Константин Воронин - Выживальщик (СИ)

- По левую сторону от хребта я не бывал. Некогда было сходить. В бинокль осматривал только. Вроде бы, озеро там небольшое есть. Свинью дикую видел с выводком поросят.

- Обоснуемся в лагере, схожу на разведку. Мне-то проще, я на всё готовенькое...

- Это тебе кажется. И у тебя будет хлопот полон рот.

До дома оставалось совсем немного, когда мы услышали гул дизеля. Лёша вопросительно посмотрел на меня. Я, что, справочник ходячий? Дизель чихнул пару раз и умолк. Догадка моя оказалась правильной. Когда вышли к усадьбе, увидели на палубе катера Василича, вытирающего ветошью перепачканные маслом руки. Он показал нам большой палец.

- Совсем-совсем на ходу?- спросил я, подойдя ближе.

- И запустился с пол оборота, и работает, как часы,- радостно доложил Василич.

- Отлично! Бар раскопать - минутное дело. И рванём открывать Америку.

- Эй-эй, не надо нам Америку! Нас и здесь неплохо кормят.

- От этих Пиндостанов одни неприятности,- поддержал Василича Лёша.

- Ну, всё, вцепились в юбки, очки на нос напялили и в кресле-качалке прошлогоднюю газету читают.

- Почему прошлогоднюю?

- Так свежих-то нет, печатать некому, да и негде,- захохотал я.

- Пойду-ка я, поведаю Ларисе с Наташей, что ты от них удрать собрался. Посмотрим, далеко ли ты с выдернутыми ногами...

- Твоя взяла, Василич. С этими мне не справиться. Ещё и двойню подключат - туши свет, сливай воду.

Мы с Лёшей перешли вброд речку, сняв берцы и штаны. Василич по трапу сошёл на берег. Отправились домой, где нас уже заждались .

За обедом рассказали о нашем походе и о грядущем переселении Леонидовых.

- Ура, в лесу будем жить,- обрадовался Лёшик,- в палатках!

- Это родители твои будут жить и Наденька,- заявила Даша.

У Лёшика челюсть отвисла.

- А я??!

- А ты с нами останешься. Мы с Машей тебя никуда не пустим! Ты - наш,- сказали безапелляционно.

Из-за хохота взрослых не было слышно, что проблеял бедный Лёшик.

Когда после обеда перекуривали под навесом, я предложил Лёше задержаться с переселением на денёк. Америка не Америка, а мне бы хотелось обойти на катере вокруг острова. Вдвоём с Василичем, он - за моториста, я - за рулевого. А Лёша побудет с детьми и женщинами. Так оно спокойнее. А послезавтра погрузим всё имущество Леонидовых на вездеход и доставим их в лагерь. С неохотой, но пришлось Лёше согласиться.

До вечера мы успели залить цистерны на катере соляркой. Шланги до катера было не дотянуть, поэтому наполняли соляркой двадцатилитровые канистры. Та ещё работёнка, скажу вам! Каждому пришлось сделать по десятку ходок с двумя полными канистрами в руках. На наше счастье, цистерны были не совсем пустые, залили всего тысячу двести литров.

На длительное путешествие не рассчитывали, но пятилитровую бутыль с водой я в каюту поставил. Чуть-чуть поругались с жёнами, которые считали, что у нас и так всё прекрасно, и не надо никаких походов на катере.

Раскопали бар, вытолкнули катер на чистую воду и пришвартовали к огромным кольям, вбитым глубоко в песок. А поутру поднялись с Василичем по трапу на катер, отдали швартовы, я, стоя на носу, с силой оттолкнулся длинным шестом от прибрежного песка. Катер закачался на пологой волне. Василич запустил дизель, дали задний ход и отошли от берега метров на тридцать.

