, проковылял к воде. – Теплая водичка. Можно искупаться.

– Позже. – В Федоре проснулся командир отряда. – Так, вы двое, за дровами. Грегори, Бен, на вас лошади. Коновязь, водопой… короче, работайте. А мы с тобой, друже, пройдемся, поглядим, – это Федька уже ко мне обратился, задумчиво стоящему около нижней ступени широкой мраморной лестницы, ведущей куда-то вглубь холма.

– Я с вами, можно? – Шейла тоже соскочила со своего мерина, морщась и потирая натруженную поездкой попу. Седла хоть и ковбойские, профессиональные, но с непривычки и они неплохо задницу натруждают.

Увидев мою ехидную усмешку, девушка неожиданно разозлилась:

– Чего смеешься? Разлегся на горе мехов, как древнерусская принцесса, и доволен?

– Шел, у древних русских не принцессы, а княжны были. Но так – да, доволен. Мягонько, удобно. – Я подошел к Федору и понял причину его глубокой задумчивости.

На мраморной ступени не было пыли, да. Но вот отпечаток окровавленной ладони был. Причем явно не очень давний. Я опустился на левое колено, придерживаясь за костыль, и приложил рядом свою ладонь. Отпечаток был примерно вдвое меньше.

– Как думаешь, когда это было? – вынимая пистолет из кобуры, поинтересовался друг. Глядя на командира, остальные мужики тоже взялись за оружие.

– Не знаю, Федь. Но точно до бурана следов не было… – Я тоже взвесил на ладони длинноствольный револьвер, после чего провернул барабан и взвел курок. – Поглядим? Шел, ты останешься здесь. Побудь около лошадей.

Девушка недовольно нахмурилась, но послушно отошла к импровизированному загону.

Лестница была длинной. Раньше бы я и внимания на нее не обратил, но подниматься с костылем было неудобно, и потому к вершине я вовсю матюкался про себя.

Впереди меня и Федора поднимались два парня с винтовками на изготовку. На верхних ступенях они грамотно разошлись в стороны и, страхуя друг друга, коротко выглянули. После чего вроде как неторопливо, но плавно и быстро оказались на площадке, прикрываясь колоннами из красного гранита.

– Чисто, – коротко бросил нам с Федькой ближайший.

Наверху оказалась здоровенная пещера. Если я думал, что внизу большая, то я ошибался. Тут, под высоким сводом, вполне поместится пара буксиров-внутрисистемников.

Множество лежаков из гранита и мрамора. Видимо, тут, в этом гигантском гроте, было очень популярное место отдыха у Прошлых. Несколько тысяч лежаков, их ряды теряются в сумраке дальнего конца пещеры.

Хотя нет, не отдыха. Похоже, это местное кладбище. Некрополь. Тут практически на каждом из лежаков останки Прошлых. Кое-где практически целые костяки, в паре мест мумии, множество всевозможных артефактов.

Полное отсутствие пыли или паутины. Свежий воздух. Здесь, в этом месте был яркий солнечный свет, проникающий непонятно как сквозь толщу холма.

И кое-где свежие кровавые пятна. В одном месте цепочка капель, тут на мраморном лежаке смазанное кровавое пятно. Как будто кто-то едва не упал, успев в последний момент упереться о место упокоения нэка, смахнув походя старые кости и остатки одежды.

– Ого. – Я, шагнув в сторону, поднял из-под соседнего лежака тяжелый капсюльный револьвер. – Вот это агрегат.

Понюхал стволы, от которых шибануло сгоревшим дымным порохом. Ну да, тут два ствола, один основной и один дополнительный, гладкий. Похоже, двенадцатый калибр, не меньше.

– Что это за пушка? – Федька с интересом посмотрел на мою находку, которую я затолкал сзади за ремень.

– Револьвер Ле Ма, новодел, естественно. Из него нехило отстреливались. Дробовой заряд и шесть пулевых потрачены. Остались снаряженными три каморы. – Я остановился, чуть прислушавшись и принюхавшись. Ну да, я опять в режиме сканера, как только унюхал относительно свежую кровь. И сейчас тоже кровь чую и человеческие экскременты. Не так уж далеко, кстати. – Мы почти пришли. Там, за той колонной.