Виталий Винтер - Багровый рассвет

На только что освободившееся место на койке кряхтя скользнул, весь от лица до голого торса в пятнах ожогов, перемотанный грязными бинтами, каперанг-имперец, захваченный вместе с тремя моряками где-то возле самого Истанбула с подлодки, потопленной фейхутдинами береговой стражи «чёрных». Все они были самыми истощёнными, раненными и обожжёнными, но не сломленными, несмотря на частые побои и почти месячное пребывание в плену. Подхорунжий находился в плену всего пятые сутки, а выглядел не лучше имперцев: одежда истрепалась, превратившись в лохмотья, живот постоянно бурлил, требуя что-нибудь съедобное, а не то, что им время от времени кидали словно диким зверям в трюм.

Кроме четверых имперцев и его самого – все остальные были с других концов воюющего друг против друга мира. Имелось даже несколько африканских исламских сепаратистов, захваченных во время какой-то «раззии» на побережье вечно воюющего Сомалийского Рога, на которых подхорунжий таращился, как на что-то совершенно сказочное. Эта хмурая публика держалась особняком, ни с кем не общаясь без нужды. Они явно чувствовали себя некомфортно, находясь в одном да ещё и закрытом помещении с таким количеством белых неверных и предателей первозданной веры, да ещё и без оружия. Ещё присутствовали тут представители народов с завоёванных в последние годы «чёрными» территорий – сербо-болгары, новоахейцы-клефты, так же, как и имперцы, державшиеся особняком ото всех других пленников.

Каперанг залез на скрипучие, грубо сколоченные нары, неожиданно придержал за грязный рукав Вовку, собиравшегося как раз подыскать какое-нибудь более-менее сухое местечко, и, притянув к себе напрягшегося подхорунжего, тихо заговорил, в то время как матросы-имперцы неспешно и как бы невзначай встали вокруг, закрыв собой от многочисленных сотрюмников.

– Не бойся, казачок! – вымученно улыбнулся имперский офицер сквозь пятна воспалившихся ожогов и въевшиеся разводы мазута на лице. – Извини, по званию вашего брата так и не научился распознавать, хоть и союзники.

– Подхорунжий я. Мне так же и «чёрные» говорили, перед тем как то ли отпустить хотели, то ли так просто шутили, – хмуро кинул в ответ Вовка. – Вот и вы тоже не пойми шо хотите. Зачем твои служивые меня обступили? – Подхорунжий стрельнул глазами на матросов.

Все в трюме знали, куда их везут, и что их ожидает. Каждый пытался как-то выжить – получше и посуше поспать, поесть. Все знали, что смерть неизбежна и близка. И в преддверии скорой и неизбежной смерти большинство теряло человеческий облик. Примером тому было несколько обезображенных трупов, плавающих посреди трюма и уже начавших распухать в душной жаре затхлой темницы. Три тела валялись там, уже когда Вовку бросили вниз, а ещё два появились после жестокой ночной драки новоахейцев с переметнувшимися, как те считали, в Чёрный Халифат сербо-болгарами.

Ещё одна драка разгоралась, похоже, прямо сейчас: в середине трюма разгорался конфликт между кучкой сомалийских сепаратистов и многочисленными райа с западного черноморского берега. Драка закончилась так же быстро, как и началась, оставив после себя изрезанное заточенными листами металла и исколотое гвоздями тело одного из чёрных сомалийцев. Его собратья, оттеснённые вглубь трюма, где уже не было даже нар и плескалась почти по колена вонючая жижа, яростно ругались, ощетинившись такими же самодельными железяками. Победители заняли освободившиеся места, потеряв двоих – сразу же забытых и истекающих кровью в грязной воде на дне трюма, под радостный гомон собратьев.

– Соседи всё же и собратья по вере, как-никак. Ничего нового в мире. Видно, что скучали друг по другу, – изрёк громко, раскатистым басом, разнёсшимся по всему трюму, один из матросов, детина под два метра ростом, старшина Криволапов.

Каперанг покосился на шумных соседей и прошипел:

– Не шуми ты так, подхорунжий. Поговорить надо…

Имперец шумно вдохнул тяжёлый, душный воздух и опустился на скрипучие нары, сделавшись сразу как-то меньше и превратившись в обычного измученного и израненного старика, которым он в свои сорок с хвостиком лет, конечно же, не был. Но для таких, не достигших ещё и двадцати, да и не надеявшихся уже их достичь, он смотрелся настоящим стариком. Мужчина посмотрел прямо в глаза подхорунжему, и тот невольно отпрянул – столько там было боли и решимости, смешанной с отчаянием.

– Мы тут, считай, одни тебе не враги. Расслабься, казачок! Ты знаешь, куда нас везут?

Вовка неопределённо пожал плечами и ещё больше напрягся. Чётко и в то же время так же тихо, как и до этого, каперанг продолжил разговор:

– Думаешь, на какой-то из сотен гнилых островов на отмелях вокруг анклавов «чёрных»? А там, кто знает, может, и сбежать удастся, так думаешь? – Видимо поняв по выражению вовкиного лица, что попал в самую точку, он с нажимом продолжил: – Вот старшина наш немного по-ихнему понимает и слышал, когда нас грузили, что отправят нас на одну из нефтяных компостных платформ возле Босфорского пролива.

Старшина, подошедший к ним, улыбнулся всеми тридцатью двумя белоснежными зубами, сказал:

– Когда учишь язык, парень, начинай с ругательств. Хорошая брань может помочь тебе лучше любого разговорника, – Он кивнул на косящихся на них с явной опаской райа.

Вовка упрямо мотнул головой, тряхнув кудрявым выцветшим на солнце чубом:

– Ну и шо? Мой сотник сказывал, что он с другого берега колхидского рога домой вернулся. Может, и мне свезёт, раз уж жив остался.

Каперанг устало и безнадёжно улыбнулся, но в глазах искрился металлический блеск стержня, словно торчащего внутри израненного тела.

– Ты не знаешь, что такое нефтяные острова, парень?! Ведь так?! – медленно, но с явным нажимом в голосе продолжил говорить каперанг. – Они дрейфуют в проливе вокруг плавучих заводов и платформ, очищая загрязнённые пятна в море. Основной метод очистки нефтяных пятен состоит в установке специальных заграждений и последующей сборке нефтепродуктов с поверхности воды. Из-за пренебрежения к механике и наличия огромного числа рабочих рук это не является для «чёрных» большой проблемой. Однако у этого способа есть два серьёзных минуса: ядовитые примеси в современном топливе, которое производят из всего, что попало, активизируют бактерии, которые используют для ускорения биоразложений в загрязнениях. На первом этапе пятно покрывается специальным составом из растительных масел, который дробит его на мелкие капли, и после чего начинают действовать нефтеядные бактерии. В этой связи основная задача учёных прошлого была в значительной активизации роста этих самых бактерий в загрязнённых акваториях. А дальше – бактерии поедают нефть, их самих жрёт планктон и далее по пищевой цепочке… Вот только в сегодняшних условиях постоянного изменения экосистем и следующих им по пятам мутаций пищевая цепочка немного продлилась – включив в себя и нас с тобой. Проще говоря, на этих самых очистительных островах люди сгнивают и разлагаются ещё живыми за пару недель.