С берега нам махали Лёшка, Ирина и Лариса с Верой, державшие на руках младенцев. Остальные ещё спали. Потихоньку катер сделал поворот на девяносто градусов и двинулся вдоль берега, понемногу уходя подальше в море. Я всё же опасался каких-нибудь рифов у острова. Хотя, ничто не говорило об их наличии. Прошли мимо лагеря, обогнули остров, оказавшись с обратной, неизведанной его стороны. Катер прекрасно слушался руля, дул лёгкий ветерок. Волны плавно поднимали и опускали наше судно. Курс оно держало устойчиво, и я периодически подносил к глазам бинокль, через открытую дверь рубки, рассматривая остров. И увидел на опушке джунглей резвящихся коз. Их было около десятка. Это открытие полностью окупало наш рейс. Козы - это шерсть и молоко. Робинзона Крузо читали? А приручить их - дело времени.

Оторвав взгляд от острова, перевёл бинокль в противоположную сторону. И тут же передвинул правой рукой рукоятку машинного телеграфа на 'стоп'.

Из машинного отделения показался Василич, послушно исполнивший команду.

- Что случилось, Вова?

Я протянул ему бинокль и показал рукой направление.

- Ого,- сказал Василич при виде тёмной полосы на горизонте,- на остров-то не похоже, тянется, насколько глаза видят.

- Вот именно. Или огромный-преогромный остров, а скорее всего, материк.

- Предлагаешь сходить?

- А что мы теряем? Ходу туда - час от силы. Пулемёт с собой, пара гранат есть. Море спокойное, на небе ни облачка. Солярки на десять таких рейсов хватит. Давай рискнём. Шампанского не будет, но самогонки за открытие Америки выпьем. Заслуженно.

- Ох, искушаешь ты меня, лукавый!

- Позавчера Ларисёнок чёртом назвала, сегодня ты - змеем-искусителем. Нашли сатанинское отродье. Я ведь могу и разозлиться.

- Не обижайся, Вова.

- Я и не обижаюсь, на обиженных воду возят. Мне, как человеку верующему, неприятно, что меня с дьяволом путают.

- Ну, что, поворачивай, Святой Владимир равноапостольный. Погоди, сейчас.

Василич нырнул в машинное, появившись оттуда, залез на крышу рубки и привязал к фалу мачты советский военно-морской флаг.

- Пусть враги трепещут,- гордо сказал Василич и скрылся в машинном отделении.

До неведомого берега оставалась примерно половина пути. Счисление не вели, вахтенный журнал тоже. Чисто первобытный каботаж - плавание в пределах видимости берегов. И тут с берега запустили ракету. При солнечном свете смотрелась она бледновато, красная звёздочка на сияющем небосклоне. Нас, значит, заметили. Я покосился на стоявший на баке РПК на сошках. Одет я был в майку-тельняшку, но в набедренных карманах камуфляжных штанов лежали две 'лимонки'.

Однако я вспомнил, что говорил инопланетянин. Всех агрессоров и неадекватов отправили на 'весёлую' планету. Чтобы жизнь им мёдом не казалась. Так что, напрасно я волнуюсь. Главное, подходя к берегу, ни во что не впилиться.

Вскоре уже ясно была видна группа людей на берегу. Они подпрыгивали и размахивали руками. Наверное, и кричали, но из-за грохота дизеля я ничего не слышал. Береговая линия образовывала небольшую бухту, туда я и направил катер. Сбавил ход до малого, потом до самого малого. На камни наскочить не хочу никоим образом. Обязательно надо вернуться обратно, к жёнам и детям.

Берег был не пологим, а обрывистым, но невысоким. Песчаная полоса шла по низу обрыва, в неё катер и ткнулся форштевнем. Я прошёл на бак и подал швартов на берег. Там его подхватили и ловко закрепили вокруг толстенного пня. Трап лёг на берег почти горизонтально. Пока Василич пробирался на бак, я успел сойти на берег. Пулемёт остался стоять на своём месте, но левая рука моя обнимала в кармане ребристую насечку гранаты. Ко мне подскочил молодой парень.