Михаил Каштанов - Союз нерушимый...

В кабинете за это время появилась еще пара действующих лиц: Зиньковский и Берия. Сидели себе тихонько за столом для совещаний. Только поблескивали — один лысиной, другой стеклами пенсне. И к чему такое природное явление? Молчат народные приметы. И Зиньковский с Берией молчат.

Все это Новиков отметил краем глаз. Сам же, всё внимание на Иосифа Виссарионовича. И Сталину это понравилось. Улыбнулся. Кивнул головой, словно сам с собой соглашаясь. Взял со стола трубку. Но раскуривать не стал, просто держал в руках, как привычный предмет. Подошел к Новикову. Близко подошел. Посмотрел внимательно прямо в глаза — словно выстрелил, и тут же потушил взгляд. Повернулся в пол-оборота к Фрунзе, словно приглашая его принять участие в разговоре. Чубуком трубки слегка постучал по папке с документами, которую так и держал в руках Новиков.

-Товарищ Фрунзе мне так часто говорил, что создание танковой армии Ваша идея и мечта, что мы сочли необходимым Вас ознакомить с результатом наших трудов.

Сказал и замолчал. Держит паузу. И Новиков молчит. А что говорить? Вопроса нет. Изливаться в благодарностях? Не тот Сталин человек. Вот и молчим.

Сталин разгладил кончиком чубука усы. Снова повернулся к Новикову.

-Я тоже так думаю, что добавить к этому, — жест в сторону папки, — сейчас нечего. Но, мы пригласили товарища Новикова не только затем чтобы сделать ему такой приятный подарок. Хотя и это тоже очень важно. Очень важно, чтобы человек видел, что его труд правильно оценён. А то некоторые товарищи про это забывают.

Сталин повернулся к столу, за которым сидели Зиньковский и Берия.

-Или не хотят вспоминать?

По тому, как нервно блеснули и задрожали блики в стеклах песне Берии, Новиков понял, что конкретный адресат у этих слов есть.

Но Сталин не стал продолжать эту тему, а вновь повернувшись к Новикову, мягко качнулся с пятки на носок. Посмотрел на зажатую в кулаке трубку. Вынул их кармана коробок спичек. Тщательно раскурил трубку, выпустив в воздух клуб ароматного сизо-коричневого дыма. А Новиков в это время поймал себя не несколько неуместной мысли: 'Вот ведь как интересно получается. Человек просто раскуривает трубку. Увлеченно раскуривает. Можно сказать со смаком. А все кто находится сейчас в этом кабинете, воспринимают это, как некий, чуть ли не мистический, ритуал и следят за ним затаив дыхание. Настолько привыкли, что все, что делает Сталин, преисполнено смысла? Или это его аура так давит'? От неуместных мыслей отвлек их невольный виновник.

-Танковая армия — это невиданное в истории соединение мощи и маневренности. Никто в мире не пытался сделать ничего подобного. Мы — первые. Но нам, большевикам, не привыкать быть первыми. Первая конная — тоже была первая. И не только по названию. Но для такого нового и, безусловно, сложного дела нужен и соответствующий командир, не боящийся ответственности и имеющий четкие представления о том, для чего создается вся эта мощь.

Сталин снова глубоко затянулся и несколько раз пыхнул трубкой. Прошелся по кабинету. Словно о чем-то задумавшись, опустил голову. Остановился рядом со своим столом. Аккуратно положил трубку в хрустальную пепельницу. Следующий вопрос прозвучал для Новикова неожиданно, хотя чего-то подобного он и ожидал.

-А кого Вы, товарищ Новиков, видите на должности командарма первой танковой?

Отвечать приходилось немедленно, благо, что он об этом и сам неоднократно думал.

-Командарма Рокоссовского, товарищ Сталин.

Смотревший на Новикова Сталин, кивнул головой, словно соглашаясь с его словами, и вновь начал свое неспешное хождение по кабинету. Остановился. Снова посмотрел на Новикова.

-Хорошая кандидатура. Но товарищ Рокоссовский нужен нам в другом месте. И для него есть еще более ответственная задача. Мы считаем, что командарм Новиков тоже сумет справиться с этой задачей. А мы ему в этом всячески поможем.

'Командарм — это звучит гордо' — вертелось в голове Новикова, а что-то дельное и полезное куда-то пропало. Испарилось, соприкоснувшись с раскаленным мозгом. И испарившись, выпало в виде осадков — обрывков слов и мыслей. Только и сумел связанно ответить: 'Доверие партии и правительства оправдаю'. Все же, чего угодно он ожидал от этой встречи, но такого! А с другой стороны — почему бы и нет? Если Сталин знал человека и ему доверял — то доверял до конца. Не боялся продвигать его на новые должности. Не боялся взваливать на него ответственность. Вот только не все это выдерживали. Хорошо, если находили в себе силы и смелость признаться в этом прямо. Таких Сталин прощал и не трогал. Просто отправлял от себя подальше. А вот если облеченный его доверием человек начинал врать, выкручиваться и ловчить, пытаясь скрыть свою неспособность справиться с делом и некомпетентность — то прощения ждать не стоило.

'А мысли-то связанные появились. Пора к действительности возвращаться'.

Вернулся. И натолкнулся на изучающий взгляд Сталина. Нашел в себе силы не отвести глаз. Повторил подтверждая: 'Доверие оправдаю'.

Сталин кивнул и слегка ссутулившись, пошел к столу. Видимо, даже его теперешнего здоровья, подправленного и стимулированного ЭИДом, не хватало при таких нечеловеческих нагрузках. Подошел. Положил потухшую трубку. Вновь расправил плечи.

-Ваша задача, товарищ Новиков, не просто сформировать и подготовить к боям танковую армию. Ваша задача — сформировать такую армию, которая станет эталоном. Не только эталоном организации — но и оснащения. Вы будете первыми, но не последними.

Очень важно, чтобы Вы с самого начала могли определить, что нам для этого необходимо. Какая техника и оборудование уже у нас есть. На что мы и Вы можем рассчитывать в ближайшей перспективе. И что нам еще необходимо сделать. Товарищи Зиньковский и Берия Вам в этом помогут. Им есть что предложить, а Вам, я думаю, есть чем их озаботить.

И снова, в унисон, блеснули пенсне и лысина.

-Вы будете ошибаться. Будете. Нельзя сделать большого дела без ошибок. Мы тоже ошибаемся. Но не боимся признавать и исправлять свои ошибки. И этого же требуем от Вас.

Во время своего монолога Сталин вновь подошел к Новикову.

-У Вас есть вопросы ко мне, товарищ Новиков?

-Есть, товарищ Сталин.

-Слушаю Вас. — А в глазах мелькнуло что-то опасное, но и интерес появился.

— На какое время мы можем реально рассчитывать?

Сталин не ответил сразу. Он снова прошелся по кабинету. Постоял за спинами Зеньковского и Берии. Снова взял со стола давно погасшую трубку. Немного подержал её в руках и положил на место.

-К июню тридцать девятого армия должна быть полностью сформирована. А к зиме Вы должны доложить о её полной боеготовности. Это крайний срок, товарищ Новиков.