Д Димитрюк - Бремя лишних (За горизонт 2)

Два часа спустя речушка впала в глубоководное горное озеро. Вода в озере холодная, но все же не такая зубодробительно–ледяная, как в ручье. На отмели в южной конечности озера так и вовсе теплая.

Отличный повод выстирать одежду, в особенности носки. А пока развешанная по кустам одежда сохнет, тщательно помыться, соскребя с тела многодневную корку пота и пыли.

Заодно и отобедать обжаренным давеча мясом.

Дальше пошло совсем весело. Ручейки текут строго вниз, где впадают в реки. Реки в свою очередь текут к морям. К морям мне не надо, а вот река обещает перспективы.

Первые признаки новой опасности я заметил, ища пологий склон в обход перегородившего реку водопада. Появилось неприятное ощущение чужого взгляда.

Кто? Откуда? Сколько вас?

Позади между камней, скал и небольших кустов с шаровидной кроной, мелькнула размытая серая тень. Потом еще одна.

Ба, да у меня на хвосте гости.

Ух, ты да меня охватывают с флангов.

— Стратеги, мля.

Крупные звери, с полосатой шкурой и вытянутым туловищем. Внешне похожи на волков, но с гимнастической пластикой кошачьих.

Только вас мне для полного счастья не хватало.

Только, понимаешь, заскучал. А тут такое развлекалово.

Хищные обитатели гор впервые столкнулись с человеком. И пока еще чувствовали себя в полной безопасности. А зря, в этом мире появился новый и самый опасный хищник.

Ускоряюсь.

Вставшие на мой след горные хищники не торопятся, однако движутся намного быстрее меня. А мне нужно выбрать место встречи, где условия буду диктовать я.

Вот та замечательная прогалина мне полнее подойдёт.

На ходу снимаю с шеи платок.

Вот и прогалина.

Сбрасываю рюкзак.

Бегом в сторону от маршрута движения, привязываю платок к ветке кустарника.

Теперь в другую сторону. Платка у меня нет, зато есть полный мочевой пузырь.

Опять выбегаю на прогалину бросаю под ноги куски прожаренного про запас мяса, подхватываю рюкзак и бегом, бегом в подветренную сторону.

Пристраиваю рюкзак под ветками кустарника. Стараясь унять хриплое дыхание и разбушевавшееся сердце, прилаживаю СВД на рюкзак.

Я готов к встрече.

Звери выскочили на прогалину и заметались, отыскивая нужный след. Самый крупный зверь, дирижировавший всей кодлой, опустил морду к камням, вынюхивая следы.

Свежий след троился, сбивая зверя с толку.

Привычные им жертвы так себя не ведут.

Через пару минут вожак разгадает нехитрый ребус.

А пока.

Вожак повернулся боком. Бок обок к вожаку пристроился еще один крупный экземпляр.

Сдвоенные мишени — то, что доктор прописал.

Бах!

СВД привычно лягается в плечо.

И я тебя ругал за излишнюю длину? Прости, сам не ведал, что творю.

Вожака и пристроившегося к нему зверя сметает на камень. Однако подранки тут же вскакивают и бросаются туда, откуда пришли. Боевой патрон — совсем не охотничий. Пуля, рассчитанная на прячущегося за укрытиями и ряженного в каску и бронежилет человека, не гвоздит зверя наповал, а лишь шьёт насквозь.

Бах!

Замешкавшийся на прогалине небольшой экземпляр с облезлой шкуркой, надрывно воя, покатился по земле. Бедняжка скребет по камням передними лапами пытаясь встать, но задние лапы безжизненно волочатся за зверьком.

По–человечески стоило бы его избавить от мучений.

Но здесь лишь звери.

Я — зверь.

И они — звери, только что охотившиеся на меня.

А у зверей в принципе не бывает жалости и компромиссов. Так что придется тебе поскулить чуток, подбадривая стаю к более энергичному бегству.

На ходу добиваю патроны в магазин.

Стае сейчас не до меня.

Вожак и тершийся около начальства экземпляр хоть убежали, но это ненадолго. За убежавшими хищниками стелился обильный кровавый след. Эта пара подранков определенно не жильцы.

Обещавшая перспективы река, круто завернула на северо–запад. Пришлось наполнить емкости водой про запас, и опять штурмовать перевалы в южном и юго–западном направлении. Но я уже приноровился к ходьбе по горам и до вечера успел отмерить еще километров пятнадцать и наткнуться на россыпь камней, обильно разбавленных вкраплениями крупных красных кристаллов.

В минералах я разбираюсь на уровне обывателя. Гранит от известняка, и железняк от угля отличу, но на этом по большому счету все.

Однако не бывает правил без исключений.

В далекие школьные годы, учитель географии практиковал среди учеников доклады на разные естественно–географические темы. Вот мне и достался доклад о киновари. Сам минерал я видел исключительно на фотографиях, однако то, что лежало у меня под ногами, очень походило на виденные фото и описания.

Помня о ядовитых свойствах ртути, пакую образцы в презерватив. А тот в свою очередь укладываю в пластиковый конверт из–под сухпая.

Ночевал в похожей на старый кратер, большой впадине со всех сторон окруженной пилой островерхих вершин. На мое счастье низ впадины порос хвойным леском, обеспечившим меня дровами.

Нашлось и отличное место для ночевки, обильно поросшая стелющимися кустами крохотная полянка, с трех сторон окруженная отвесными скалами.

Верный тесак помог разрубить на три части ближайший сухостой. Из которого я сложил костер–нодью, перекрывшую единственный подступ к полянке.

Спалось отлично, нодья всю ночь исправно грела, светила, отпугивала возможную живность и вообще создавала почти домашний уют.

Все бы ничего, но утром я вскрыл предпоследний ИРП. Если сегодня не получится подстрелить мясца, на еде не экономлю, продвигаясь в максимально возможном темпе. Последний рацион буду растягивать на три дня. А дальше переходить на подножный корм.

На запах завтрака прилетела большая птица ядовитой раскраски, хохолком топорщащихся перьев, похожая на земного какаду. Птичек я повидал не мало. Но, ни одна из них, даже близко, не могла похвастаться столь сочными оттенками ярко красного и темно зеленого оперения. Похоже, в горы залетел привет из тропиков.

— Птица — Говорун, галеты будешь? — я высыпал в паре метров от себя четвертинку галеты растертой в кулаке.

Привет из тропиков немного поломался, но голод победил осторожность. Птиц решительно спорхнул вниз и принялся долбить клювом угощение. Быстро склевав крошки, птица расправила крылья и требовательно заверещала.

— Интересно, а каков ты в бульоне?

Цветастый попрошайка угомонился и, как ни в чем не бывало, принялся ковыряться клювом у себя под крылом.

— Будем считать, жестковат и ненаварист.

Птиц вытащил голову из–под крыла, кивнул, как будто подтверждает свою низкую питательную ценность, и сунул голову обратно под крыло.

— Бывай птиц. Мне пора покорить пару–тройку вершин, на которых еще не бывал.