Михаил Каштанов - Союз нерушимый...

Новиков облюбовал пустую скамейку на берегу Москвы-реки и очень удобно на ней устроился. Свежие, ярко зеленые листья растущего рядом дерева давали достаточно тени и одновременно не закрывали совсем теплого весеннего солнца. Ну что ж. Время есть. Почему бы действительно не подвести некоторые итоги. Не для кого-то, а для себя. Восемь лет — срок немалый. 'Итак, что удалось тебе сделать, Николай Максимович? Если выделять основное, то убедить руководство страны в необходимости создание совершенно нового, невиданного в мире войскового объединения — танковой армии. И не просто убедить, а самому принять в формировании этой армии самое непосредственное участие. А все остальное было, по сути, только прелюдией к этому. Теоретическим обоснованием и практической отработкой всех звеньев, из которых формируется эта самая армия. Это много или мало? И если глубоко копать, это ли самое главное? А то, что с твоей подачи, пусть и не запланированной, стали формироваться или точнее возрождаться в новом облике солдатские комитеты, которые со временем стали играть роль настоящих неформальных общественных организаций? Это как оценивать? А то, что его требования к развитию бронетехники и артиллерии привели к качественно новому уровню развития промышленности? А налаживание отношений с армией Германии — сначала с Рейхсвером, а теперь с Вермахтом? Да и участие в боевых действиях в Маньчжурии и Китае тоже значили немало. Манией величия я не страдаю и то, что сделать все это в одиночку, не будь на то воли и поддержки руководства страны и армии, просто нереально, это я понимаю. И все же — этим действительно можно гордиться. Как и тем доверительным отношением, что установились с наркомом обороны. Да и то, что удалось избежать своего вовлечения во всякие подковерные интриги и межведомственную борьбу, можно с уверенность записать себе в большой плюс. Близкие отношения с Фрунзе и частые визиты к Сталину, в этом, конечно, здорово помогли. Но и сам не оплошал. И теперь представляю собой достаточно независимую силу, с которой приходиться считаться и без крайней необходимости на дороге не становиться. А делу от этого только польза. Польза. Вот война и покажет — насколько эта польза велика. Эх, а как воевать-то не охота! То, что надо, то, что это неизбежно — умом понимаю, да что там понимаю — знаю! А вот ведь привык к мирной жизни. Привык. К хорошему привыкаешь быстро. А ведь мы там уже и забыли, что это такое — каждой клеточкой, каждым нервом ощущать себя частицей ВЕЛИКОЙ страны. И не просто великой, а живой, растущей, способной смести на своем пути любые преграды! Быть частью народа, который уже стал забывать само понятие — невозможно. Вот это, наверное, и есть — счастье. Не личное, хотя и здесь меня судьба не обделила, а человеческое. Да я же временами сам себе завидую. Словно какая-то моя часть так там, в этих проклятых временах гибели России, и осталась.

Так, пошли эмоции. А это значит, что пора с самокопанием заканчивать'.

Новиков посмотрел на наручные часы. А ведь действительно — пора. Времени осталось как раз, чтобы не торопясь дойти до гостиницы, освежиться и успеть к началу торжественного ужина.

Родин

'Только прилетели — сразу сели. Фишки уже на поле стоят'. Ага! И близко не было к этому идеалу, описанному Владимиром Семеновичем. И не прилетели, а приехали. И ничего не стояло и даже не лежало. Зато ожидало. Ожидало начальство. Еще бы ему не ждать! Сто пятьдесят орлов! Цвет, так сказать, флотской авиации. И все на его, родимого начальства, голову и шею. И мало того что приехали. Они ведь еще и служить хотят. И не абы как, а по своей прямой специальности — пилот морской авиации корабельного базирования. А что это значит? А это значит, что они хотят ни много ни мало — взлетать и садится с палубы единственного полноценного авианесущего корабля Советского флота. А вдруг авария? А вдруг тяжелые повреждения корабля? И кто отвечать будет? Командир полка полковник Родин? Ну, ответит он. А начальству от этого разве легче? Ведь с него, с начальства, спрос будет не меньший, а и как бы ни больший. Да и черт бы с ней с ответственностью! В конце концов, те люди, что в этой стране и в это время были у власти, ответственности не боялись. Страх был. А куда без него. Вот только страх был не за свое теплое место, тем более что ни такое уж оно и теплое, а за то, что не удастся оправдать доверия. Доверия Родины. Доверия вождя. Ведь это были не пустые слова. Да и технических проблем было столько, что только успевай расхлебывать и разгребать. В чем проблемы? Да почти во всем! Полк был. И корабль был. А вот самолетов для полка не было. Вернее были, да не те. И-16 и Р-5 использовавшиеся на первом авианосце 'Полтава' для выполнения поставленных перед авианосной бригадой задач не подходили. А новейшие, только что поступившие на Северный флот И-180А, на авианосец еще никто не сажал и опыта эксплуатации с него не имел. Про столь понравившиеся Родину СПБ в варианте штурмовика и разговора не было. Они еще только проходили Государственные испытания и должны были поступить на вооружение не раньше конца года. Да и с организацией и применением такой силы, как смешанный авиаполк корабельного базирования, было далеко не все ясно и понятно.

Нет. Встретили летчиков хорошо. Здесь придраться не к чему. Да и незачем. То, что к их приезду готовились, было замечено и оценено всем составом полка. Для семейных и командования — деревянные дома на четыре семьи, для холостых комнаты в общежитии на два человека. И аэродром и техническая база тоже были выше всяких похвал. А проблемы, что ж, на то они и есть, чтобы их решать. Вот только многие свои заранее подготовленные планы Родину и его штабу пришлось менять. Но, справились быстро. Все же менять, это не заново писать. И на свой первый доклад к командующему северным флотом флагману первого ранга Исакову Родин шел не с пустыми руками.

Исаков, прибывший в Северодвинск чуть ли не специально для встречи с командиром и личным составом нового авиационного полка, расположился в здании командования Тяжелой авианосной бригады. Словно хотел этим подчеркнуть свое внимание к этому совершенно новому для флота роду войск.

Иван Степанович Исаков. Собственно, Родин мало что знал об этом человеке. В свое время попался ему на глаза небольшой очерк, записанный вроде бы со слов адмирала, в котором тот довольно нелицеприятно отзывался о Сталине и Берии. Да еще статья в Энциклопедии. Вот и все. Теперь, будучи его современником, Родин, знал о командующем флотом еще меньше. Страна сильно изменилась по сравнению с той историей, которую он знал. Изменились и люди. Не все. И не кардинально. Но изменения были. Так что, рассчитывать на свои знании из прежней жизни Серей не мог. Единственное, что он знал точно, что Исаков был мужик умный и осторожный, но при этом не боялся брать ответственность на себя и своих подчиненных готов был защищать до последней возможности.