Владимир Стрельников - Ссыльнопоселенец. Горячая зимняя пора

Костра мы не разжигали, опасаясь выдать место ночевки. Все-таки те людоловы, кто бы они ни были, потерпели поражение от вчерашней горожанки, молодой холеной девицы-мажорки. И пусть они убрались с нашего пути без стрельбы, но кто его знает, что у них в головах. Могли и по нашим следам идти, в надежде отомстить. А что, зимняя тайга сурова и глуха, прокурора тут нет вообще.

Но я на всякий случай контролировал наш путь с орбиты. И те места, куда мы идем, и те места, откуда мы пришли. Чисто – ни за нами, ни перед нами никого.

Так что сейчас, еще разок пробежав по окрестностям, я подошел к строгающему немалую рыбину Федору. Прихватив пару холодных стружек, я макнул мясо в смесь перца с солью и присел на старое бревно, рядом с Шейлой, осторожно пробующей новый деликатес.

– Ну и как строганина? – это Бирюков негромко поинтересовался у Евгении, тоже осторожно жующей тающее во рту мясо.

– Мм, вкуснотища! – так же тихо ответила девушка и уже смелее куснула розовую мякоть. Шейла тоже подтвердила ее слова, показав Федору большой палец, облизнулась и взяла следующий кусок.

Так и поужинали – холодной строганиной. Запили остывшим чаем, который заварили в большом термосе и укутали в одеяло. Но все едино чуть тепленький после шести часов пути.

Опираясь на костыль, я проковылял в сторону уединительных кустиков. Блин, как бы не остаться калекой, этого мне совершенно не хотелось. Надо надавить на Сэма, пусть медкапсулу скорее шлет.

Сделав свои дела, я вернулся в лагерь и завалился на опостылевшую мне за этот день волокушу. Девушкам парни сделали уютное гнездышко из сосновых веток, себе тоже накидали лапника. Подбросили свежей хвои и мне, так что я поворочался, устраиваясь поудобнее, попереписывался с Верой – и вскоре уже спал.

Где-то далеко выли волки, заставляя нервно дергать ушами наших лошадей.

Ну вот, опять возвращение в ставший родным Звонкий Ручей. Если честно, то не думал, что стану радоваться этому, увидев дымящиеся трубы и заснеженные крыши. Но вот рад, и очень рад.

Вчера, переписываясь с Верой, я договорился с ней о том, чтобы она не встречала меня на въезде. Ну не стоит так рисковать. Все-таки постоянные ссылки на Герду могут и приесться, и кто-нибудь из тех, кому это не надо, может и задуматься о каких-то странных особенностях нашей пары, больше всего напоминающих пользование нейросетью и прочими высокотехнологичными гаджетами. А потому она будет дожидаться посыльных.

В город мы въехали спокойно, но уже через пару минут нас опознала парочка шустрых пацанов и своими звонкими воплями оповестила об этом окружающих.

Ну а учитывая, что развлечений в зимнем городе немного, толпа встречающих собралась мгновенно. Девушек одобрительно освистали, надо мной посмеялись, тоже со свистом. Но я так думаю, то ли еще будет. Ранение в задницу – это повод для бесконечных шуток. Ну, по крайней мере, до следующего серьезного дела.

Впрочем, даже этому я был рад. Я себя чувствовал вернувшимся домой. И потому, оставив девушек на подошедшего Илью, а трофеи и артефакты на Бирюкова, я забрался в небольшие сани и хлопнул по плечу знакомого извозчика:

– Поехали, Генри. Вези меня до дома, – и от души потянулся.

– Что, помощник, по бабе соскучился? – ухмыльнулся возница и слегка стегнул сонную кобылу вожжами.

– Конечно. Сколько дней за нее не держался, – согласно кивнул я, ставя поудобнее свой марлин промеж колен на пару с костылем. М-да, проблемы, проблемы. Надо торопить Сэма с медкапсулой, надо.

А то не дело: сотрудник Корпуса, да еще восстановленный на службе и повышенный в звании абордажник, – и хромец-калека.

Кстати, интересно, раз меня восстановили на службе на флоте, пусть и нелегалом, – мне выслуга и жалованье идут? Вот как-то об этом ни разу не подумал, а это есть глупость. Нужно напрячь Брауна, пусть уточняет. На то он начальство, чтобы такие вопросы решать.

Городок у нас небольшой, и потому я оказался около флигеля скоро. Расплатившись с Генри, вылез из санок и не успел сделать пару шагов к дому, как дверь распахнулась и меня едва не сбил с ног вихрь из одной голованы и одной черноволосой девушки.

Этот вихрь втащил меня в дом, и вскоре я сидел за столом, на коленях у меня лежала тяжелая башка голованы (причем Герда аж глаза зажмурила, транслируя мне свое блаженство), а Вера, повязав поверх платья небольшой кружевной фартук, накрывала на стол.

Судя по всему, она серьезно готовилась меня встретить. Отварная кукуруза в початках, немалый кусок запеченной оленины, салат из картофеля и форели, бутерброды с осетровой икрой (про которую я до того, как попал в ссылку, только читал в Интернете). Небольшой графинчик запотевшей водки, маринованные грибы, залитые сметаной, зеленые перья лука.

И застеленная свежей, выглаженной белой простыней наша кровать со взбитыми подушками.

Увидев, что я обратил внимание на кровать, Вера довольно улыбнулась и покачала головой:

– Нет, Матвей. Сначала поешь, потом как следует выкупаешься, потом я осмотрю твою рану (судя по всему, она у тебя достаточно успешно заживает, ты даже сидишь спокойно) и только потом похулиганим. Но от души.

– Дорогая, я, как ты, наверное, заметила, серьезно ранен в задницу. Так что от души не получится, но я буду стараться. – Я поймал проходящую мимо девушку за талию и прижал к себе.

Вера фыркнула, чмокнула меня в небритую щеку и вывернулась.

– Грязный, небритый, вонючий – настоящий альфа-самец. – Усмехнувшись, она села напротив меня и принялась накладывать мне в тарелку салат. Отрезала шмат оленины, положила светящийся оранжевым початок и подала мне тарелку. – А насчет постараться – тут скорее мне трудиться придется.

Герда, положившая морду на стол, тоненько заскулила, попрошайничая. Вообще-то она себя так не ведет, голована очень воспитанная девочка, но Вера на самом деле расстаралась – от оленины шел потрясающий аромат.

– Подруга, мы же с тобой недавно перекусили, и ты очень даже неплохо? – Вера удивилась, но отрезала ломоть мяса и положила на отдельную тарелку. – Пусть остынет немного, обожжешься. Кукурузу будешь? Она почти остыла.

Герда согласно кивнула (уже не первый раз замечаю, что голована переняла наши жесты) и, благодарно заурчав, ухватила здоровенный початок. После чего с достоинством прохромала к камину, в котором тлели уголья, и улеглась на свой любимый коврик. Устроив кукурузину меж лап, Герда с аппетитом принялась обкусывать распаренные зерна.

А я смотрел в вырез платья нагнувшейся над столом Веры и не мог оторваться от потрясающего зрелища. Как здорово, что опять в метрополию, а за ней на все обитаемые планеты, пришла мода на платья. И вот уже несколько десятилетий не уходит.