Олег Волков - Другая война на Свалке

За двадцать семь лет безупречной службы Свану ни раз и не два предлагали должность заместителя начальника полиции, самое высокое кресло, которое только может занять абориген. Только более высокому окладу и кипам деловых бумажек Сван предпочёл гораздо более интересную работу в «поле».

Драка, драка, поножовщина. «Усталый горняк» и жадный клиент, пусть сам со «счётчиком» разбирается. Сван быстро пролистал официальную сводку. А! Вот — убийство мастера-проходчика Елагина. На место преступления был вызван лейтенант Равер, дежурный офицер. Согласно его рапорту, преступник наступил на лужу крови. Размер ботинка — сорок четвёртый. Орудие убийства — гаечный ключ на 50. Так, Сван ткнул пальцем в синюю ссылку, справка из криминалистической лаборатории. В крови убитого обнаружена убойная доза алкоголя, а в желудке выпивка самого низкого качества.

Всё ясно, Сван выпрямился в кресле. Накануне смерти в субботу вечером мастер-проходчик Елагин прилежно нализался дешёвым бухлом в каком-нибудь задрипанном баре, где бармен вместо закуси даёт понюхать собственную лысину. Неофициальной жены нет, официальной тем более нет. Проституток мало и стоят они бешенные деньги. Вот и остаётся простым работягам единственная радость — дешёвый самогон и алкогольное опьянение.

Пора браться за дело, Сван ткнул указательным пальцем в иконку вызова личного помощника.

— Доброе утро, витус, — на рабочем столе возникло изображение Цлага Габауна. — Да, я уже ознакомился с материалами дела. С чего начнём?

Среди эмигрантов третьей категории Цлаг Габаун получил кличку Фомка от прозвища самого Свана. Фомка — маленький лом. Цлаг парень исполнительный, а вот с инициативной у него не очень. Другой бы на его месте давно стал бы либо самостоятельным следователем, либо ушёл бы на повышение. А Фомка по-прежнему предпочитает ходить следом за Сваном.

— Раз ты в курсе, то подгоняй ко входу «воронок». Поедем подозреваемого брать.

— Вы уже знаете, кто убийца? — лицо Фомки вытянулось от ожидания.

— Нет, — Сван смачно зевнул. — Работа топорная. Только полных лох мог оставить свою визитку возле трупа в виде отпечатка ботинка. Проблем с поиском не будет.

«Воронок» — маленький электромобиль на двух полицейских. Главное достоинство кроме четырёх колёс — небольшое отделение для задержанного за сиденьями водителя и пассажира. Пусть убийство топорное, однако в поисках преступника придётся обойти множество баров на рабочей окраине Алинграда. Топать пешком далеко и утомительно.

Поиск убийцы не занял много времени. В «Изотопе», в четвёртом по счёту питейном заведении, бармен и официант опознали убитого Елагина. Они же рассказали, кому именно накануне в субботу вечером мастер-проходчик набил морду — некий Итин Бишак, чернорабочий с карьера.

Запрос в базу данных мэрии Алинграда выявил ещё один интересный факт: в понедельник утром утус Бишак взял на складе спецодежды новые ботинки, а старые так и не сдал. В пояснении Итин Бишак указал, будто старая обувь полностью износилась и страшно воняет. Тем более подозрительно: прежнюю пару ботинок он получил всего четыре месяца назад. Вряд ли за это время он мог износить их до такой степени, что сдавать обратно на склад совершенно нечего. Да и размер ноги у Итина Бишака совпадает, тот же сорок четвёртый.

В досье на утуса Бишака отмечено, что он отличается склочным и мстительным характером, за что и угодил в Яму. На Акатуне за ним числится два трупа. В уголовном деле следователь прямо указал на возможное наличие ещё двух жмуриков. Отпали последние сомнения: Итин Бишак грохнул Ирша Елагина. Для окончательного доказательства вины осталось найти ботинки со следами крови жертвы и орудие убийства гаечный ключ на пятьдесят.

На предварительное следствие ушло около четырёх часов. Ещё до обеда Сван вместе с помощником взял Итина Бишака в бараке для рабочих.

— Садись, — Сван грубо толкнул Бишака в большое кресло из нержавеющей стали.

Подозреваемый шлёпнулся на сиденье и затравленно оглянулся. Бишак едва, едва держится, дабы не наложить в штаны от страха. Без малейшего сопротивления он позволил Фомке застегнуть руки и щиколотки в стальных зажимах на подлокотнике и подставке для ног.

— Клиент готов и жаждет общения, — Фомка разогнул спину.

Сван с грохотом поставил стальную табуретку рядом с креслом для допросов. От страха Бишак дёрнулся всем телом, побледнел, но промолчал. Сван взгромоздился на табуретку. На клиенте новенькая, с иголочки, роба. На рукавах и штанинах не успели разгладиться складочки от долгого хранения на складе. Новые ботинки на липучках до сих пор припорошены белесой пылью. Так…, Сван уставился на подозреваемого холодным немигающим взглядом, придётся найти ещё и старую робу. Запачкал кровью, болван, когда бил Ирша Елагина ключом по голове.

Тягостное молчание действует сильнее самой грязной ругани. Бишак побледнел ещё больше. Руки в стальных зажимах мелко, мело трясутся, грязные обкусанные ногти царапают металл. Понимает, каналья, куда попал и что его ждёт. Страх перед лицом грозного Лома плещется в глазах Бишака, однако ужас перед неизбежным наказанием пока перевешивает. От того и молчит. Бледнеет, ёрзает, скребёт ногтями, но всё равно молчит.

Не смотря на новенькую робу от Бишака несёт мочой и застарелым потом. В давно немытых волосах блестят крупинки перхоти. Однако смачный перегар перебивает прочие запахи. Господи, Сван недовольно поморщился, что он только пил?

Не хватает женщин в Яме, очень не хватает. Редкий мужчина может похвастаться законной женой. Только отсутствие пары полбеды, даже треть. Никаких, для эмигрантов третьей категории абсолютно никаких, перспектив по жизни. Вот и остаётся подавляющему большинству бывших жителей благодатной Акатуны пить, пить и ещё раз пить. Пить и призывать цирроз печени как избавителя от тоскливого и однообразного существования.

— Ну, утус Бишак, — медленно протянул Сван, — для начала попробуем по-хорошему. Скажи, мил человек, за что ты убил Ирша Елагина? Куда спрятал гаечный ключ на пятьдесят, а так же робу и ботинки? Те самые, которые ты кровью убиенного заляпал.

Бишак затряс головой, захлопал губами словно рыба, которую вытащили из аквариума на свежий воздух. Белые и красные пятна разукрасили лоб и щёки чернорабочего с карьера.

— Не виноват я, начальник, — с хрипом выдавил из себя Бишак. — Не знаю я, кто Елагин грохнул. И старую робу с ботинками в люк канализационный я не прятал. Я, это, того, в субботу вечером, как обычно, в «Изотопе» нализался. Что дальше было — не помню. Очухался ночью прямо в третьем туннеле. Да, точно, в третьем. Не знаю как до барака добрёл. Воды, это, того, налакался и снова вырубился, у себя, это, в конуре.