Андрей Васильев - Файролл. Снисхождение. Том 1

– Хорошо, – даже не стал ничего выяснять я. А что тут выяснять? – Так и сделаем. А потом – в тираж.

– Конспиратор, – одобрительно проворчал Азов и отключился.

Я же убрал коммуникатор в карман, озабоченно почесал ухо и сообщил всем:

– Кругом бардак.

– Весь мир такой, – подтвердила Шелестова. – И только мы несем в него порядок, во имя Луны!

И она приняла некую замысловатую позу, зачем-то перед этим поддернув приталенные брючки так, что все увидели ее белые носочки.

– Не путай понятия, – попросил я ее. – Нести бред и нести порядок – это разные вещи. Так о чем мы говорили? А, да, каток. Почему бы и нет? Зима уходит, а мы все в помещениях сидим, света белого не видим.

– Киф, – нахмурилась моя избранница, но я, не слушая ее, снова обратился к Шелестовой.

– Лен, где ты каталась? На Чистых? Дело. И добираться удобно, и центр. И красиво там. Народ, я с вами. Вика, не жужжи, если что – я кататься не буду. Вон, глинтвейна вы… Кхм. Хотя нет, глинтвейна я отчего-то больше не хочу, даже не знаю почему. Кофею выпью, он на морозе даже лучше идет.

– Мне тоже каток на Чистых Прудах нравится, – Жилин встал со стула и потянулся своим мощным телом. – Там иллюминация красивая.

– Да, там вечером супер, – подтвердила Таша. – Может – часиков в пять?

– Вечером не могу, – расстроенно ответил ей я. – У нас с Викторией Евгеньевной субботний вечер занят. Учредители, знаете ли, пригласили нас для обсуждения кое-каких вопросов организационного характера. У всех выходной – у нас работа. Вот так и живем.

Сказав это, я замер – занесло меня, она как сейчас удивится этой новости, как вытаращит глаза! Мне даже показалось, что где-то на грани сознания я услышал голос Азова, рявкнувшего:

– Вот засранец!

Но – нет. Вика погрозила мне пальцем и произнесла:

– Про то и речь, господин главный редактор. Вот и стоит ли тащиться в центр Москвы, а потом гадать – опоздаем мы на встречу, не опоздаем?

– Не опоздаем, – заверил ее я. – Народ, как насчет одиннадцати утра? Думаю, все успеют выспаться?

– Да ради такого дела можно и не ложиться, – переглянулись Стройников с Самошниковым. – И вправду – уходит зима, а мы так ничего и не замутили.

– Один раз куда-то выбрались – и то, – добавил из своего угла Петрович. – Нет, Киф, к тебе претензий нет, но факт остается фактом – ты мне должен шашлычок. Или даже два. И «соточку» коньяку. Опять же – даже две.

– Вот уж нет, – возмутилась Шелестова. – Он-то тут при чем? Будем считать, что там мы все-таки отпразднуем мой день рождения, пусть и запоздало. Все. В одиннадцать у Грибоедова. Черт, опять почти цитата!

– Скорее – каламбур, – поправил ее я. – Применительно к ситуации.

– В субботу? – произнесла страдальческим голосом Ксюша. – Я не знаю… У меня и коньков-то нет.

– Ксю, заканчивай, – потребовала Шелестова. – Будут тебе коньки. А если не придешь – обижусь, затаю зло, а после устрою тебе все по Гоголю.

– В смысле – «Как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем»? – заинтересовался Петрович.

– В смысле – страшную месть, – объяснила ему Шелестова. – Буду ей звонить каждое утро в шесть часов, будить и петь тоненьким голоском в трубку какую-нибудь песню про каток. Там – «Догони, догони» или «Веселые коньки». Подберу подходящую, не сомневайтесь. А если телефон отключит – приезжать к ней на квартиру буду и под дверью ее орать. Я такая, я заморочусь.

– Лучше соглашайся. – на полном серьезе посоветовал Ксюше я. – Она так и поступит.

– Да-да, – подтвердила Шелестова и, встав со стула крутанулась на месте. – Как же я люблю большими компаниями куда-то выбираться! Это так весело – коллективное бессознательное.

– «Коллективное бессознательное» – это про нас, – согласилась Вика.

– Молодец, – сказал я ей. – Народ, закончили про отдых, поговорим о деле. Вот какая штука – я тут узнал от Виктории Евгеньевны, что у нас упала посещаемость страницы в сети. Незначительно, на шесть процентов, – но упала.

– Ерунда, – отмахнулась Шелестова. – Сессия же, студенты перестали лодыря гонять и за учебники засели. Скоро вернутся.

Вика чуть слышно скрежетнула зубами. Обидно? Ну, что тут поделаешь.

– И тем не менее, – я насупил брови. – Ребята, у нас есть две основные задачи – читателю не должно быть скучно, и он все время должен удивляться тому, что ему не скучно. Если этого нет – то мы зря получаем денежку. Потому будет так. Каждый из вас должен придумать что-то качественно новое, что в очередной раз подстегнет интерес читателей, а именно – заставит их обсуждать это новое на форуме, заваливая его комментами. Подчеркну – речь не идет о чем-то долгосрочным, просто о чем-то, что спровоцирует очередной всплеск популярности издания. Я уже такое придумал, теперь очередь за вами. Кто выдаст идею, которую я признаю лучше своей, тот получит сладкую конфету.

– Узнаю старого доброго Кифа. – Петрович тихонько засмеялся. – И выйдет как тогда со Светкой Волошиной.

– А что было с Волошиной? – заинтересовалась Шелестова.

– Кто такая Волошина? – секундой позже спросила Вика.

– Петрович, не надо грязи, – нахмурился я. – Идею у Светки тогда спер не я, а Ефремов, и ты это знаешь не хуже, чем остальные. Да и то, – спер – сказано громко. Светка дала ее зародыш – и не более того, а он ее развил, причем будь здоров как. У него вообще светлая башка. Про Светку я и не говорю, она из нашей компании была самая головастая.

– Знаю-знаю, – подтвердил Петрович. – Я – знаю. Но все подумали на тебя. А когда все думают на одного человека, то, даже зная, что он не при делах, все равно начинаешь как-то в этом сомневаться.

Все навострили уши, Таша даже жевать перестала, как видно им всем было интересно послушать истории из моей молодости, тем более – с грязноватым душком.

– Согласен, – решил прекратить я этот спор. – Объективно Петрович прав. Не в смысле той истории с Волошиной, а в конкретном данном случае. Я сейчас напишу свою идею на бумажку и отдам ее на хранение Ксюше, как человеку, славящемуся своей честностью и непредвзятостью. Когда подведем итоги – прочтете, что там написано, и решим, чья идея лучше.

– А конфета будет правда конфетой? – уточнил Самошников. – Или она будет приятно шуршать и на ней будут циферки написаны? И буковки, желательно – нерусские.

– Будут победителю и циферки, и буковки, – пообещал я. – И еще – отгул на день, когда он сам пожелает.

– А когда итоги подведем? – потерла ладошки Шелестова. – Ух, есть у меня одно соображение!

– Да в пятницу и подведем, чего тянуть, – ответил я. – И сразу – «Титаник» со дна мы поднимать не будем и Эйфелеву башню воровать из городу Парижу тоже не станем. Соразмеряй планы и действительность.

– С ее папой она и так может эту башню получить, – язвительно заметила Соловьева.