Алексей Волков - Время отмщения

Хорошо, автоматика никогда не нарушает инструкций. Транспортеры с боеприпасами шли между другими, перевозившими непосредственно оружие, дистанции же соблюдались в соответствии со всеми положенными в подобных случаях мерами безопасности. Взрыв оказался единственным, в других машинах ничего не рвануло в ответ на не слишком аккуратное обращение, и транспортеры застыли на дороге безжизненными разбитыми тушами, а не разлетелись подобно тому, единственному в грохоте и пламени.

Но, к сожалению Бореса, управляющие центры были безнадежно разбиты, пришлось не жалеть ракет, чтобы одолеть таких мастодонтов, а доставшиеся трофеи при некотором усилии можно было неплохо использовать в обороне, но почти бесполезно при наступлении.

Последнее, правда, не играло особой роли. Первая же обнаружившая себя стрелковая точка сразу получила ракету с АБК, и пошло дело.

Очередь, падение нескольких тел, по распоряжению Бореса, шли цепочками на расстоянии, но автоматика умудрялась подгадать так, чтобы даже в невыгодном для нее случае накрыть не одного человека, а следом — выстрел с машины, далекий взрыв и тишина. Три точки, ровно столько, сколько попалось на пути, а там впереди выросли домики обреченного поселка.

Кое-кто пытался сопротивляться. Защитникам не хватало ни силы духа, ни умения, а многие вообще не стали защищаться, в ужасе забившись по всевозможным норам. Одна небольшая группа пыталась вырваться, однако была тут же положена огнем, остальные отстреливались из-за деревьев и оград домов. Знаменитые «скорпионы», предусмотрительно розданные на руки, сами выискивали цель, благо, на небольших расстояниях вполне улавливали сигналы вживленных в элостян маячков, равно, как и их отсутствие.

АБК не поспевал повсюду, и нападавшие несли потери. Но пришедшие сюда воины умели неплохо стрелять без разных хитрых приспособлений, и победа была предрешена уже давно.

Грохот стрельбы стих довольно быстро, и лишь то тут, то там запоздалым эхом звучали отдельные очереди, или отдельные добивающие выстрелы.

— Слабоваты они против нас, — сделал вывод Бхан, наблюдая, как его воины ведут очередную группку сжавшихся потерянных пленных.

Добивать ли их, или продать в рабство, можно было решить позднее, пока же самым важным была достигнутая победа. Проход был расширен, и теперь оставалось только дождаться тех, кто спешил сюда отовсюду.

А дальше…

Несколько дней кряду лил дождь, делая невозможным любые занятия с солдатами, кроме политических. Мы уж принялись гадать: не начался ли сезон дождей, какой-нибудь местный муссон, или, как его здесь называют? Но тучи в один день вдруг унесло с неба, и там вновь воцарилось солнце. Правда, уже не такое жгучее, как раньше, и ночи отныне были прохладными.

Круговорот дней не отменял никто. Каков бы ни был мир, однако вслед за летом обязательно приходит осень, а там — и зима. Вся разница — насколько велик перепад температур между зимой и летом. Судя по широте, морозов ждать не приходилось. Да и не надо.

Плохо, что скоро должен был прийти неизбежный Приказ, и часть солдат отправится домой. Те, кто придут на их место, будут неопытны, и их придется учить если не с нуля, то с чего-то подобного. Учебка и есть учебка. После нее все равно многое необходимо вдалбливать в головы, иначе долго эти предметы на плечах не продержатся.

Это тоже круговорот, неизбежный, как смена времен года. Да и дембель неизбежен, как крах империализма.

Часть ученых все еще оставалась в лагере, и я по-прежнему мог встречаться с Дашей. Мы даже несколько раз ходили стрелять, только прежней жары больше не было, а с ней у девушки пропало желание купаться.

Отправление в таинственный Хитхан намечалось со дня на день, и потому было невыносимо грустно. Я бы приложил все старания, как-нибудь наловчился бы попасть в конвой, только начальство решило перебросить группу воздухом, и никакой охраны не требовалось. По земле выходило очень далеко, а летчикам лищние сотни километров — не в счет.

Что я могу предложить? Мне же до капитана еще верная пара лет, а до майора, звания, с которого в армии начинается человек — верных шесть при удачном раскладе. Впрочем, часто майором все и заканчивается. Правда, Академия мне светит, послужной список неплох, опять-таки, боевой орден. Но даже не в этом дело. Кто знает, в какую глушь меня забросит прихотливая офицерская судьба? Я же служил в Хабаровском крае, знаю, что такое настоящая глухомань. И что в ней делать образованной, подающей надежды лингвистке? Ответ верный: нечего. Так зачем я себя мучаю?

Но сколько осталось тех встреч? Пара дней? А дальше — вручить подарок, выпрошенный у Сергея, и помахать ручкой вслед улетающим вертолетам? А потом ждать, когда же ученый люд выполнит там свои многомудрые дела и вновь наведается в лагерь?

Не вышло. Даже проводить.

— Все понятно, товарищи офицеры?

Полкач обвел нас всех вопрошающим взором.

Откровенно говоря, непонятным было все. Почти все. Какая-то банда подошла по горам к самой столице и даже довольно удачно вошла в нее. И не только вошла — отметилась грабежом и попутными убийствами и спустя час благополучно отправилась прочь.

Как такое может происходить в цивилизованной нормальной стране? Как?!

Единственное, что весьма быстро успели провернуть столичные аборигены — это обратиться к нашему послу, а тот в свою очередь спустил нам короткий приказ: найти и уничтожить. Где найти? Кого? На картах был отмечен примерный район, в котором предположительно могла оказаться банда, горный район, между прочим, и даже на сборы дали лишь остаток ночи да раннее утро.

Где-то в стороне поближе к аэродрому уже сидели и терпеливо ждали приказа на погрузку солдаты, вещмешки были уложены, боеприпасы и сухой паек — получены, скоро к предгорью выдвинется батарея, и все, что осталось — это получить последние ЦУ начальства.

— Посол особенно подчеркнул: нам необходимо проявить себя с самой лучшей стороны. Контакт налаживается успешно, наши ученые скоро отправятся в этот… как его?.. Хитхан, где должны получить ответы на свои вопросы, и надо подтвердить: мы достойны доверия.

— Постараемся, товарищ подполковник, — за всех нас ответил Хазаев.

Что ему еще оставалось? Полкач обрисовал нам все, что знал, и не его вина в обрывочности этих знаний.

— Надеюсь. Люди вы опытные, не мне вас учить. Я бы сам отправился, однако посол строго приказал на всякий случай быть в лагере.

Николаич столько раз ходил с нами на операции, что теперь ему было неудобно посылать нас, а самому оставаться на месте. Мне было бы тоже не по себе, если бы хоть один из моих взводов ушел, а я — нет.