Д Димитрюк - Бремя лишних (За горизонт 2)

За кружкой обжигающе горячего, кирпичного цвета, чая ротный сделал Владу предложение, от которого нельзя отказаться. Суть предложения сводилась к следующему, если Влад готов вместе с ротным сменить страну проживания и никогда больше не возвращаться в Россию, то продолжаем разговор дальше.

Если нет, то давай сынок готовься вкалывать за еду, ибо проценты.

Из плюсов — там всегда тепло, как в Африке. И так же дико — это скорее минус.

Получив согласие, ротный потер красные от хронического недосыпа глаза, вытащил из кармана пачку гематогена, хрустнул упаковкой и перешёл к деталям.

Время «Ч» через тридцать восемь дней. Ага, как раз под новый год. И рассказывать кому либо, куда он собрался и зачем, решительно незачем.

— Что такое военная тайна еще не забыл? — поинтересовался ротный. А раз не забыл, должен понимать, чем это чревато для ротного и еще более чревато для тебя, Владик, лично. Дальше. Готовишь машину, твой рабочий «МАЗ» самое то, что доктор прописал, а усиленная под перевозку металлолома шаланда идеально вписывается под наши задачи. Ищи дополнительные баки, вешай дополнительные запаски, мастери усиленный бампер, тащи все запчасти, до которых сможешь дотянуться. Двигатель с коробкой, можешь? Прекрасно. А два? Два нет, ну тогда думай, что брать. Ротный примерно описал границы потребного. Консервы, чай, сахар и прочие продукты по максимуму. Оружие, если есть возможность, можно даже насквозь криминальное, но риск в процессе добывания оружия исключить полностью. Лучше быть безоружным, но вовремя и нигде не засвеченным. А ствол найдётся. Особо ротного интересовал, не попадался ли Владу бронелист и отправленная на разделку бронетехника?

Пять недель Влад носился, как проклятый, всеми правдами и неправдами готовил машину, доставал запчасти, сливал про запас топливо и масло. Эхо войны отозвалось копанным, но вполне рабочим хитом сезона — ТТ, отреставрированным умельцами ДП и видавшим виды ружьишком двенадцатого калибра. Времена наступили такие, что в околокриминальном бизнесе оружия было много, и стреляли из него часто.

К указанному сроку Влад похудел на четыре кило, заработал резь в глазах от хронического недосыпа и превратил свою комнатушку в склад коробок и мешков.

Заскочивший в гости, ротный старания подчиненного оценил «На отлично», пообещал подумать насчет дисков к ДП и подтвердил дату убытия.

В сытые восьмидесятые страна отмечала новый год легко и с размахом — оливье, шампанское, обязательные «Чародеи» и «Ирония судьбы» в телевизоре. Праздник вернется позже — уже в следующем веке, с салютами, шампанским и бесконечными старыми песнями о главном.

А пока, пока в стране было темно, холодно и страшно. В тусклом свете единственного на всю улицу работающего фонаря застыла туша груженого МАЗа. Колючие злые снежинки, пытались зацепиться за гладкие стальные бока огромного — почти в половину длины шаланды станка «ДИП 300», засыпали сложенные у кабины бочки и паллеты кислородных баллонов, пытались пролезть под складки брезента и посмотреть, что же за агрегаты там спрятаны.

В комнатке на третьем этаже старого, еще довоенной постройки, дома молодой мужчина сидел напротив закутавшегося в старый плед, жмущегося поближе к едва теплой батарее мальчишки.

— Дядя Владик, а ты совсем от нас уезжаешь? — вечно голодный пацаненок вяло — через силу, откусил кусочек от новомодного лакомства — батончика «Snickers».

— Совсем, — взрослый отвел глаза.

— Навсегда? — с наивной надеждой на чудо переспросил ребенок.

— Навсегда, — хрипло выдавил из себя взрослый.

В отношениях Влада и парнишки было что–то печально трогательное.

Влад знал, что такие вот гостинцы зачастую были для мальчишки единственной едой за день. Причем последние месяцы это происходило практически постоянно.

Снял комнату Влад еще у матери паренька — уже немолодой, тихой, аккуратной и очень доброй женщины, работавшей в местной библиотеке. Деньги со сдачи комнаты были ощутимой прибавкой в бюджет семьи, но даже не это было главным. Главным было присутствие в доме еще одного не обиженного здоровьем мужика.

Влад держал в рамках отчима паренька — медленно, но неуклонно опускавшегося.

В начале лета, через два дня после того, как парнишка закончил первый класс, его мать умерла. Официальный диагноз гласил — обширный инфаркт. Влад подозревал, что тут не обошлось без участия отчима, в отсутствие Влада регулярно занимавшимся кухонным боксом. Опрос мальчика ясности не внес, масть отправила сына гулять, а когда он вернулся, ее тело уже увезли в морг.

Жизнь дала трещину не только у Влада. То, что у кого–то ситуация хуже, чем у него, скорее придавала Владу злости и желания грести против течения.

Так и жили. С наступлением холодов мальчик, приходя из школы, отсиживался в комнате Влада, там был телевизор и туда боялся заходить вечно поддатый отчим. Если Влад не приходил ночевать, а при его работе это было заурядным явлением, мальчишка доставал из старого кресла подушку без наволочки, старое одеяло и под доносящийся с кухни гомон «отдыхающего» в компании собутыльников отчима, на манер собаки, сворачивался калачиком в кресле. Когда Влад ночевал дома, мальчик нехотя шел спать в комнату отчима, но в этом были свои плюсы, последние полгода они ужинали вместе с Владом.

Для мальчишки отъезд Влада был крушением мира, даже смерь матери не ударила так больно. Тогда он просто не успел ничего осознать, принял свершившийся факт. Теперь было время подумать, а мальчик уже был достаточно взрослым, чтобы оценить свои перспективы. Пусть по–детски наивно, но сути это не меняло — будущего у него не было.

— Дядя Владик, возьми меня с собой? Как я без тебя теперь. Меня же пацаны во дворе забьют, — наивные, детские аргументы, но других ребенок придумать не смог. Но искренне верил, что заберут отсюда, верил также искренне, как верят в сказку.

Дети самые страшные звери, маленькие зверьки еще не отягощенные моралью, жалостью и состраданием. В дворовых драках нужны злость и сила. У мальчика не было ни того ни другого. Силам просто неоткуда взяться, когда ешь через два дня на третий. А злоба еще не появилась, обида была, но в лютую, бескомпромиссную злобу беспризорника она еще не переросла. Отчасти в этом была заслуга Влада, не дававшего местной пацанве слишком сильно прессовать мальчугана.

— Не могу, у меня приказ………. прощай, — ком покатил к горлу, пустые фразы, про держи хвост пистолетом, застряли в горле.

Хлопнула дверь, морозный воздух обжег легкие, колючие снежинки впились в лицо.

Н–да, а вот ротный его не бросил.

На укатанную до твердости бетона грунтовую площадку выкатывались машины, переполненные эмоциями от перехода и обалдевшие от резкой смены температуры (с минус тридцати выскочить в плюс тридцать, еще то удовольствие), люди лихорадочно сдирали с себя зимнюю одежду. Бросались проверять, как перенесла переход окутанная дымкой пара, плачущая сотнями ручейков техника. В каком состоянии груз.