Владимир Стрельников - Ссыльнопоселенец. Горячая зимняя пора

Вот армия и флот вроде как и есть, и серьезные. Но не хватает народу. На кораблях неполные экипажи, то же в планетарных частях. Потому тот же флот и рад киборгам, потому и собирает из оставшихся запчастей еще живых, но калечных и увечных бойцов.

– Вот ты как нашел этот тайник? – подошедшая с жердинами Шейла с любопытством поглядела на пластину коммуникатора у меня в ладони. – Этот браском знать дал? А что, у тебя некоторые функции твоего живы? Мой молчит, как великий космос.

– Да, мой частично функционирует. Офицерский все-таки, – буркнул я, открывая флягу. Не знаешь что делать – делай по уставу. Так что я обтер находку крепким самогоном и приложил к своему запястью, повыше своего браскома.

Найденыш пискнул, тускло пробежался огоньками и обжал мою руку.

После чего в мозгах пронеслась чехарда символов, заставившая меня зажмуриться. Нет, хоть и живем по сравнению с двадцать первым веком в будущем, но до сих пор активация коммуникаторов такая кака!

Ну вот в принципе все. Пара коротких строчек вместо основного меню. Ну-ну.

«В связи с гибелью лейтенанта Накамуры прошу вас, господин офицер, нашедший сей браслет-коммуникатор, передать его властям его величества микадо, любого из ныне действующих».

«Господин офицер, передача вами браслета-коммуникатора будет высоко оценена микадо и вашими властями».

Ну-ну, что-то вроде этого я и предполагал. Правда, общий объем памяти вырос вдвое плюс добавилось несколько функций, хотя и совершенно бесполезных тут, на планете. Да и бог с ними.

– Эй, что молчишь? Матвей, ответь! – Меня толкнула улыбающаяся девушка. У Шел настроение здорово повысилось: понравилось ей трофеи собирать.

– Пива хочу, – заявил я, закрывая меж тем ненужные иконки трофейного браскома.

– А? Нет, я тебя про это барахло спрашиваю. Почему его не в зимовье или не в лабазе спрятали?

– Потому что это японский клан, Шел. Их мало, но сюда попадают в основном якудза. А они за своих держатся намертво и будут мстить. Прямо скажу: если бы я убил японцев – спалил бы к духам пустоты все барахло, которое могло навести на мой след. Это пожадничали. А я офицер полиции, придется теперь с япами связываться, переговариваться. Нет, – я махнул рукой встревожившейся девчонке, – все это наше. Разве найдутся наследники и выкупят у нас это за полцены. Но в любом случае никаких проблем с этим нет. Но для тех, под чьим крылом ходили трапперы, – для них проблема. За своих япы спросят по полной. И спросят в любом случае – не думаю, что шериф, а точнее, мэр, утаят это от старейшин Киото. Чем больше проблем у здешних обитателей – тем меньше проблем у нас. Так что в скором времени у кого-то со здешнего берега резко пойдут дела плохо.

Ну да, все так. Разве браском я должен отдать не здешним японским мафиози, а представителю императорского флота, или какому-либо Полномочному Послу микадо. А это вряд ли в ближайшее время. Пожизненное – вещь такая. Раньше чем через двадцать пять годов я даже права на апелляцию не имею. Хотя мне и здесь нравится.

А тем временем часть информации с браскома считалась. И кое-что было весьма интересно. Очень. Просто невероятно интересно.

– Нет, Вера. Я все понимаю – любовь и прочее, но тебя мы просто не выпустим. Еще и потому, что в таких делах нужна холодная голова. Ты начертила достаточно точную карту и даже сумела передать Федору часть местных пейзажей… – Мэр прихлопнул тяжелой ладонью стопку бумаг на столе. От этого вроде как легкого движения пол в комнате ощутимо дрогнул.

Встав, здоровенный мулат неторопливо прошелся по комнате, поскрипывая половицами, остановился около стены с достаточно подробной картой. Центром ее был Звонкий Ручей и течение Великой на триста-четыреста километров вверх и вниз. Левый берег был очерчен неровной дугой, максимально удаляясь от Великой на двести километров с небольшим. Правый же берег был изучен намного меньше, кое-где прямо от реки шли белые пятна.

– Команда готова? – Мэр повернулся к сидящему тут же Федору.

– Да. – Федька встал. – Со мной семь человек, шестнадцать лошадей. Все опытные искатели, я с ними хоть раз, но в экспедициях бывал. Единственное, Вера Герду не отпускает с нами. Но, с другой стороны, мы головану толком и не поймем. С таким же успехом можно простых собак взять.

– Хорошо. – Мэр уселся в свое кресло, достал было из шкатулки сигару, но, поглядев на недовольно нахмурившуюся Веру, положил ее обратно. – Будьте осторожны. И берегитесь не только отморозков с того берега. Матвей тоже неизвестно в каком состоянии, а стрелять он и на слух может. Так что спешите, но не торопитесь, нет ничего хуже, чем словить пулю от своих. Идите и работайте!

Прихлопнув рукой по столу и таким торжественным образом закончив это небольшое совещание, мэр занялся делами города, а Вера и Федор вышли на улицу, где у коновязи стояли легкие городские санки, запряженные меланхоличным мерином.

– Не переживай, сестрица, вытащим мы твоего Матвея. – Федька подхватил Веру за талию и подсадил на высокую скамью саней. Он уже давно относился к девушке как к своей старшей сестре. Умная, ругает только по делу, иногда кормит вкусняшками, похмелиться можно втихую – чего еще от сестры надо? Да еще ее мужик свой в доску и лучший друг – точно ближайшая родственница.

– Легко сказать, Федь, легко сказать… – Вера хоть и улыбнулась, но все равно была смурной. – Тебе проще, тебя отпустили. А у меня уже который день душа не на месте. Эта девица у меня получит, повыдеру я ей космы-то. А не дай бог, на Матвея глаз положит – точно голову оторву.

– Вер, ты на Матвея-то не наговаривай. – Федька разобрал вожжи и щелкнул ими по спине мерина. – Но, пошел! Матвей-то тебя без ума любит, сама знаешь. Да и с простреленной задницей не до амуров, право слово.

– Вот я и проверю, до амуров или нет. – Девушка закуталась в шубку и замолчала. Так молча и ехала до больницы, где попрощалась со своим возничим и отправилась заниматься делом. Работы у хирурга и вообще врача хватало, потому она и не стала возмущаться в мэрии. Бросать одного дока Хьюи сейчас, когда только прооперированных с воспалением аппендикса в палатах лежало четверо, – на это у Веры совести не хватило. Хотя ради Матвея она готова была прямо сейчас все бросить и рвануть к этому гребаному зимовью просто на лыжах.

Следующие два дня мы с Шел готовились к эвакуации. Ну, то есть сортировали набранное и затрофеенное, увязывали и упаковывали. Девушка, на которую свалилась основная тяжесть работы, увлеклась этим захватывающим делом настолько, что готовка вновь легла на мои плечи. Ну, я и не против, пожрать готовить я и ТАМ, еще в той жизни любил. Правда, там это в основном сводилось к компоновке полуфабрикатов в кухню-комбайн. Готовить именно из свежего мяса удавалось очень редко.